Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега
Шрифт:
Горельеф с территории фракийских венетов с изображением хеттского божества Пирваса / Перуна (справа; вверху — его прорись). Внизу слева — фигура с горельефа Дмитриевского собора во Владимире
Дальше всего венеты продвинулись в глубь материка в районе Польского Поморья. Здесь и начинается история их взаимодействия со славянами.
В VII в. до н. э. венеты появились на Кашубской возвышенности и прилегающих к ней землях, где подчинили себе местные балтские племена, — возможно, это были предки пруссов и кашубов. Судя по археологическим данным, начиная с середины VI в. до н. э. поморские племена балтов, очевидно предводимые венетами, упорно просачиваются на территорию лужицкой культуры и, постепенно продвигаясь все дальше на юг, в течение двух столетий заселяют почти все Висло-Одерское междуречье. Вторжение венето-балтских племен не сопровождалось уничтожением или вытеснением лужицкого населения, которое сохранило прежние места обитания. Пришельцы селились рядом со славянскими поселками.
Солнечное
Политическое господство венетов над поморскими балтами и славянами имело под собой экономическую основу, вполне естественную для народа-странника, — торговлю. Описав в своих странствиях по Европе широкую дугу, венеты замкнули круг в Норике [15] , где установили торговые и культурные связи со своими адриатическими сородичами. В частности, они монополизировали торговлю янтарем (впрочем, здесь они пришли на готовое, так как прибалтийское население наладило торговое сообщение с Южной Европой и Передней Азией уже в глубокой древности: янтарь попадал в Вавилонию, а также в области микенской и италийской культур с XVI в. до н. э.).
15
Норик (иначе Винделика) — историческая область в Центральной Европе, включавшая в себя территорию современной Восточной Австрии и Словении. Своим названием Норик, по всей видимости, также обязан венетам: в хеттской Пафлагонии существовал культовый центр — город Нерик; где-то здесь, по сведениям Страбона, и жили энеты. Память об их присутствии на территории Норика сохраняется также в названии Вены (древняя Виндобона).
Но торговля в те времена была довольно шатким экономическим фундаментом, и начавшиеся с V в. до н. э. переселения варварских народов Европы быстро положили конец процветанию венетской цивилизации. Спустя еще несколько столетий венетские торговцы стали редкими гостями даже в западной части Балтийского региона [16] . Однако остатки венетского населения в Восточной Прибалтике сохранялись на протяжении еще почти двух тысячелетий. По сведениям хрониста XIII в. Генриха Латвийского, современные ему венеты жили в районе Виндавы, откуда были вытеснены куршами.
16
По сообщению Плиния Старшего и Помпония Мелы, в 58 г. н. э. буря прибила к северному побережью Германии несколько купцов-«индов». Упомянутые авторы пишут об этом, как о чем-то необычном, своего рода сенсации. Под «индами» здесь, очевидно, подразумеваются «винды», венеты, подтверждением чему служат данные карты римского географа Потрея Мели (сер. I в. до н. э.), где восточнее Северного моря показан «Индийский (Виндийский, Венетский) океан», который в «Географическом руководстве» Клавдия Птолемея (89—167) назван «Венетским заливом».
В пору своего могущества венеты оказали глубокое влияние на религиозные представления славян, а вместе с ними балтов, кельтов и германцев. Поклонение славян громовержцу Перуну (литовский Перкунас, кельтский Перкунья) восходит через религиозное посредничество венетов к культу хеттского божества Пирваса, чье имя считается родственным хеттскому «перуна» — «скала» [17] . Другой хеттский бог — Тару, или Тархунтас, — подобным же образом перевоплотился на европейской почве в германского Тора.
17
История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. М., 1988. Ч. 2. С. 153.
Пожалуй, ярче всего венетское влияние проявилось в почитании коня, воспринятом, в частности, кельтами и славянами. От германских средневековых миссионеров известно, что в священной конюшне славянского божества Святовита на острове Рюген насчитывалось 300 лошадей, причем самому идолу был посвящен белый конь, при помощи которого осуществлялось гадание: наблюдая за ним, жрец, в частности, объявлял войну. Конь являлся непременным атрибутом языческого культа и в других крупных центрах поморских славян — в Арконе, Ретре, Щецине и Волине.
Кроме того, венеты выступали культурными посредниками между эллинским Югом и варварским Севером. Геродот упоминает о неких жертвенных дарах, завернутых в пшеничную солому, которые «гипербореи», «жители севера», посылали на Делос — остров, где, согласно мифам, родились Аполлон и Артемида. Эти дары делосцам доставляли адриатические венеты, принимавшие их, в свою очередь, от «скифов», обитателей задунайских земель [18] .
Неизвестно, сколько именно времени прибалтийские венеты сохраняли свое политическое господство над славянами. Но постепенно они смешались с местным славянским населением, усвоили его язык. Например, недавние генетические исследования показали, что население нынешней Словении обнаруживает значительную близость к адриатическим венетам [19] . Косвенно эта генетическая информация подтверждается написанным в 615 г. Житием святого Колумбана, где упоминается «страна венетов, которые также называются славянами».
