Начало Алисизации
Шрифт:
С виртуальными мирами тем более все ясно. И нейрошлем, и Амусфера снабжены функцией поглощения боли, убирающей болевые ощущения почти полностью; эта функция работает настолько хорошо, что я иногда думаю, не перестарались ли разработчики. Из-за этой функции урон в играх – это всего лишь уменьшение хит-пойнтов. О да, если бы такая боль, как сейчас, существовала в Айнкраде, я бы и из Стартового города не вышел.
Подмирье – созданная человеком страна снов; но он же – и другая реальность.
Не очень уверен, сколько дней назад это было, но смысл слов, которые я тогда сказал Эгилю в его кафешке, я по-настоящему осознал только сейчас. Под так называемой реальностью имеется в виду настоящая боль, настоящие трудности и горести. Лишь те, кто терпят, когда на них наваливаются беды, и пересиливают их, – лишь они могут стать сильнее в этом мире. Вождь гоблинов – нет, Угати – понимал это, а вот я даже не задумывался.
Сквозь дымку слез я увидел, что Угати остановил кровотечение из разрубленной левой руки и молча смотрит на меня. Его глаза излучали такую жажду мести, что, казалось, воздух вокруг дрожал. Взяв мачете, которое он до сих пор держал в зубах, в правую руку, он со свистом взмахнул им.
– …За такое унижение ты не расплатишься, даже если я нарежу тебя на кусочки и сожру живьем… но пока сделаем вот что.
Звучно вращая мачете над головой, Угати медленно приближался. Я отвел от него глаза и посмотрел на связанную Сельку, по-прежнему лежащую неподвижно. В голове билась мысль, что я должен встать и сражаться, но тело просто отказывалось слушаться. Как будто понимание моей никчемности, возникшее только что, само стало оковами, которые меня сдерживали…
Тяжелые шаги подошли вплотную и резко остановились. Воздух дрожал; я чувствовал, что гигантский клинок уже занесен. Уворачиваться и парировать было поздно. Я стиснул зубы и стал ждать, когда освобожусь от этого мира.
Однако время шло, а нож гильотины все не падал. Свист клинка в воздухе сменился хрустом льда под бегущими ногами, а потом знакомый голос выкрикнул:
– КИРИТОООО!!!
Выпучив глаза от неожиданности, я смотрел, как Юджио, промчавшись мимо меня, атакует Угати. Ножом в правой руке он размахивал как сумасшедший, и это заставило врага отступить на несколько шагов.
Сначала гоблин явно опешил, но тут же пришел в себя и, искусно орудуя мачете одной рукой, с легкостью парировал атаки Юджио. Забыв на мгновение о боли, я заорал:
– НЕТ, ЮДЖИО! СПАСАЙСЯ!!!
Однако Юджио явно был вне себя; не переставая вопить, он продолжал размахивать ножом. Как и следовало ожидать от человека, который много лет работал тяжелым топором, удары он наносил молниеносно, но, увы, его движения были слишком просты. Угати, похоже, получал удовольствие от сопротивления своей добычи, он продолжал лихо парировать удары; а потом, проревев «ГУРУРААА!», пнул Юджио по опорной ноге. Юджио потерял равновесие, а враг проворно взмахнул мачете –
– НЕЕЕЕТ!!!
Но еще до того, как мой вопль достиг их обоих, клинок непринужденно свистнул.
Юджио получил удар в живот и отлетел; с глухим стуком он ударился о лед поблизости от меня. Я машинально развернулся; левое плечо вновь пронзила вспышка боли, но на этот раз я сумел ее пересилить и склонился над Юджио.
Его рана была куда серьезнее моей. Поперек туловища шел широкий неровный разрез, и кровь лилась из него с пугающей быстротой. В свете травинки, которую Юджио продолжал сжимать в левой руке, я видел прихотливые очертания обнажившихся внутренних органов.
Юджио тяжело закашлялся, на губах выступила кровавая пена. Блеск исчез из зеленых глаз, они пусто уставились в потолок пещеры.
Однако Юджио не оставлял попыток подняться. Выдохнув красноватый туман, он оперся дрожащими руками об пол.
– Юджио… достаточно… это… – вырвалось у меня. Его сейчас терзала боль, не сравнимая с моей. Наверняка это было намного, намного больше, чем способно выдержать нормальное человеческое сознание.
И тут – его глаза, потерявшие было фокус, посмотрели прямо мне в лицо, и вместе с кровью изо рта вышли слова:
– К-когда мы были маленькими… мы обещали… я, Кирито… и Алиса… мы с рождения были вместе и до смерти будем вместе… и сейчас я обязательно должен… защитить… я должен…
Руки Юджио внезапно подломились. Я быстро подхватил его. И в тот момент, когда худощавое, но мускулистое тело Юджио легло своим весом мне на руки…
Перед моими глазами мелькнула белая вспышка, и в глубине сознания возникли тени.
Под багрово-красным закатным небом я иду по дорожке между полями. За мою правую руку держится мальчик с русыми волосами, за мою левую руку держится девочка с золотыми волосами.
Ну конечно же!.. Я верил, что мир никогда не изменится. Я верил, что мы трое всегда будем вместе. Но мы не сумели защитить ее. Мы ничего не смогли сделать. Как же я мог забыть то отчаяние, ту беспомощность? Но на этот раз… на этот раз я обязательно…
Боли в плече я больше не чувствовал. Осторожно опустив потерявшего сознание Юджио на ледяной пол, я протянул правую руку и взялся за рукоять выроненного мной меча.
Подняв голову, я махнул мечом по горизонтали за миг до того, как Угати обрушил на меня свое мачете.
– Гурурааа!.. – удивленно взревел враг и покачнулся. Воспользовавшись инерцией замаха, я вскочил и врезался всем телом ему в живот. Гоблина вновь шатнуло, и он сделал несколько шагов назад.
Наведя меч в центр вражеского силуэта, я сделал глубокий вдох, потом выдох.
Верно – я полный новичок в том, что касается боли физического тела. Однако сейчас меня терзала боль намного сильнее. Физическая боль – ничто по сравнению с болью от потери дорогого существа. Эта боль потери – единственное, что никогда не исчезнет, что бы там люди со своими машинами ни напридумывали.