Наблюдатель

Часть первая

Лидеры и аутсайдеры

I

– Как у тебя с бэклогами?

– Все в дорожной карте. Есть еще несколько дополнительных фичей, которые я добавлю.

– Откуда они взялись?

– Заказчики подкинули после завершения спринта.

– Не забудь включить в общий релиз наш спринт. И проверь еще раз на баги…

Разговор двух молодых мужчин я невольно слушаю, сидя за соседним столиком в кафе.

Один из них был бритоголовым. Бывают такие мужчины, у которых возникает ранняя лысина, и чтобы ее замаскировать они бреют череп. Однако остатки растительности все равно предательски проступают, начиная с висков и заканчивая затылком. Этот безволосый чувак внимательно смотрел на другого – парня в очках, у которого нижнюю часть лица занимала коротко стриженная русая бородка.

Передо мной были типичные айтишники, ненадолго вынырнувшие из океана разнообразных программ, всяких там спринтов и фичей, и готовые вернуться в свой цифровой водоворот после чашки горячего кофе.

В месте, куда я утром зашел, народу оказалось немного. Весь первый этаж огромного торгово-развлекательного центра отвели под магазины и кафе, поэтому кафешек хватало на всех, и сейчас, в девятом часу утра, сидячих мест было в избытке. Пока я слушал разговор о фичах к парням подсели две девушки.

«Наверное, коллеги», – решаю я, мелкими глотками попивая капучино.

Теперь специфический разговор айтишников будет закончен, или как нынче выражаются, финализирован. Девушек обычно мало интересуют подобные вещи, если только они не продвинутые кодописательницы на Java или Python. Им подавай свежие сплетни о знакомых, шокирующие новости о подругах или молодых людях, разные легковесные разговоры, которые не сильно обременяют ум…

Смотрю через окно на улицу, где утро стремительно набирает скорость. Оно, как опытные пилоты на гонках Формулы-1 разгоняется вместе с мчащимися по московским дорогам автомобилям и вышедшими на пробежку горожанам, оно устремляется в подземные переходы к метро, обгоняя спешащих на работу людей, оно разливается в воздухе бодрящим запахом кофе.

Я люблю утро!

Выходить в такое время из дома, все равно, что присутствовать при рождении новой жизни или при начале увлекательного приключения. Так, по крайней мере, мне кажется.

В кафе, где я сижу за чашкой капучино, тоже вовсю стучится утро, атакуя солнечными лучами небольшое пространство помещения. Сейчас ему мешают огромные, от пола до потолка, тонированные стекла и все же в этой борьбе победа все равно будет за светом, неважно солнечным или электрическим. Я в этом не сомневаюсь, ведь свет всегда побеждает.

А пока рассматриваю людей, расположившихся рядом.

Парни пьют кофе, сдержанно улыбаются, а девушки ведут себя по-разному. Одна их них, с веселым лицом и каштановыми волосами, завитыми в мелкие кудряшки, показалась мне весьма раскованной. Она непринужденно щебечет, прерывая отдельные фразы громким смехом. До меня иногда доносятся матерные словечки, которые она изредка использует, и я констатирую, что мат незаметно переместился в нашу повседневную жизнь. Мат теперь заменяет обычные слова, которые многим кажутся не столь выразительными и энергичными.

Правда, в моей констатации есть доля безразличия, мне ведь все равно как они выражаются, о чем говорят. Я не состою в семантической инспекции и не слежу за чистотой языка. Все эти фидбеки, бэклоги, дедлайны и прочие словечки довольно забавно контрастируют с русским матом, которым перемежается наша речь. Так возникает сюрреалистическая мешанина в нынешнем языке.

– А вы, молодой человек, не поможете в нашем споре? – вдруг обращается ко мне девушка с кудряшками. У нее карие смеющиеся глаза, говорящие о легком характере. А еще я замечаю едва уловимый южный акцент.

Вообще-то она не так молода, какой показалась мне на первый взгляд. По крайней мере, вероятно, она лет на десять старше, сидящих рядом с ней коллег. Видимо возраст ей хотелось компенсировать своим поведением и потому она выглядела чересчур бойкой и чуть возбужденной, в отличие от находящейся рядом подруги.

Рыжеволосая, флегматичная девушка задумчиво глядела перед собой, не принимая участия в разговоре. Погруженная в свои загадочные мысли, она медленно потягивала кофе. Бородатый очкастый парень, который спрашивал о бэклогах, относился к ней с явной симпатией, и это было очевидно для любого непосвященного в их отношения. Он сходил к стойке, где купил у бариста свежий хрустящий круассан, затем молча положил его перед девушкой и без комментариев опустился на стул. Будто так и должно было быть.

Все это я замечаю мимоходом, предположив, что бородатый айтишник и задумчивая девушка состоят в отношениях. Что касается двух других участников утреннего кофепития, то судя по тому, как девушка с кудряшками пытается вовлечь меня в разговор, вряд ли они с бритым наголо парнем являются парой.

Я улыбаюсь ей, но не отвечаю.

– Кстати, меня зовут Юля, – представляется она и зачем-то, словно парень, протягивает руку для знакомства. У нее длинная узкая ладонь, которую я с внутренним удивлением пожимаю – кто разберет этих айтишников, у них все не как у людей. Если на западе руки жмут и мужчинам, и женщинам, то у нас вот как-то не сложилось.

– Очень приятно, Юлия, – вежливо отвечаю я.

– А это, – продолжает она, кивая на приятелей, – Софья, Иван и Артур.

Иваном оказался тот самый бородач-очкарик, ходивший за круассаном для Софьи. А Артуром был лысый парень, все время недоверчиво щуривший глаза.

Юлии, конечно, я готов был помочь, если бы только знать, о чем они спорили. Однако никакого спора между ними не возникло, уж я бы точно услышал. Может это ее способ знакомства?

– О чем спор? – вступаю я в игру.

Она оглядывается на свою спутницу.

– Соня, не скажешь, о чем мы спорили?

Ей, видимо, хочется вовлечь девушку в общий разговор, однако рыжая Софья отрицательно качает головой и молчит.

– Вы что-нибудь слышали о японском менеджере по управлению качеством? – спрашивает Юлия.

– О Каору Исикаве? – уточняю я, проявляя недюжинную эрудицию. – Выяснение причинно-следственных связей и всякое такое?

Краем глаза замечаю, что парни с удивлением воззрились на меня. Юлия высоко поднимает брови: