Наблюдатель
Шрифт:
На губах мужчины играет затаенная улыбка превосходства; сразу видно, что он знает цену себе и окружающим. Причем цена последних, в его понимании, сравнительно невысока, по крайней мере, значительно ниже его.
С вальяжностью человека, привыкшего выступать перед незнакомой аудиторией, шеф Жанны небрежно берет список присутствующих у ассистентки, выходит на середину помещения.
«Меня зовут Виктор Владимирович, – объявляет он лекторским голосом, который можно услышать в любой точке зала. – Я работаю начальником управления в департаменте интеллектуальной трансформации и эти два дня буду вести обучение в качестве коуча».
«Ох
Не слыша моих мыслей, Владимир Викторович продолжает речь: «У нас двадцать четыре слушателя. Разобьемся на четыре команды по шесть человек. Прошу садиться за столы». Он повелительно указывает на те места, куда мы должны проследовать.
Народ начинает движение. Все перемешиваются, словно части коктейля в блендере или шейкере, удерживаемые умелой рукой бармена. Тут, я, конечно, преувеличиваю. Перемешиваются не до такой степени, чтобы стать однородной массой – еще перед началом занятий многие выяснили в каких департаментах, управлениях и отделах работают их коллеги и потому само собой вышло, что все легко сбились в группы, расселись вместе за одни и те же столы.
Я двинулся к знакомой мне компании, где уже появилась Софья с разыскавшим ее Иваном. Следом за мной отправилась и Жанна, видимо не нашедшая коллег по банку. Последнее обстоятельство опять вызвало недовольство Юлии. Иметь постороннюю женщину за столом, где она чувствовала себя в центре внимания, вроде как хозяйкой, ей было ни к чему. Но она сдержала раздражение, и только первые минуты выглядела мрачной.
«Прежде, чем мы начнем, – вновь заговорил шеф, – все команды по очереди выйдут сюда и каждый коротко расскажет о себе, о тех интересных жизненных моментах, увлечениях, которые он переживал или сейчас занимается. Прошу выходить со стола, который рядом с нашим ассистентом».
Первая группа оказалась состоящей сплошь из женщин, занимающихся учетом финансовых расходов в соответствующем департаменте. По виду – все полненькие, в кофточках, джинсах и кроссовках, они походили на бухгалтерш, выехавших за город в один из отелей потусоваться на тимбилдинге.
Тимбилдинг – мероприятие, придуманное в западных компаниях для укрепления и сплочения команды. Оно обычно включает всякие фишки типа интеллектуальных тренингов, деловых игр и прочую хрень. Однако мы не стремимся бездумно копировать чужой опыт. У нас, после необременительных спортивных мероприятий, вроде перетягивания каната или бега в мешках, сплочение чаще всего заканчивается за общим столом, где можно вполне себе свободно бухать и закусывать за счет фирмы.
IV
Речи незнакомых людей я слушаю вполуха. К чему мне их интересы и увлечения? К чему важные моменты из их жизни, которые никогда не станут моими? Зачем вообще весь этот цирк, если мы, скорее всего, после двух дней обучения никогда не встретимся в муравейнике банковского здания, где работает несколько тысяч человек?
Не замечаю, как очередь доходит до нашего стола. Презентацию начинают с меня, и я бубню нечто дежурное, заурядное, такое, чтобы поскорее отделаться. Мои интересы? Пожалуй, люблю проводить время на отдыхе, где-нибудь на юге купаться и загорать. Увлечения? Читаю исторические романы. Важные моменты в жизни? Тут я на мгновение задумываюсь. Были ли они у меня? Окончил школу, университет – так, ничего особенного, все как у всех. Спокойная, ровная жизнь. Пока не женат. Вот, пожалуй, и все.
В то время как я лихо разделываюсь с самопрезентацией, невольно замечаю, что мой формально-поверхностный рассказ о себе привлек внимание нашего коуча, стоявшего до того со скучающим видом. Виктор Владимирович насторожился, подобрался точно зверь, готовый стремительно прыгнуть на жертву, но в последний момент передумал. Он медленно, расслабленной походкой приблизился ко мне с едва заметной самодовольной улыбкой.
«Значит моя история не прокатила, – с досадой констатирую я. – Сейчас большелобый шеф начнет атаковать вопросами, захочет показать остальным, что любителей валять дурака на своих занятиях не потерпит. А кроме того, это удобный момент наехать на меня, взять на слабо, чтобы проявить превосходство, как будто он царь горы».
Прочитав мое имя на бейдже, Виктор Владимирович, голосом, не предвещавшим ничего хорошего, голосом, в которым слышалась насмешка, начал допытываться:
– Итак, значит все у вас, Владислав, хорошо?
– Да, – отвечаю спокойно.
– И желудок в порядке?
– В порядке, – говорю я, не понимая, куда он клонит.
– И тяжелые сны вас не мучат? – интересуется шеф, приблизив свое лицо к моему. Глаза его, ясные, темно-синие, холодны как льдинки, от них веет арктическим холодом, хотя рот и растянут в принужденной любезной улыбке.
И тут мне вспомнился эпизод из «Золотого теленка», в котором Остап Бендер задавал точно такие же вопросы гражданину Корейко, оказавшемуся подпольным миллионером. Меж тем Виктор Владимирович требовательно ожидает ответа, который бы позволил меня высмеять и унизить, а я ощущаю, как в глубине моей души поднимается волна озлобленности.
«Вот он, манипулятор во всей красе! Человек подавляющий других путем изощренного издевательства. И если оно публичное, то от этого еще обиднее. Только не на того напал!»
– А вас с каких пор занимает мое здоровье? – с хамской напористостью спрашиваю я, помня, что в словесных баталиях инициатива всегда принадлежит задающему вопросы. – Разве вы доктор?
Последний вопрос звучит несколько грубовато с моей стороны, но показывает шефу, что я всецело готов к отпору, что меня так просто не возьмешь за жабры. Хм, жабры? Мысленно я использую это сравнение, раз пошла рыбья тема Исикавы.
Виктор Владимирович отступает с поля боя.
– Нет, конечно, Владислав, – говорит он, прикрываясь как щитом нейтральным выражением лица. – Я не врач. Я пошутил. Люблю Ильфа и Петрова, ничего не могу с собой поделать. Однако к делу! Продолжим, кто следующий?
«Все-таки выкрутился, – думаю я, остывая. – Но с нашим коучем, с этой светлой головой, придется повозиться. Наверняка, он не простит вынужденного отступления. Такие люди обычно ничего не прощают».
V
Мы возвращаемся к своему столу. Слышу за спиной негодующий шепоток Жанны:
– Владислав, как вы могли так грубо разговаривать с Виктором Владимировичем? Вы ужасно невоспитанный!
– Невоспитанный? – возмущаюсь я. Мы садимся на стулья, и я наклоняюсь к Жанне, чтобы не мешать другим. – Это я невоспитанный? Я что, интересуюсь его здоровьем? Не болит ли у него живот? Не мучают ли газы?