Начальник милиции

Дамиров Рафаэль

— Не надо… — насупился тот. — Так и быть, передам ей все.

— Вот и славно, Авдей Денисович, и сбрей уже эти дурацкие усишки. Ты с ними старше выглядишь. И глупее…

— Я и хочу старше, — еле слышно пробормотал он. — Что бы меня не считали пацаном.

— Перед Аглаей возрастишься?

— Не твое дело, Морозов! — вдруг снова ощетинился следак. — Не мешай работать!

И он снова уперся в печатную машинку, но промазал по клавишам. Тихо выругался в усы, вырвал из каретки листочек, смял его и бросил в мусорное ведро. Да-а-а, тут тебе

нет кнопки «отменить».

Нервничает, ревнует… Не буду ему докучать, ему сама жизнь докучает.

Вышел в коридор, там мои бойцы переминались. Я еще раз их проинструктировал, пообещал за «голову» очкарика ведро пива и мешок подлещиков. Велел каждый полдень приходить ко мне в кабинет, вне зависимости от результата поисковых мероприятий. Те радостно согласились. Еще бы… Теперь они работают под прикрытием и ищут опаснейшего преступника, который подозревается в крупных валютных махинациях. Такую легенду я им скормил, про карманника ни слова не сказал. Хотел сказать до кучи, что Интеллигент еще и Кеннеди пришил, но, боюсь, не сработает — не знают они такого деятеля.

А сам пошел к начальнику. Постучал.

— Разрешите? — вошел, не дожидаясь ответа.

Ответа и не последовало, а сразу претензия:

— А! Морозов! Где тебя бесы носят?! Весь день тебя ищу!

— Работаем, Петр Петрович, — хмыкнул я и сел на стул, не дожидаясь приглашения.

— Опять собаку купал? Или кашу варил?

— Телевизор заграничной марки «Сони» я вернул. Похитителей отпустил, поставив их на оперативное взаимодействие. Они мне нужны, чтобы Интеллигента опознать.

— Ого… Телевизор нашел?.. — начальство сразу присмирело и передумало меня казнить.

— Да, но гавриков отпустил.

— Да хрен с ними, с гарвиками, — сразу схватился за трубку шеф и стал крутить диск. — Там отказной состряпаем, дело-то не возбуждено. Тянули, как могли… Алло! Митрофан Палыч! Здравствуй, дорогой! Нашли твой телевизор! Ага… да-да-да, можешь приезжать забирать.

Кулебякин зажал динамик трубки ладошкой и прошептал в мою сторону:

— Техника хоть целая?

— Мушка не дрюкалась, — ответил я как есть.

— Чего?

— Целый, конечно.

— Целый, конечно, — убрав ладонь, эхом повторил мои слова майор. — Ага… Все, жду, до встречи. Супруге привет!

Начальник удовлетворенно крякнул и положил трубку.

— Молодец, Морозов, важному человеку помог. Этот телевизор ему из-за границы привезли. Таких только два в городе, у Витьки и у Митрофана Палыча.

— Витька — это прокурор, — задумчиво проговорил я. — А кто такой Митрофан Палыч?

— Важный человек, Морозов, важный… Вот приедет, познакомлю тебя с ним. Ах да… чуть не забыл. Вот…

Майор протянул мне какую-ту отпечатанную писульку со штампиком главка. На самом деле областное УВД не носило приставку «главное», потому как область наша не была велика в размерах и по количеству горрайорганов в совокупности на главк не тянула. Но уж так принято было в Зарыбинске и в соседних районах — называть управление главком.

—

Что это? — впился я взглядом в строчки, там что-то явно про меня говорилось.

— В главк тебя вызывают, — вздохнул майор, выудил из-под стола стакан и бутылку виски «Ред лейбл», плеснул без зазрения совести половину стакана, шумно выдохнул и заглотил жидкость без всякой закуски. Взял с тумбочки фуражку, шумно занюхал.

— Зачем?

— На внеочередную аттестацию, ядрён пистон.

— Это еще почему? Я же проходил недавно. При переводе. Расписывался еще за нее у Марии Антиповны.

— Аттестация-то внеочередная… — он тяжко вздохнул и выговорил: — Должность твою сокращают…

— Не понял… Как это — сокращают?!

— А вот так, Морозов. Сам охренел, ядрёна сивуха! Эх… Чую, это они под меня копают… Через моих лучших сотрудников! — воздел Кулебякин палец кверху.

Глава 25

Кулебякин нахмурился, посмотрел в окно невидящим взглядом, а потом хлопнул по столу кулаком:

— А хрен им! Не уйду на пенсию! И ты оставайся, найдем тебе место в дорнадзоре. Не отдам тебя в область… У нас Казарян — единственный инспектор госавтоинспекции. Нам еще единица положена, все выбить никак не могу. Дожмем область, внесем в штатку изменения, и будешь с палочкой, а не с собакой. Как тебе?

— Не хочу быть гаишником, — замотал я головой, — мне кинологом неплохо. И кому вообще надо сокращать мою должность? И кому надо вас на пенсию подталкивать?

Если только Кулебякина не паранойя одолела, с годами в этом кабинете. Но это всё-таки вряд ли — может, он и с прибабахом, но не упырь.

— Если бы знал, Саша, своими бы руками удавил! — Кулебякин по-богатырски, по-муромски вздернул к потолку кулаки, будто с Соловьем собрался биться прямо в кабинете.

А потом снова вдруг осунулся. Сник, усы в грустную подкову обернулись. Майор плеснул в стакан еще вискаря и протянул мне:

— Бушь?

— На службе не пью…

— Молодец, Морозов, правильно… а то уволю на хрен!.. Ф-ух! — шумно выдохнул он и заглотил выдержанный вискарь, как водку. Залпом и без всяких послевкусий и по нёбу перекатываний.

— Ну, ты это… не сдавайся. На аттестации там не раскисай, может, еще и переубедишь комиссию тебя сокращать.

— А так можно?

Кто их знает, какие у них тут правила на этот счёт. А распинаться за просто так тоже не хотелось бы.

— Нужно, Саша, нужно… Они почему сократить должность хотят? Результатов год не было. А почему не было? А потому что собаки не было и кинолога, должность пустовала.

— Ну там же не дураки сидят, — нахмурился я. — Должны понимать…

— Ха! Молод ты и зелен, Саня! — он вдруг искренне засмеялся, будто я что смешное сказал. — Да в милиции дураков столько же, сколько в любом колхозе. Вот только дураки в погонах — страшнее. Конечно, там, — шеф ткнул пальцем в потолок, — уже все решили. Но ты не сдавайся. Погрызись напоследок.