Начало пути
Шрифт:
– Бред, – Агри вновь мотнул головой. – Кровь адгрона, Сат’Чиры, маг, который придет… Где Литка набралась этой чуши? Пошли, разбудим ее, – вдруг выдохнул он, грузно поднимаясь из-за стола.
– Но… она же спит.
– И что? Надо точно узнать, что она видела. Может, она обо всем этом прочла в какой-нибудь книжонке.
– Откуда же у нее могла взяться книга?
– Да вот так, как и амулет, приханырила за пазуху, да и читала втихую. Дура. Что в этих книгах хорошего может быть? Только чушь полная, от которой мозги набекрень сворачиваются.
Агри уверенно зашагал в комнатку, а Вистус, спрыгнув со скамьи, послушно засеменил вслед за ним.
Ничего более, сверх того что сказала раньше, Лита не вспомнила. Она смотрела замутненным взором на разбудивших ее, и единственным ее желанием было – снова уснуть. Закрыть глаза и провалиться в пустоту, которая дает телу и мыслям отдых. Но Агри был неумолим. Расспрашивал и расспрашивал, встряхивая девушку время от времени за плечо, когда глаза ее невольно закрывались.
– Читала? Вспомни, может, ты читала об этом? Ты книги не находила у богатеев? А этот амулет?..
Агри потянулся к изящной птичьей фигурке, но едва его пальцы коснулись ее, как он их резко отдернул, шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы.
– Чревл! Горячий.
– Я же тебе говорил, – тут же вставил свое слово карлик. – Мне тоже пальцы обожгло.
– А почему он ее не обжигает? – удивленно спросил главарь, потирая подушечками пальцев о куртку.
– Не знаю. Возможно, этот амулет как-то подстроился под нее. Или она под него.
– Чревлова магия! – ругнулся Агри, поднимаясь с корточек. Он уже не решался встряхивать Литу за плечо, хотя та снова закрыла глаза. – Ладно, пусть спит. Лекарь осмотрит, подлечит, потом уже и расспросим. Пошли, уродец, выпьем на пару. К чревлу всю эту чушь. Голова от нее раскалывается.
Глава 25
Следующие шесть дней прошли в том же режиме. Переход риг на тридцать – тридцать пять, трапеза и тренировки. До кровавых мальчиков в глазах, до тошноты, до седьмого пота. Опять седьмого?
К концу третьего дня у меня что-то стало получаться. Ну еще бы. На дню два раза я переводил узел в режим «изучения» – с утра, сразу после пробуждения, и перед сном. Разбирался в плетении, «прощупывал» его, пробовал потихоньку собирать, и спустя шесть таких уроков «ледяной срезень» первого круга был готов к эксплуатации. Это обрадовало. Некоторые заклинания могли и вовсе не изучиться, по крайней мере, именно так произошло с «огненной стрелой», которую мне давал Альтор. Остальные же проходили путь обработки и подготовки к использованию гораздо дольше. На «молнию» первого круга ушли две десятицы, на ту же «искру» – три. В последнем случае сказалось, что она была моим первым заклинанием.
Впрочем, причина столь быстрого изучения «срезней» не особо удивляла. Помимо утренних и вечерних занятий с этим плетением, я один раз в день, после обеда, занимался развитием узла. Входил в состояние, схожее с тем, когда подпитываешься от поля. Единственное отличие – нет шума. Абсолютная тишина вокруг и только ощущения. В районе солнечного сплетения появляется теплый шар, начинает вращаться, вибрировать – это и есть узел. И ты принимаешься терзать его неполной сборкой заклинаний, одно за другим, без пауз, оставляя эти куски внутри. И терзаешь так, пока хватает энергии. Я использую для этих целей «молнию» первого круга. Сцепка у боевых заклинаний самая непрочная, способствующая быстрой активации и приведению в боевую готовность в минимальные сроки. В случае неиспользования
Именно в этот высший миг напряжения узел сам начинает понимать, что его ресурсы малы для таких нагрузок. Он принимается судорожно хватать энергию, остающуюся от разрушений, но не для того чтобы сохранить, а чтобы «надстроить» из нее дополнительные «кластеры». Ухватить получается лишь крохи – энергия рассеивается стремительно, но в момент, когда идет непрерывное разрушение одного куска заклинаний за другим, – есть откуда «урвать». Когда начинает разрушаться примерно сороковой кусок плетения, я спешно, почти рывком, выхожу из этого состояния. Еще чуть-чуть, и у меня случится тепловой удар. Рассеивающаяся энергия ощутимо бьет по организму. Сердце почти выпрыгивает из горла, все тело мокро от пота. В такой момент понимаешь, почему так мало хороших магов, не говоря уже о армагистрах и архмагистрах…
За шесть дней мы с Руной посетили семь придорожных таверн, прошли четыре деревни, навестив в предпоследней местную торговую лавочку. Купили продукты и соль – от одного шашлыка из карбулков уже начинает воротить, поэтому взяли хлеб, сыр, овощи, три вида приправ разной остроты и пополнили запасы кваса. Еще в самой первой встреченной таверне, расположенной прямо вплотную к тракту, мы купили дюжину литров этого освежающего напитка. Только не в кувшинах, а в аналоге бурдюка из выделанной шкуры кроги. Тащил этот бурдюк я, кое-как запихав его в рюкзак. В общем, к тренировкам можно было смело приписывать и сами переходы, которые выматывали не намного меньше.
Бурдюка в таком режиме хватало на пару суток, ибо пил я, как загнанная лошадь, дорвавшаяся до водопоя.
Вечер шестого дня застал нас возле очередной таверны. Здесь мы и решили переночевать. Благо денег после проведения ритуала было предостаточно, а спать под открытым небом иногда сильно надоедает. Хочется хоть одну ночь провести в четырех стенах, на мягких подушках, и чтоб ничего не трещало, не верещало и не шастало вокруг с бесстыдной назойливостью.
Название таверны не отличалось оригинальностью. Это был уже четвертый «Приют путника», встреченный нами. Добротная, недавно возведенная постройка из бревен, с задним двором, из которого недвусмысленно воняло. У каждой придорожной таверны есть подворье, где выращивают живность. Зачем закупать мясо в соседних деревнях, если можно вырастить самому? Двойная выгода.
Мы вошли внутрь. Ноздри приятно защекотал запах свежего сруба, легкий аромат жареного мяса, кисловатый дух вина. А вот глаза чуть подвели. После солнечного дня они не сразу разглядели все, но зато до ушей донеслись звуки бурного гулянья в одном из углов. Руна взглянула туда мимолетом, нахмурилась и зашагала к стойке.
– Чего изволите? – спросил полноватый лысеющий ольджурец лет сорока, выпрыгнув из-под стойки, как черт из табакерки. Пальцами правой руки он бережно сжимал кирам. Наверное, за ним и наклонялся.