Наблюдатель
Шрифт:
С появлением Шелли все круто изменилось. Как и большинство своих знакомых, я встретил ее в суде. Выслушал вердикт присяжных и потом не видел ее до прошлого года, когда она попросила меня представлять интересы клиента, которого обвиняли в убийстве. Это был напряженный поединок двух соперников, но я тут же почувствовал, что в ней есть нечто особенное: сила характера, горячая убежденность.
А когда она решила, что нам нужно расстаться, я уже не мог вернуться к прежней жизни. Моя секретарша Бетти оказалась права — я потерял покой. Всегда любил выпить, но, начиная
Но теперь она вернулась, с условием, что я не стану давить на нее, а я взял да и вывалил на нее все свои проблемы. Я не хотел звонить ей и просить о встрече здесь. Бранил себя, пока набирал ее номер. Но как бы там ни было, я нуждался в ней.
За все это время она не проронила ни слова. Шелли — прекрасный слушатель.
Когда я закончил, она спросила:
— Скажи, а что именно тебя так беспокоит в этой истории?
Я рассмеялся. После всего, о чем мы говорили, я даже не знал, с чего начать.
— Ведь не Гарланд? — осторожно поинтересовалась она.
Я протянул чашку официантке, и она налила мне еще кофе.
— Да пошел этот Гарланд куда подальше.
Мои слова немного позабавили Шелли. Она не ожидала услышать от меня нечто подобное. Ее никогда не интересовала корпоративная юриспруденция. Однажды я уже уговаривал Шелли стать соучредителем моей юридической фирмы, но она не желала оставлять карьеру детского адвоката. Главное для нее — работа, а не гонорары. Впрочем, как и для меня.
— Думаешь, в то время я упустил что-то из виду? — Я поморщился.
— Не понимаю, почему для тебя это так важно. Если Кэсси была беременна, то, возможно, шестнадцать лет назад это представляло для кого-то проблему. Но не сегодня. Гарланд спал с Элли Данцингер? Разумеется, известие скандальное, но это новость шестнадцатилетней давности. Сейчас она ничего не значит. Я… я не понимаю, как это относится к делу. — Она коснулась ладонью моей руки. — Но ты думаешь иначе.
Она имела в виду, что все эти люди погибли не случайно. Они были не просто случайными жертвами психопата. Между ними существовала связь.
Официантка принесла бейгл [13] со сливочным сыром для меня и салат для Шелли. Я уже соскучился по нашим совместным ужинам и хотел поскорее что-нибудь съесть, чтобы немного успокоить мой урчащий желудок. Некоторое время мы молча ели.
— Он сознался, Шелли. Я видел, как Бургос во всем сознался.
Она полностью сосредоточилась на салате, раскладывая вилкой огурцы и помидоры. Шелли хорошенько подумала и лишь потом задала свой вопрос:
— Ты уверен, что Бургос убил всех девушек?
13
Выпечка, напоминающая по форме бублик: как правило, с начинкой.
— На сто процентов. — Я оторвал кусок бейгла и внимательно посмотрел на него.
В кафе вошла
Я посмотрел, как студенты прошли к столику в углу, о чем-то оживленно беседуя, а затем повернулся к Шелли, которая не сводила с меня глаз.
— На девяносто пять процентов, — поправился я. — Нет. Все-таки на сто процентов! — Я стукнул кулаком по столу. — Черт побери, сто процентов! Бургос знал всех жертв по именам, знал, в каком порядке они лежали в подвале. Да он же преследовал Элли! Он убивал девушек у себя дома. Свидетели видели, как проститутки садились к нему в машину.
Она ответила, подождав, пока я успокоюсь. На ее лице появилась тревога, и это почему-то разозлило меня.
— Не смотри на меня так, — буркнул я. — Это… знаешь что? Это не моя забота. Если и была какая-то проблема, секрет, который кто-то не хотел раскрывать, меня это не касается. Я уже пятнадцать лет не работаю обвинителем. Я раскрыл свое дело. Пусть теперь они раскрывают свое.
Шелли поджала губы, ее глаза забегали.
— Шелли, скажи хоть что-нибудь, ради Бога.
Она отложила вилку и опустила руки на колени.
— Раз это не твоя проблема, забудь о ней.
— Забыть… Это и есть твой совет?
— Но ты же сказал…
— Знаю, что я сказал. Не бери в голову.
Я отвернулся к окну, глубоко вздохнул и посмотрел на свое отражение. И увидел юриста, который вдруг стал вести себя как полный идиот. Краем глаза я заметил, что Шелли жестом подозвала официантку. На ее месте я поступил бы точно так же: попросил бы счет и ушел поскорее.
— Тебе не нужны мои советы, — вздохнула она. — Ты сам знаешь, что делать.
Чек лег на стол. Шелли вытащила деньги из бумажника.
— Ты меня обижаешь, — пробормотал я.
— Конечно. Если ты выступишь против Гарланда, пострадают юристы твоей фирмы. Возможно, твоя фирма прогорит. Если узнаешь, что упустил что-то из виду во время расследования того дела, твое самолюбие будет задето. А возможно, и профессиональная честь. К тому же существует пять процентов, что ты осудил на смерть не того человека. И тебе придется с этим жить.
Я потер лицо. Она права. Сомнений не оставалось. Но я должен был это услышать.
— И ты не обязан заниматься этим, — добавила она. — Ты прав. Ты больше не обвинитель, И все это поймут.
Я с трудом скрыл улыбку. Она понимала меня лучше, чем я мог себе в этом признаться. Она мне все высказала, и я был рад, что мне самому не пришлось об этом говорить.
Когда я провожал Шелли до машины, она просунула руку мне под локоть. Этот невинный жест очень много для меня значил. Но я хотел большего. Сегодня ночью я хотел держать ее в объятиях, чувствовать запах ее волос, гладить ее плоский живот.