Начальник
Шрифт:
В офисе мы пробыли до самого вечера. В гостиницу вернулись поздно. Там оказалось, что номер забронировала только я на нас с Виктором. Елена подумала, что это сделает секретарь из их офиса, которая в свою очередь подумала, что это сделаю я. Галицкий рвал и метал, злился на некомпетентность своих сотрудников. На Елене лица не было. Тем более, когда мы узнали, что свободный номер остался только один.
— Очень неприятная ситуация, — говорил сотрудник отеля, — но мы ничем не можем помочь.
Можно было поехать в другой отель, но начальник предложил остаться всем здесь, и нам с ним переночевать в одном номере. Все согласились, и когда мы поднимались в лифте, Андрей Павлович вдруг сказал:
— Какой у вас замечательный сотрудник,
— Да, я умею подбирать персонал.
На маленький укол в его сторону, он ничего не ответил, только посмотрел с презрением на своего юриста. Способность мужчины винить в своих бедах всех кроме себя, заставляет относиться к нему с презрением. Неприятно работать с такими людьми. И мне жаль Елену, которая готова смотреть куда угодно, только не на него.
— А много вам платят? — Задает мне вопрос Галицкий.
— Достаточно.
— Точно? Я могу предложить больше, — протягивает свою визитку, — возьмите, на случай, если передумаете.
Глава 29
— И зачем ты взяла визитку? — Спрашивает начальник в номере. — Хочешь на него работать?
— Нет, — сажусь в кресло, — это было быстрее сделать, чем объяснять причину отказа.
— И какова же причина? — Садится в кресло напротив.
— Хочу работать с тобой. — Сказала, не задумавшись ни на секунду. И только сейчас осознала насколько мне с ним комфортно. И как в работе и как в личной жизни. Так не хочется все испортить. Но, кажется, я постоянно это делаю.
— Точно хочешь?
— Да.
— А на днях хотела уволиться.
Это было еще до того, как он узнал о сестре. Если честно до сих пор не понимаю, почему он сам не хочет, чтобы я уволилась. Почему оставляет рядом с собой?
— Я испугалась, — говорю шепотом. — Думала ты оттолкнешь меня, когда узнаешь, что твоя сестра погибла из-за…
— Катя! — Перебивает меня. — Прекрати! Почему ты берешь ответственность на себя за чужие поступки? Ты не привела их в ту квартиру, не заставляла делать ужасные вещи… Не убивала их. Тогда скажи мне, почему я должен был винить тебя за смерть своей сестры?
— Потому что я не остановила их.
— Ты и не должна была. Единственное, что ты должна была сделать — это позаботиться о себе! Чего ты не сделала. — Кладет ладонь мне на живот там, где остался шрам. — С какой стати ты воткнула нож себе в живот? Как тебе такое вообще пришло в голову?
Вспоминая тот момент… Казалось, не было другого выбора. Было так громко, так больно.
— Не знаю. Я… Просто хотела, чтобы все закончилось. Хотела прекратить все. Не слышать этого ужаса, этих криков, этой боли… Хотела закрыть глаза, спрятаться. Так по-детски.
Мне стыдно за свою реакцию. Стыдно, что я не смогла собраться, и помочь людям. И мне, правда, не понятно, почему он не винит меня?!
— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Его рука перемещается на лицо, стирая большим пальцем слезу, что катится по щеке. — Но с этого момента, я не хочу, чтобы ты зацикливалась на прошлом. Перестань думать об этом. То, что случилось, действительно, ужасно, но ты должна постараться как можно меньше вспоминать тот день. Можешь это сделать, ради меня? — Его взгляд завораживает, дарит надежду. Он словно разрешает мне простить себя. Мне как будто этого и не хватало. Разрешения. Разрешения забыть обо всем, и жить дальше. — Я помогу тебе. Но ты должна научиться доверять мне. Не скрывай больше ничего. И, чтобы ни случилось, сразу обо всем рассказывай, о своих мыслях и переживаниях, даже о кошмаре, — любой мелочи. Тем более, если Кирилл придет увидеться с тобой, я сразу должен узнать об этом. Не разговаривай с ним, не слушай его, просто свяжись со мной. Поняла?
