Начало Руси
Шрифт:
Хотя в 1024 г. победивший Мстислав, обосновавшийся в Чернигове, соглашался оставить брату Киев и Правобережье Днепра, Ярослав до кончины Мстислава в 1036 г. в Киев не возвращался, оставаясь в Новгороде. В 1036 г. Ярослав вместе с варягами и словенами пришел в Киев для отражения нападения печенегов. Варяги были поставлены «по среде, а на правой стороне Кыяне, а на левемь крыле Новгородци» [696] . «Кыяне» здесь заменяют обычную «русь». Несколько лет спустя, в 1043 г., состоялся последний большой поход руси на греков во главе с Владимиром Ярославичем. (Ярослав, опиравшийся в борьбе за Киев на поддержку Константинополя и согласившийся принять оттуда митрополита, видимо, был раздражен заметной активностью посланца Империи Феогноста.) В рассказе об этом событии, помещенном в новгородских летописях, неудача объясняется неразумностью и неустойчивостью варягов. Войско прошло пороги и приблизилось к Дунаю. «Рекоша Русь Владимеру: «Станем зде на поле»; а Варязи
696
Там же. С. 147.
697
ПСРЛ. Т. V. вып. 1. Л., 1925. С. 128–129. Ср.: А.Г. Кузьмин. Начальные этапы…. С. 364–368.
698
В.Г. Васильевский. Труды. Т. I. СПб., 1908. С. 308.
После 1043 г. этноним «варяги» надолго исчезает со страниц летописей. Со смертью Ярослава, многим обязанного варягам, кончились и выплаты-откупы в пользу каких-то варягов со стороны Новгорода. Где жили те варяги, которым уплачивалась дань «мира деля»? Очевидно, за пределами уже существовавших государственных образований, с которыми Ярослав и его преемники поддерживали регулярные отношения. Таковыми к середине XI в. оставались острова, Западное Поморье, восточное побережье Балтики. Эти области оставались языческими, что само по себе усиливало их отчуждение от Руси.
Антиваряжские настроения, усилившиеся во второй половине XI в., способствовали тому, что задним числом переосмысливалась и прошлая роль варягов на Руси. В Киево-печерском патерике сохранились сведения об участии варягов в основании Печерского монастыря. ПВЛ же в этой связи им места не оставляет. Согласно Патерику, «бысть в земли Варяжской князь Африкан, брат Якуна слепаго, иже отбеже от златы луды, биася плъком по Ярославле с Лютымь Мстиславомь. И сему Африкану бяху два сына: Фриад и Шимон. По смерти же отцю ею изъгна Якун обою брату от области ею. Приде же Шимон к благоверному князю нашему Ярославу».
Патерик в данном случае опирался, видимо, как и во многих других случаях, на «Летописец старый Ростовский», составленный, по всей вероятности, пострижеником Печерского монастыря епископом ростовским Нестором в середине XII в. Как было записано в летописи — судить трудно, но «ослеп» Якун явно из-за ошибочного прочтения сочетания «сь леп», то есть «красив». (Слепому трудно руководить рукопашным боем.)
Об именах опять-таки речь пойдет ниже. Здесь отметим, что племянникам Якуна ничего не оставалось, как бежать из пределов земли, где княжил их дядя. Очевидно, имеется в виду какая-то небольшая, но независимая ни от кого область.
Шимон, по-видимому, был уже у себя на родине христианином. По преданию, он захватил с собой «золотой пояс» с изображением Христа, а «голос с неба» побуждал его доставить пояс на то место, где со временем будет заложена монастырская церковь Богородицы. После смерти Ярослава Шимон остался воеводой при Всеволоде, участвовал в битве с половцами при Альте в 1068 г., где он был изранен и спасся опять-таки с помощью провидения, отводившего ему важную роль в создании Печерской церкви. Основатель монастыря Антоний переименовал Шимона в Симона, видимо, как и его преемники, не понимая, что это лишь разные произнесения одного и того же имени. (Замена «с» на «ш» характерна для какой-то ветви балтийских славян.) Шимон делал богатые вклады монастырю и первым был похоронен в построенном с его помощью храме. Сын Шимона — Георгий Шимонович (известный и летописям) был отправлен Владимиром Мономахом в Ростовскую землю вместе с малолетним Юрием. Здесь Георгий оставался тысяцким и после того, как Юрий Долгорукий перешел в 1155 г. на княжение в Киев [699] .
699
См. А.Г. Кузьмин. Начальные этапы… С. 120–121, 167–168, 175; «Патерик Киевского Печерского монастыря». СПб., 1911. С. 3–9.
