Наблюдатель
Шрифт:
– Группа промышленных концернов…
– Правильно. У ее руля стоят сильнейшие политики, которым для приобретения абсолютной власти, к которой они стремятся, поддержка Запада просто необходима. Однако они понимают, что поддержка, и в первую очередь экономическая, не дается просто так. За крупные военные заказы от них потребуют не просто союзничества в предстоящей войне. Экономика Японии превратится в преданного вассала. Богатейшие культурные традиции, многовековой уклад, уникальная цивилизация - все исчезнет. Япония будет ввергнута в войну за чужие территории. Это будет началом конца. Принц Коноэ поддержит «третий рейх», если его не остановить.
– При чем же здесь фон Гедерик?
– спросил Стив, изумляясь дару предвидения собеседника.
– Не знаю, - признался Иадзава.
– Но догадываюсь. Скорее всего, он был своего рода почтовым ящиком, который использовала германская разведка.
– Разве Германия не союзник Японии?
– Для Германии Япония - лишь цепной пес, призванный оттянуть силы Советов от западных границ. Между нами никогда не может быть доверия.
– Кто же убил фон Гедерика?
Йадзава-сан тяжело вздохнул.
– Если вы не против, господин Айлин, давайте поднимемся наверх. Там я построил небольшую башенку, откуда открывается просто волшебный вид.
Айлин понял, что окружной прокурор боится прослушивания. Они поднялись по узкой винтовой лестнице и очутились на смотровой площадке, открытой со всех четырех сторон. Над ними на круглых столбах, изображающих вставших на хвост драконов, высилась четырехскатная крыша, вогнутая, как у пагоды. Стив оценил и воздушную изящность строения, и поистине великолепный вид, открывающийся отсюда. Роща, дорожка с бордюром из белого камня, небольшой садик дзен - все казалось до нереальности миниатюрным и гармоничным в своей законченности - ничего ни прибавить, ни выбросить.
– Я не играю против вас, - сказал Стив Айлин и почувствовал всю несуразность сказанного.
– Не волнуйтесь, - остановил его Йадзава-сан.
– Мне прекрасно известно, что вы - лишь отвлекающий маневр господина Седзина. Полковник не такой человек, чтобы действовать столь прямолинейно. Я больше чем уверен: у него есть свой человек в моем окружении, поэтому он пока и опережает меня на шаг. Хотя, конечно, можно допустить, что Седзин-сан способен на более сложную психологическую комбинацию. К примеру, он нарочно подставил вас, чтобы я решил, будто вы отвлекаете внимание от кого-то другого. На самом деле все как раз наоборот, вы можете быть основным действующим лицом, которое никто не принимает всерьез.
Стив тяжело вздохнул и жалобно, будто голодная собака, взглянул в непроницаемое лицо собеседника.
– Из квартиры в Шанхае исчезла Надежда Жанковская.
Несколько секунд они молчали, избегая смотреть друг на друга.
– Вы думаете, ее изъяла тайная полиция?
– наконец спросил прокурор.
Руководитель боевиков Лама, сидевший в тени большого дерева в нескольких шагах от дома, с досадой снял наушники. Наушники через специальное устройство были соединены тонкой проволокой, выкрашенной в черный цвет, с присоской на окне первого этажа.
– Все бесполезно. Они ушли наверх.
Боевик, напарник Ламы, задумчиво спросил: - Вы тоже считаете, что Айлин кого-то прикрывает?
– Конечно, мой мальчик. Полковник Седзин хитер как лиса, но хитрости его известны. И насчет своей подсадной утки он просчитался, этот парень совсем не прост, клянусь Буддой.
Седзин-сан сейчас как на иголках, - проговорил Стив.
– Жанковская для него - очень опасный свидетель. Если я не найду ее раньше его, то она - труп. Прежде у меня была какая-то надежда, но после того, что вы рассказали мне…
– Вы любите ее, - утвердительно сказал Йадзава.
– Вы оба в большой опасности, потому что игры с тайной полицией кончаются плохо.
– Я и вас втянул.
Йадзава тихонько рассмеялся:
– Если бы вы знали, как давно я уже втянут в это дерьмо. Вы ведь читали протоколы осмотра тел фон Гедерика и человека из подполья в Йокогаме. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить, что это дело рук одного человека. Грудная клетка секретаря посольства будто смята кувалдой. Сильный удар в висок. Воздействие на биологически активную точку организма…
– Это мог сделать только ниндзя, - вздохнув, закончил Айлин. И впервые за все это время почувствовал, как липкий животный страх пополз на воротник струйкой холодного пота.
Глава 29
– Тебе нравится?
– Да-а.
Луиза Анна под простыней потянулась всем своим сильным телом и стала похожей на большую красивую кошку.
Пароход компании «Тацуте-Мару» мерно покачивался на волнах, и из окна каюты первого класса было видно, как косматое солнце купается в воде, разбрасывая блики, будто сотни тысяч драгоценных камней.
Макс Клайзен с улыбкой глядел на нее, такую нежную и чистую после сна, чувствуя, даже не прикасаясь, каждую клеточку ее тела. И от одного этого взгляда Анна почувствовала желание.
– Иди ко мне, - прошептала она и, когда он приблизился, стала тереться об него, такого большого, сильного, любящего.
Порт Йокогама принял пароход 28 ноября 1938 года. Макс и Анна сошли на берег вместе с толпой иностранных туристов, в большинстве своем американцев и немцев, щелкающих фотоаппаратами, разноязычно гудящих, будто гигантский потревоженный улей. Макса вдруг охватила грусть, когда он подсчитал, сколько лет уже не был дома. И сколько еще не будет, потому что там, в далекой Германии, все еще только начиналось…
Он с завистью подумал о Сюндэе Сидзаку, своем радисте, который топал сейчас впереди по трапу и небрежно помахивал чемоданчиком, где сверху лежали обычные пожитки возвращающегося из поездки: смена белья, выходной костюм, бритва, зеркальце, многочисленные сувениры - подарки родным, друзьям, друзьям друзей. Снизу под двойным дном чемоданчика лежала часть аппаратуры радиостанции. Сидзаку возвращался домой, в родную Японию, с ее голубыми горами, подернутыми легкой дымкой и волшебной синевой залива на острове Хонсю. Рядом с заливом, в полукилометре от пустынного желтого пляжа, стоял крохотный, но уютный домик. У отца Сюндэя был парусник, гордый и красивый, с командой из трех человек - самого отца, Сюндэя и его брата Хейко, старшего брата, фактически второго отца, большого и непогрешимо мудрого. Сидзаку давно не видел брата, только изредка от того приходила открытка из Токио, где Хейко служил в полицейском подразделении. Всякий раз, разглядывая фотографию гордого румяного парня в черном форменном мундире с нашивками лейтенанта, отец вздыхал, косясь на Сюндэя. Старший-то в люди выбился, хоть и сын простого рыбака, а вот младший… Впрочем, на судьбу жаловаться никогда не стоит, что бы ни случилось.