Набукко
Шрифт:
Коллега сухо ответил:
– Я знаю. И я ей предлагал. Но она, так сказать, приставлена к этому месту, сестра-хозяйка именно этого хутора.
– Женщина в песках.
– Что?
– Ничего.
– Хорошо, я пошел. – Инженер двинулся в сторону тропинки, ведущей в долину. – Сегодня я рассчитываю найти, куда они перетащили нашего де Голля. И посмотрю, что с ним сейчас происходит.
– Успехов вам.
Товарищ инженер задержался на секунду:
– Тебе тоже успехов.
– Что
– Ты ведь остался караулить новый звонок, да? Так вот не пропусти.
И ушел. Унося чувство инженерного превосходства. Гад! Неприятно, когда тебя возьмут и запросто расшифруют! Да, Денису почему-то пришло в голову – если кто-то станет прорываться сквозь эфир неизвестно откуда, то лучше находиться в том месте, где один раз прорыв удался. Возможно, на этом аномальном острове именно холм – самое аномальное место.
Товарищ инженер небрежно торпедировал мнение, даже и не высказанное владельцем аппарата.
7
Денис достал из гнезда машинку и подержал на руке. Это не нормальный радиоприбор с электрической душонкой, скорее зомби, и кто-то вселяется в него по своему желанию.
Ладно, пусть своеобразное телефонное суеверие, ведь дома, забыв, к примеру, ключи и вернувшись за ними, он обязательно смотрится в зеркало. Так вот, пусть суеверие, далеко от хижины он уходить не будет.
Но просто так сидеть и исключительно ждать тяжело.
Попробовал поработать руками, но попытка вернуть к жизни турецкие штаны провалилась, едва начавшись, – зашвырнул волглые тряпки в угол хижины. Ладно, оделся поместному, чего уж теперь дергаться. Тем более что удобно. Даже плавки можно снять – такая свобода движений.
– Параша!
Прибежала, села напротив. Он постарался посмотреть на нее не сексуально озабоченным, а научно-антропологическим оком. Что за раса?
Он чувствовал в себе желание поговорить. Раньше такого не было. Да, смешно получается, чего только не вытворял с девушкой, а теперь вдруг душу ее захотел узнать. Как-то не по порядку развиваешь события, усмехнулся себе Денис.
– Скажи, Параша, а ты давно здесь?
Казалось бы, чего проще, но выяснилось, что довести смысл вопроса до сознания девушки чрезвычайно трудно. Куча времени ушла на выяснение вопроса, что такое «здесь». С самых разных сторон Денис подъезжал к этому понятию, и всякий раз оказывалось, что не подъехал, а, наоборот, отъехал. Параша не имела ни малейшего представления о том, что такое остров. И это живя на острове! Сообщение, что в мире где-то «там» есть еще острова, почти такие же, как этот, поставило ее в тупик. Именно в этой части – «почти» и «такие же». Между тем представление о том, что есть какое-то «там», ей было доступно, и даже казалось естественным, и даже приятным. Про «там» она готова была слушать сколько угодно. Правда, у Дениса было сомнение: одно ли и то же они имеют в виду, болтая про него.
Острова обычно водятся в океане. Слово «океан» она поняла только частично. В виде наличной, поплескивающей, запретной для вступления в нее воды у берега Убуди он ей был доступен, а размер, географическое измерение, возможность преодоления с помощью корабля или плота оставались для нее сотрясением воздуха.
Попив водички в перерыве неожиданно плодотворного урока, Денис набросился на девушку с неожиданной стороны:
– Скажи, Параша, а зачем ты живешь?
Слово «жизнь» оказалось еще менее доступным пониманию, чем «океан», хотя времени было потрачено на его втолковывание много. Но это ладно, вопрос-то дурацкий, если честно, и он сам, и гиганты ума из страны «там» теряются перед ним и много врут. Была надежда, что получишь от дикарки какой-нибудь кусок здешней ароматной сермяги на эту тему. Нет так нет. А вот то, что вопрос о родителях ее совершенно собьет с толку, давало пищу для ума аниматора.
– Где твои папа и мама? Познакомь. Они здесь? Они на острове? Или где?
Ноль понимания. Абсолютный ноль. Может, его удастся растопить?
Сходил в хижину, вернулся с маленькой бутылкой колы, сделал глоток, другой. Погрозил строгим пальцем бледному пламени в глазах испытуемой:
– Сначала познакомимся с родителями.
Нет, даже ради колы.
Из дальнейшего разговора можно было понять следующее: все дети общие, бегают где хотят, едят где придется, спят тоже.
– А правда, что мужики совсем-совсем не спят с бабами, как пан инженер утверждает?
Пришлось объяснять на словах, что он имеет в виду под словом «спят», испытывал неловкость; оказалось, что говорить об этом стыднее, чем делать это. Парашу разговоры смущали не больше, чем известные действия.
– Хочешь показать, что к тебе не пристает, ты выше этого, что инфантилизм так же не поругаем, как истинная чистота?
– Я не понимаю.
– Не хватало, чтобы ты и это начала понимать. То есть получается, что вы не бываете беременными. Раз не спите друг с другом.
Оказалось, что беременности случаются.
– То есть как?! А-а, тогда снимается другой мой ехидный вопрос – откуда берутся дети? Но не снимается вопрос – как?! Ветром надувает?
Параша пожала плечами.
– Это не ответ.
Она опять пожала плечами.
Конец ознакомительного фрагмента.