Наблюдатели
Шрифт:
Я прихожу домой: там Микров. Он тоже только что вернулся откуда-то, с мороза румяный, его глаза горят. Он помогает мне снять пальто, и вдруг мы начинаем грубо целоваться в прихожей, и мне хочется отдаться кому угодно, хоть Микрову, я чувствую, что маленький Микров вдруг неожиданно быстро встает – и мне смешно, и я как пьяная, и у меня подкашиваются ноги, и он овладевает мною тут же, в прихожей, на этом пальтишке – я кричу и слышу, как движутся в доме лифты – туда-сюда, туда-сюда снуют в этом громадном здании лифты…
107
Ничего удивительного
Гораздо удивительнее то, что и ей также снился Зигель. Может быть, я ошибаюсь, и какие-то примитивные телепатические связи между людьми все же существуют?
Знал бы он, насколько агрессивной стала бы для его тела среда моей прошлой командировки: эти реки – не совсем реки: они движутся не по уклону местности, поскольку такового не существует, а по направлению силы Кориолиса, как морские течения. В сущности, эти реки – и есть океан планеты.
Если еще учесть, что на Зигеле нет воды в жидком состоянии, а биологический растворитель, составляющий эти течения – жидкий аммиак, водный раствор которого, так называемый «нашатырный спирт», люди применяют при обмороках, и как жидкость он существует в интервале температур от –78 до –33 градусов Цельсия, – то вряд ли эти сновидения показались бы ему столь приятными.
Ненавижу людей. Ненавижу возиться даже с их сновидениями.
108
Я только что вернулся от своей маленькой гадины. Я вернулся в мой город, знакомый до слез… Господин Полянский, этот старый сводник собственной сестры, отвез меня к ней, якобы по куриным делам. Скорее всего, он знает о наших отношениях. Возможно, она сама простодушно все ему и рассказала. Наверно, он рад такому повороту, так как ему кажется, что еще крепче привяжет меня к себе пиздою сестры своей.
Эта бестия меня сегодня удивила: когда сеанс был окончен и она принялась щелкать своими многочисленными застежками, вдруг уставилась на меня исподлобья с блядским черным чулком в руке и кротко так спросила:
– Вы меня хоть немножечко любите?
Я чуть было не расхохотался ей в лицо, главным образом, потому, что слишком смешно прозвучало это нелепое Вы, на которое она время от времени неуправляемо переходит, вспоминая, что перед нею не пылкий лизун-любовник, а пожилой респектабельный профессор.
Я тут же упал перед нею на колени, пряча улыбку в шелковых кружевах ее белья, и произнес примерно такой монолог:
– О, ты! Нет слов, чтобы выразить мое чувство к тебе. Это чувство настолько странно и глубоко, что я боюсь в него поверить. Краем своего сознания… И те-де.
Подняв голову, я увидел, что ее глаза наполнились оловом: она ничего не понимала из моих слов, но верила интонации, словно обласканная кошка. Впрочем, я так искусно построил свою речь – тихое одноместное развлечение – что не сказал ни слова неправды: нейтральный термин чувство, несколько раз с жаром мною употребленный, мог значить все что угодно, то есть – какое угодно чувство.
Например:
– О, ты! Нет слов, чтобы выразить мой аппетит к тебе. Этот аппетит настолько странен и глубок, что я боюсь в него поверить… И те-пе.
Я действительно набрасываюсь на нее, как алкоголик с глубокого похмелья на кружку холодного пива. Как голодный на ломоть сочного бифштекса. Я никогда в жизни не чувствовал такого возбуждения, и оно не проходит еще несколько часов, когда я покидаю ее.
Пусть это всего лишь нормальные предклиматические симптомы, но только теперь я понял, каким сильным наркотиком является секс.
У большинства мужчин, мозгами не отягощенных, а у женщин особенно – секс подобно ветру легко сдувает их легкий разум, расчищая дорогу простым спинномозговым рефлексам: вот почему они испытывают столь мощное наслаждение. До сих пор мне это было незнакомо: может быть еще и в том причина, что к старости я слабею умом…
Во всяком случае, еще несколько часов после встречи с рыжей я чувствую странную легкость и пустоту в голове, будто большая часть моих мозговых клеток спит. Окружающее кажется каким-то другим в этом состоянии: люди в метро, словно нарочно, попадаются какие-то особенные, обостряются запахи, зрение и слух – совершенно как у дикого зверя, мне хочется продолжать и продолжать наслаждаться простыми чувствами, я хочу каждую женщину на своем пути – вот и сегодня, только что вернувшись от рыжей, я встретил на пороге свою корову и, сорвав с нее пальто, прямо на этом пальто ее отымел…
Это пальто я купил ей в первый год нашего брака. Тогда я еще хотел ее. Тогда мне казалось, что лучшей женщины нет на свете. Сейчас мне приходит в голову шальная мысль: что если бросить корову и жениться на рыжей, которая так трогательно любит меня, чтобы остаток моей мужской жизни провести в простых человеческих радостях? Постоянно иметь под рукой это маленькое крепкое тело, этот совершенный, самим Господом Богом созданный тренажер…
109
Я очень устал и хочу сделать перерыв. Я отключаюсь. Я честно трудился десять земных месяцев, занимаясь изучением биосферы этой планеты, для чего подключился к сознанию квалифицированного биолога, можно сказать, моего коллеги, чей накопленный опыт и информация изрядно помогли мне в работе. Надеюсь, я имею право использовать накопленные за это время выходные, и провести уик-энд где-нибудь на Азиусе или Зигеле.
Посылаю вам черновые наброски отчета, содержащего развернутые описания организмов, живущих на этой планете. Особое внимание прошу обратить на пресмыкающихся, в частности, «черепах», чье строение не изменилось за сотни миллионов лет, приматов, в частности, «людей» – тупиковый, но быстро развивающийся на планете вид, и птиц, в особенности – и я настаиваю на самом пристальном их изучении – «курей».