Отвечаю ему легким кивком головы. Не уверенна, что именно так и поступлю, но я попытаюсь. Он прав. Мне действительно нужно постараться забыть
— Умница! А теперь пойдем в постель.
Сейчас я даже рада обстоятельствам, из-за которых мы остались в одной комнате, смогли спокойно поговорить, обсудить проблему. Когда мы легли в постель, я думала, мы будем спать, так как мое состояние было не лучшим, да и Виктор устал после такого насыщенного дня. Но мужчина думал иначе. Стоило погасить свет, как он сразу привлек к себе, и его губы оказались на моих губах, прогоняя усталость, апатию и все мысли из головы. Остались только поцелуи, много поцелуев, и его руки, касающиеся моего тела во всех местах, медленно спускающиеся от груди к низу живота, заставляя меня дрожать и желать большего. Обнимая широкие плечи, я легонько прошлась по спине ногтями, что заставило его зарычать и наброситься с еще большим жаром. Мурашки бегают по коже от каждого касания. Настолько приятно чувствовать его. Когда он полностью погрузился в меня, я почти сразу испытала экстаз, но Виктор остановился, оставляя меня на грани. Дразня, и заводя еще больше, хотя я и так уже горела в этом пламени страсти. Постепенно увеличивая темп, он вонзался все резче, заставляя полностью сосредоточиться на ощущениях внизу живота. Мы достигли пика одновременно. По телу словно пробежал электрический заряд, распространяясь по всему организму, в каждый уголок нервных окончаний. Такого я никогда раньше не испытывала. Голова слегка кружится, мыслей никаких нет, и на лице расползается глупая улыбка.
— Ты представляешь, насколько сейчас обворожительна?! — Получаю легкий чмок в губы. — О чем думаешь?
— О том, как мне хорошо.
Это поездка выходит совсем не страшная, наоборот — она доставляет много удовольствия. Если бы я раньше знала, что так будет, то не сопротивлялась бы, а сама с радостью отправилась на нее. Правда моя радость распространяется только на моего начальника. Смотреть на грустное лицо Елены, и противное — Галицкого, совсем не весело.
На следующий день в лифте я вспомнила, что оставила в номере важный документ. Виктор пошел к машине, а я поднялась наверх, мысленно отчитывая себя за оплошность. Когда дверцы открылись, я столкнулась с нашими клиентами. Елена с опущенной головой, будто провинившийся ребенок, и Галицкий — злой как черт. Вот уж у кого утро не задалось. Поздоровавшись, я прошла мимо, надеясь, что их настроение не сильно отразится на эффективности работы. Оставив дверь открытой, я быстро прошла к журнальному столику. Вдруг резко вздрогнула, услышав щелкой захлопнувшей двери.
— Что вы… — Не нашла толком, что сказать. Во все глаза смотрела на мужчину, пока он не спеша рассматривал номер, особое внимание заострил на постели.
— Значит, здесь ты стонала прошлым вечером? — Спросил Галицкий.
У меня мурашки поползли по спине от его голоса. Он будто специально его делал низким, что звучало просто отвратительно, и совсем не сексуально, как он, скорее всего, рассчитывал.
— Давайте поспешим, мы уже опаздываем. — Отвечаю спокойно, не акцентируя внимание на том, что он вообще-то влез в наше личное пространство, которое его совсем не касается.
— Куда торопиться, — подходит ближе, — твои крики так завели, что пришлось подрочить. Но мне этого мало, хочу услышать, как ты стонешь от моего члена.
— Прекратите! Я не хочу этого слышать.
— Давай. Прямо здесь. Загну тебя раком и…
Громкий стук в дверь прервал его мерзкий поток слов.
— Екатерина, — раздается голос Елены, — Виктор просил вас поторопиться.
Как же я была ей благодарна! Так сильно не хотелось грубить клиенту. Я была на грани того, чтобы залепить ему пощечину. А вот Галицкого приход Елены не обрадовал. Он проворчал под нос «вот же тупая курица». И, бросив на меня похотливый взгляд, вышел" метать молнии" в Елену.