Начало Руси
Шрифт:
Между тем внутренняя связь всей строфы основывается именно на этом сопоставлении. Автор пытается представить, как бы Боян, прославлявший Трояна, воспел Игоря. Выбор же именно Трояна для сопоставления объясняет другая загадочная фраза: «Игореви, того внуку». Первые издатели, не поняв, о чем идет речь, добавили в скобках уточнение: «Олга» (т. е. Игорь — внук Олега Святославича). Иногда полагают, что поэт считает себя «внуком» Бояна. Но по смыслу строфы «того внуку» относится именно к Трояну. Слово «внук» в поэме постоянно упоминается в значении «потомок». Автор «Слова», следовательно, считал северского князя потомком Трояна. Отсюда и сожаление, что сам Боян не может соединить немеркнущую славу походов Трояна со славой его отважного потомка.
Сходный смысл содержит и второе упоминание Трояна: «Были вечи (или «сечи») Трояни, минула лета Ярославля, были плъци Олговы, Ольга Святьславлича» [654] . Автор дает три эпохи русской истории, причем сопоставление Трояна с Ярославом и Олегом Святославичем предполагает преемственность, одну линию исторического развития. Поэтому-то и делались попытки обнаружить под именем Трояна известного по источникам руского князя [655] .
654
Н.М. Карамзин читал «сечи».
655
Ср.: A.B. Лонгинов. Историческое исследование сказания о походе северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 г. Одесса, 1892. С. 107: его же: «Слово о полку Игореве» /Записки Одесского общества истории и древностей. Т. XXIX, 1911. С. 77–78.
Три эпохи русской истории не выходят за пределы XI в., причем Олег здесь еще тмутараканский, а не черниговский князь, каковым он стал в 1094 г. Боян, как явствует из «Слова», был любимцем («хоти») Олега, т. е. в некотором роде «домашним» певцом чернигово-тмутараканских князей.
В третий раз говорится о Трояней земле: «Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, всплекскала лебедиными крылы на синем море у Дону, плещучи упуди жирня времена». Многие авторы отождествляли «землю Трояню» с Русской землей [656] . Имеются и иные мнения [657] . Б.А. Рыбаков отождествил ее с римскими владениями в Причерноморье [658] , а М.Н. Тихомиров — в районе Дуная [659] . М.Н. Тихомиров предложил разбить образ на три параллельных: 1. Обида встала «в силах Даждьбожа внука». 2. Вступила на землю Трояна и 3. плещет лебедиными крыльями у Дону на синем море. Однако представление о «Трояновой земле» как о Руси при этом вовсе не исчезает. Параллель заключается в том, что если «русичи» — это «внуки» Даждьбога, то их земля — это земля Трояна. Донское же Лукоморье было как раз объектом честолюбивых устремлений северских князей, и мыслилось оно, видимо, тоже как часть Руси (Азовской или Тмутараканской).
656
Д.С. Лихачев. Исторический и политический кругозор автора «Слова». «Слово о полку Игореве». М.-Л., 1950. С. 23.
657
М. Шефтель полагал, что речь идет о земле торков, Ю.М. Золотов — о языческой земле, и т. д.
658
Б. А. Рыбаков. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971. С. 72.
659
М.Н. Тихомиров. Русская культура X–XVII веков. М. 1968. С. 54.
Представление о земле Трояна как о Руси усиливается дальнейшим текстом, в котором есть аналогичная параллель. Сокол — Игорь, «птиц бья», залетел к морю. Но храбрый полк погиб, в результате чего Карна и Жля помчались по Русской земле, «смагу людем мычючи в пламяне розе» (неся пожарища в пылающем роге). По следам Обиды на Русскую землю устремился поток огня и разрушений. Отождествление «земли Трояня» с Русской землей логично вытекает и из факта выделения эпохи Трояна, как раннего периода русской истории. Другое дело, какая Русь считалась его землей и мыслилась как колыбель Древнерусского государства и народности. В этом плане может представить интерес и упоминание в Северном Причерноморье автором XII в. Идриси некой Трои [660] .
660
Т. Lewicki. Polska i kraje sasiednie w swietle «Ksienge Rogera» geografa arabskiego z XII w. al-Idrsiego. Warszawa, 1954, str. 24, 203–204. В XVI в. было мнение, будто «Илион, или Троя, находилась на Киевской земле» и там показывали ее развалины. См.: Михаил Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян / Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. Киев, 1890. С. 51. А. Болдур (указ. соч. С. 12) отметил скопление на Украине «троянской» топонимики. «Трояновыми», как отмечалось, назывались и приднепровские валы. За всем этим стоит по крайней мере устойчивая традиция.
Последнее упоминание Трояна в «Слове» — это «седьмой век». По «Слову», «на седьмом веке Трояни връже Всеслав жребий о девице себе любу… и скочи к граду Киеву». Предложено много объяснений фразы «на седьмом веце». Но все они не устраняют тех или иных недоразумений. Попытка понять фразу, исходя из простого расчета «века» — сто лет, не может быть принята, так как отождествление древнего «века» со столетием произошло не ранее XVI в. Д.С. Лихачев расшифровывал «седьмой век» как «последний» век язычества, указывая на мистическое значение числа «семь» в древности [661] . С ним согласились А. Болдур и некоторые другие авторы [662] . Однако и такое толкование не может удовлетворить. Всеслав овладел Киевом уже после «лет» Ярослава, и, следовательно, «седьмой век» непосредственно с язычеством не связан. В «Слове» вообще христианство и язычество не сопоставляются и не противопоставляются.
661
Д.С. Лихачев. Политический и исторический кругозор…. С. 23.