18
Известия Геродота дают основание считать, что к V в. до н. э. наметилось некоторое соответствие лужицкого и греческого пантеонов. В «Эклогах» Гимерия (310 —?) есть рассказ о том, как Аполлон летал к «гипербореям» на запряженной лебедями колеснице и вернулся, «когда было лето, даже самая середина лета». Абсолютно точным пластическим воспроизведением этого мифа выглядят статуэтки или скорее скульптурные группы, во множестве встречающиеся на территории лужицкой культуры: мужская фигура с солнечной короной над головой стоит на повозке, запряженной какими-то водоплавающими птицами. От античных авторов хорошо известен также древний афинский обычай человеческих жертвоприношений — сожжение мужчины и женщины в честь Аполлона, которое совершалось как раз в середине лета, в день летнего солнцестояния, когда по древнегреческому календарю (шестой день месяца таргелиона) начинался год. Эти верования и обычаи древних греков имеют параллели на лужицком археологическом материале — останки сожженных людей, обнаруженные в местах летних солнечных празднеств, возможно соответствующих афинскому празднеству шестого дня месяца таргелиона.
Что касается Артемиды, то у венетов существовал ее двойник — богиня Ректия. Благоговейные чувства, питаемые к богине-охотнице со стороны лужицких «гипербореев», могли произрастать на почве древнейшего охотничьего культа медведя, широко распространенного на территории лужицкой культуры. В греческой мифологии медведица была одним из священных животных Артемиды: жрецы этой богини исполняли ритуальные пляски в медвежьих шкурах.
19
ETRUSCANS, VENETI and SLOVENIANS: A Genetic Perspective. J. Skulj The Hindu Institute of Learning, Toronto, Canada. 2005-4-22.
Благодаря ассимиляционным процессам соседи венетов распространили их имя на славян, для которых, впрочем, оно не стало племенным самоназванием. Это была обычная практика варварских союзов, в которых союзные и подчиненные племена объединялись под общим для всех названием народа-предводителя. Поэтому народы, граничащие со славянами на западе и северо-востоке — германцы, финны, эстонцы, — запомнили их под именем венетов. Они и поныне называют русских именами, производными от этнонима Venedi, Venethi (венеды, венеты): эстонцы — vene («вене») или venelainen («венелайнен»), финны — venaja («венайя»). В верхненемецком диалекте для обозначения лужицких сербов используется термин Wenden/ Winden (венден/винден).
Локализация венетов в начале н. э. по В. Седову
От германцев термин «венеты» (в форме Venedi, венеды) попал в латинский язык и был узаконен римскими авторами начала н. э. для обозначения населения Центральной и Восточной Европы (тогда уже в массе своей славянского), отличного от германцев и сарматов [20] .
Таким образом, вопреки распространенному в исторической литературе мнению, венеты не были предками славян — последние лишь унаследовали это имя. Связав славян и венетов узами этнического родства, Иордан просто повторил ошибку античной литературной традиции. Причиной заблуждения была высокая колонизационная активность венетской цивилизации, оказавшая глубокое воздействие на древнюю историю славян.
20
Плиний Старший первым из римских авторов употребил термин «венеды» в своей «Естественной истории». Он поместил венедов в числе народов, обитавших восточнее Вислы, в стране «Энингия», которая, по словам историка, «населена… сарматами, венетами, скирами, хиррами» (взгляд Плиния движется с востока на запад). Венеды, следовательно, жили между скирами, которые обитали тогда в верховьях Вислы, и сарматскими кочевьями, располагавшимися в Пруто-Днестровском междуречье. Далее Плиний ставит венедов в ряд «величайших» варварских племен своего времени.
По сведениям Тацита, венеды занимали земли между свевами (германцами) на западе, певкинами на юге (в низовьях Дуная), сарматами на юго-востоке и финнами на северо-востоке.
Птолемей говорит, что венеды — одно из крупнейших племен Европейской Сарматии, которому принадлежит все южное побережье Балтийского моря («Венетского залива»). Географические понятия того времени ограничивали Сарматию с запада рекой Вислой, с юга — Карпатами и Северным Причерноморьем, а с севера — Балтийским морем (восточные и юго-восточные ее пределы оставались вне поля зрения античных географов). Словом, связь римского этнонима «венеды» с территорией, на которой в начале н. э. обитали славянские племена, прослеживается со всей очевидностью.
Славяне и скифы
Около 750 г. до н. э. на Черноморском побережье возникли первые колонии ионических городов-метрополий. Очень скоро Понт Аксинский («негостеприимный») сменил свой эпитет на Эвксинский — «гостеприимный». Литературным следствием греческой колонизации Черного моря было появление первого историко-этнографического описания северной части ойкумены, принадлежавшее Геродоту (ок. 484–425 гг. до н. э.). Более десяти лет им владела «охота к перемене мест». За это время он объездил почти все страны Передней Азии и побывал в Северном Причерноморье. Геродот наблюдал и изучал обычаи и нравы чужих народов без тени расового высокомерия, с неистощимым интересом подлинного исследователя, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности», за что был причислен Плутархом (ок. 46 — после 119 г. н. э.) к «филоварварам» — любителям чужого, презираемым образованными людьми того времени.
К сожалению, исконно славянские земли остались совершенно неизвестными «отцу истории». Области за Дунаем, пишет он, «по-видимому, необитаемы и беспредельны». Он знает только одну народность, живущую севернее Дуная, а именно сигиннов, кочевое ираноязычное племя. Сигинны во времена Геродота заняли территорию почти по всему степному левобережью Дуная; на западе их земли простирались до владений адриатических венетов. Из этого можно заключить, что в V в. до н. э. области славянского расселения все еще находились к северу от почти непрерывной горной цепи — Рудных гор, Судет, Татр, Бескид и Карпат, — протянувшейся по Центральной и Восточной Европе с запада на восток.