Начальник милиции
Шрифт:
У Нурлана была не просто кровать, а такой себе «панцирный диван». Такая же сетка (без козырьков) прикреплена к стене в качестве спинки и закинута подоткнутым одеялом. Этакий общажный шик по-советски.
Взгляд мой побежал дальше. У стены потрепанный двустворчатый шкаф для одежды — один на двоих. Стол письменный, он же стол кухонный из поцарапанной полировки. Судя по истерзанной местами поверхности, на нём кто-то явно любил резать сало на газетке. Ещё была пара тумбочек у изголовий кроватей. Два деревянных стула с треснутой обивкой, растерявшей всю
Тем временем сосед вылил уже полфлакона себе в глаза, оклемался и теперь смотрел на меня пришибленным волком — если бы у волка с подбородка могла капать эта медицинская жижа. Будто опасался, что я все его прошлые притеснения припомню. Я, правда, не помнил о таковых, но по его поведению вполне мог догадываться.
Вот дурень, я же помог ему. Правда, сначала глаза чуть попортил, но тут уж он сам виноват.
— А ты чего расселся? — уловив очередной недобрый взгляд на себе, пробурчал я. — Сортир сам себя не вымоет. Ты в графике висишь? Висишь. Ноги в руки, швабру в зубы и вперед. Или не знаешь, где инвентарь? Поди ни разу и не пользовался им?
Я взял в руки пакетик с перцем и повертел, будто с интересом читал этикетку.
— Да я ж чуть не ослеп-на, — Ахметов с болезной миной прищурился. — Ты чего, Мороз? Как я мыть буду?
— В общем, так, — прихлопнул я ладонью по столу, не сильно, но сосед вздрогнул. — Шуруй к коменде. Скажи, что у тебя травма, несовместимая с трудодеятельностью, мол, перца сыпанул не туда, куда хотел. Пусть график дежурств сдвинет или пропуск сануборки примет. Мне без разницы. Ты мужик, ты и решай вопрос. Заодно и капли отнесешь. Только за стенку держись, чтобы точно поверила.
— Ага, — кивнув, Нурлан подорвался со стула, схватил флакончик и замер, будто опомнившись. Насупился и пробормотал:
— А ты чо-на тут раскомандовался-то? Так-то я и сам разберусь, что делать.
Правда, вышло у него как-то вяло. Без наскоку.
— Слепые пассатижи… — вздохнул я. — Ахметов, смотрю, глаза у тебя все-таки лишние?
— Да, ладно, я ж пошутил, — пожал плечами сосед и на всякий случай отступил на шаг назад. — Уже и спросить нельзя…
— Если что, конечно, спрашивай, не стесняйся, обсудим и сделаем, как я сказал.
Сомнений в том, что так и будет, у соседа не возникло. Но он вдруг замер и стал разглядывать меня, будто я хамелеон какой.
— Слушай, Мороз, а что с тобой случилось? — протянул он.
— Не выспался.
— Да не-е… Ты всегда был, ну, такой… как… Короче не такой. А тут вдруг это самое… Будто не ты совсем.
— Ты хочешь спросить, что изменилось во мне?
— Да нет, я так. Не отвечай, если не хочешь.
— Понимаешь, Нурик, сон мне приснился, — я картинно закатил глаза. — Пришел ко мне Он и сказал, что так жить больше нельзя. Неправильно это… Вот я его и послушал.
— Кто пришел? Бог?
— Какой на фиг Бог, Нурик? Ты советский человек или нет? Генеральный!
— Сам Леонид Ильич?! Врешь!
— Так говорю же,
Я махнул рукой — мол, шуруй к коменде, пока жив.
— Да я чо? Я ничо… Было и было. Как говорил Кутузов, кто старое помянет, тому глаз вон. А может, это… По чуть-чуть? — Ахметов показал двумя пальцами дозу в воображаемой стопке. — За дружбу нашу с тобой?
И как-то даже заискивающе улыбнулся. Надо сказать, такая лыба его не красила.
— Ты в отпуске?
— Не-а, после смены.
— А я?
— Не понял…
— Спрашиваю, я в отпуске?
— Ха! Прикалываешься, да? — сосед ещё шире растянул улыбку и попытался засмеяться, но, видя мою серьезность, проглотил весь хохот. — Ты в отгуле. Ночью работал, вот у тебя это… как его-на? Отсыпной! Точно. Ты что, не помнишь?
Я поморщился и призадумался. Если я работал ночью, получается, что должностюшка у меня совсем не великая. Кто я есть на мясокомбинате? Формовщик колбасного цеха? Забойщик? Мотальщик кишок? Какие там еще специальности бывают, не знаю. Ну а чего я хотел, вчерашний школьник? Надеюсь, ПТУ хоть у меня за плечами имеется, а то и разряда не видать.
В голове зазвенело папановское: шоб ты жил на одну зарплату! Да, невелика небось получка…
— Да я шучу, Нурик, — улыбался я. — Помню, конечно, что сегодня первое июня, четверг, — я посмотрел на него и год 1978-й не стал упоминать, слишком подозрительно будет.
— Конечно, четверг! Сегодня чемпионат мира по футболу начался. Жалко, что наши туда не попали… Уже второй раз пролетают мимо, как фанерка над Алма-Атой. Мешки-на! Ну ничего, когда-нибудь все равно станут чемпионами мира.
— Лучше не жди, — тихо проговорил я.
— А?
— Я говорю, тебе когда на работу? — начал я издалека.
Надо пробивать нужную инфу про свою должность, логично же предположить, что с Ахметовым мы работаем вместе или плюс-минус рядом.
— Завтра, как и тебе, — недоуменно свел брови Нурлан.
— Вместе поедем, во сколько?
— Мороз, ты чо? Какой вместе? Я с тобой по улице рядом не пойду.
— Офигел?! — я побарабанил пальцами по столу. — Это еще почему?
— Ты извини, брат, но там, за стенами общаги, не брат ты мне вовсе. Лучше сразу перца сыпь, чо хошь делай, а с ментом я рядом в поле срать не сяду.
— С каким ментом? Я их тоже не жалую. Мусоров…
Нурлан отшатнулся от меня и заморгал. Бога уже поминал — ладно, хоть бесов изгонять ещё не начал.
— Шайтан мне в трусы, — еле выговорил он, — ну ты точно с верблюда рухнул! Ты же сам мент!
— Кто?
У меня даже в голове что-то затикало. Наверное, вот так чувствуют себя люди, у которых аневризма вот-вот того.
— Ты… — Ахметов на всякий случай попятился к двери.
— Ха… Смешно. Наверное…
Стадия отрицания не давала мне поверить в слова соседа. Но я не удержался, чтобы не подойти к шкафу и не распахнуть дверцы.