662
А. Болдур. Указ. соч. С. 34; Ф.М. Головенченко. Указ. соч. С. 321.
Остроумное решение предложил Ю.М. Золотов. Он представил «седьмой век» как седьмой месяц лунного года, исходя из убеждения, что Троян — это бог луны [663] . Действительно, Всеслав захватил Киев на седьмом месяце мартовского года. Но автор «Слова» рассматривает «века» Трояна как прошлое, а «седьмой» его век — как современный Всеславу. Сам Ю.М. Золотов «вечи» Трояна рассматривает как века язычества, явно противореча собственным допущениям.
В свое время Н.М. Гальковский справедливо заметил, что «всякий поэт, желая быть понятым, должен употреблять такие образы, которые понятны и доступны современникам. А потому необходимо допустить, что автор «Слова», упоминая о Трояне, говорил о том, что всем было известно и понятно» [664] . Это соображение в полной мере относится и к «седьмому веку». Поэтому следует попытаться понять, что это выражение могло буквально означать в XI–XII вв.
663
Ю.М. Золотов. Указ. соч. С. 262.
664
Н.М. Гальковский. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. I. Харьков, 1916. С. 12.
Отличительная черта всех народных измерений — их естественность и неопределенность. Подобно тому, как меры длины ориентировались на части человеческого тела (стопа, пядь, локоть и др.) и меры времени устанавливались в связи с природными явлениями (день, ночь, месяц, цикл луны, лето), а также относительно жизни самого человека. Напомним, что счет времени в догосударственный период велся практически только поколениями. И эта система определения времени сохранялась не только в быту, но кое-где и в письменности много веков спустя. (В легенде о происхождении Рюрика от брата Августа Пруса устанавливалось в качестве связующего звена 14 поколений). Пока же отметим, что буквальное значение слова «век» в древности — это срок жизни предмета, явления, человека. Это хорошо известно и подтверждается большим количеством источников [665] . Различные значения этого слова в древней литературе являются лишь разновидностями его основного содержания. Это слово было наиболее употребительно для обозначения жизни одного поколения. Основное значение латинского соответствия славянскому «веку» — seculum — как раз «поколение», «век человеческий» [666] . Имеется оно и в других языках, что вполне закономерно в свете практической необходимости в таком понятии.
665
См.: И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. I. М., 1958. С. 484–485; Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». вып.1. С. 95–96.
666
Ср.: Ананьев, Яснецкий, Лебединский. Полный латинский словарь. М., 1862. С. 761.
Следовательно, буквально фраза «на седьмом веце» означает «седьмое поколение», идущее от Трояна. Числительное «седьмой» в данном случае могло привлечь внимание автора и потому, что у многих народов непосредственное родство фиксировалось до седьмого колена [667] . Для событий второй половины XI в. на Руси такое приурочение могло иметь и определенный назидательный смысл: начались усобицы между «внуками» Трояна. Не исключено также, что именно «седьмым» поколением рода Трояна заканчивался цикл песен Бояна.
667
Жрецы усматривали тайну в факте существования семи планет (другие еще не были известны), и астрология позднее опиралась на это положение. (Ср.: Д.М. Перевощиков. О летосчислении / Месяцеслов за 1855 год. С. 243–244). На Руси, однако, астрология не прижилась. О родстве «до седьмого колена» см. И.И. Срезневский. О договорах князя Олега с греками. Исторические чтения о языке и словесности. СПб., 1854. С. 90–91, прим. (ссылка на законы Ротария, Баварские законы).
Таким образом, Всеслав и один из зачинателей усобиц Олег Гориславич отнесены в «Слове» к седьмому поколению, идущему от Трояна. Отступая к истокам родословной, получим следующий ряд: 7. Всеслав, 6. Брячислав, 5. Изяслав, 4. Владимир, 3. Святослав, 2. Игорь, 1. Троян. Троян здесь, следовательно, мыслится в качестве непосредственного предшественника бесспорного родоначальника династии — Игоря. В генеалогических преданиях очень часто ранние их ступени «уплотнялись», иногда древнейшая эпоха вообще представлялась только реальным или мифическим родоначальником. Поэтому необязательно считать Трояна отцом Игоря. Но и такая вероятность, по крайней мере, в понимании автора «Слова», не исключалась. Поэт, очевидно, имел аудиторию, которой также были известны сообщаемые им факты. Эта аудитория из древних песен что-то знала о «времени Бусове», о борьбе с готами и других подобных сюжетах, развивавшихся много лет назад где-то в Причерноморье. Исторически сложившиеся тесные связи Тмутаракани и Приазовья с Черниговом указывают на тот район, где прежде всего должны были сохраниться традиции, зафиксированные в «Слове о полку Игореве». Периферийное положение Чернигова предопределило в конечном счете и неудачи этой версии в соревновании с поляно-иллирийской и варяжской. Между тем хотя эта версия и не охватывала многих важнейших фактов из истории зарождения Древнерусского государства, она не была совершенно беспочвенной. Исторические песни от первых веков н. э. могли дожить до XI–XII вв. только при условии, что в рамках Руси за все это время преемственно сохранялись какие-то группы населения, считавшие себя «Русью». (Речь об этом будет в следующей главе.)
2. «Варяги» русских источников
Как можно было видеть, варяжская версия начала Руси (как и поляно-иллирийская и чернигово-тмутараканская) является выражением интересов определенной части населения северо-западных земель и некоторых ветвей княжеских родов. При этом связанные с ней летописные тексты носят следы разновременной и разнохарактерной обработки. Неодинаковое звучание проваряжских чтений, очевидно, связано не только с намеренным подчеркиванием позитивной роли «находников» — варягов, но и с разным пониманием их природы.