В XII в. север и юг страны все более обособляются друг от друга. С «варягами» теперь практически связаны только северо-западные города. В 1148 г. киевский князь Изяслав Мстиславич, прибыв в Смоленск к брату Ростиславу, привез ему дары «от Рускыи земле и от всех цесарьских земль», а Ростислав одаривал брата тем, «что от верьхних земль и от Варяг» [700] . «Варяги» здесь уже не этническое, а неопределенное географическое понятие. По мере того, как в Прибалтике утверждается христианство по латинскому обряду, «варяжская вера» становится синонимом католичества.
700
ПСРЛ.
Однако в землях, поддерживавших постоянные отношения с Прибалтикой, и позднее сохранялось определенное представление о варягах как конкретном этносе, отличном от других народов региона. Любопытны глухие известия о варягах в относительно поздних текстах Новгородской 1 летописи. В 1188 г., по летописи, «рубоша новгородьце Варязи на Гътех, Немьце в Хоружьку и в Новотържьце; а на весну не пустиша из Новагорода своих ни одного мужа за море, ни съла въдаше Варягом, нъ пустиша я без мира за море». И затем: «Ана осень придоша Варязи горою на мир, и даша им мир на всей воли своей» [701] .
701
Н1Л. С. 39 и 45.
Цитированные известия интересны тем, что они отражают положение, существовавшее в Прибалтике на протяжении длительного времени. В 1188 г. варяги пограбили («рубоша») новгородцев на Готланде и немцев «в Хоружьку и в Новотържьце». В итоге традиционные отношения были нарушены и не восстанавливались 13 лет, пока варяги не повинились. Речь идет, очевидно, о каком-то организованном сообществе, с которым новгородцы обменивались посольствами. Однако известия эти слишком лаконичны, чтобы на их основе представить ситуацию на Балтике. Естественно, что существуют значительные разногласия и в прочтении текста, и в раскрытии содержащихся в нем этнических и географических определений.
В свое время названные статьи явились объектом специального анализа И.П. Шаскольского. Он связывал их с заметным событием в жизни северного региона Европы: в августе 1187 г. шведская столица Сигтуна была разрушена язычниками. Автор пришел к выводу, что упоминаемые хрониками язычники — это карелы (входившие в это время в состав Новгородской земли) и, возможно, отдельные новгородские отряды. Именно в отместку за это нападение, полагал автор, новгородцы подверглись ответной акции на Готланде и в материковой Швеции [702] . По мнению И.II. Шаскольского, варяги — это готы. Он учитывает, что шведов новгородцы знали под именем «свеев», «немцами» же он считал в данном случае как раз шведов — «свейских немцев». Автор поправил летописный текст таким образом («немци» вместо «немце»), что новгородцы стали жертвами нападения со стороны немцев (по автору — шведов). Славянские названия городов представлены автором осмыслением шведских наименований: Нючепинг — Новоторжец, Торсхелл — Хоружек.
702
И. П. Шаскольский. Сигтунский поход 1187 г. ИЗ. Т. 29. М., 1949; его же: Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв., М., 1978. С. 79—105. В.Т. Нашуто читал не «немцев», а «у немцев». Т. е. в Любеке (см. его: Внешняя политика Древней Руси. М. р1968. С. 149). Но такое чтение требует обоснования.
Несмотря на вроде бы основательность исследования, интерпретация источников автором нe может быть принята. «Свеев», конечно, на Руси и в особенности в Новгороде знали хорошо. О борьбе с ними новгородский летописец сообщал под 1142 и 1164 гг. [703] . Но Готланд новгородцы знали еще лучше. Через него шли более дальние маршруты (хотя, конечно, не только через Готланд). Под 1130 г. летописец сообщает, что «идуце и-замория с Гот потопи лодии 7, и сами истопоша и товар. А друзии вылезоша, нъ нази; а из Дони (первое упоминание Дании. — А.К.)придоша сторови» [704] . «Готский берег» и «готы» постоянно фигурируют в договорах Новгорода с заморскими странами. Весьма существенно, что первый известный договор, почему-то обойденный Шаскольским, относится как раз к рассматриваемому времени: по упоминаемым в тексте именам князя (Ярослав Владимирович) и посадника (Мирошки) договор может быть датирован периодом с 1189 по 1199 г. Это соглашение подтверждало «мир старый» «с всеми немецькыми сыны, и с гты, и с всемь латиньскымь языком» [705] . Готы, немцы и «латины» названы также в договоре 1229 г. Смоленска с Ригой и Готским берегом [706] .
703
Н1 Л. С. 26 и 31.
704
Там же. С. 22.
705
Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. С. 55.
706
Смоленские грамоты XIII–XIV веков. М., 1963. С. 20 и далее.