Начало самодержавия в России
Шрифт:
Вo всех установлениях фактического правительства налицо признаки компромисса. Князья и бояре были еще настолько сильны и экономически, и политически, что с ними приходилось считаться. В известной мере их традиционные права поддерживал и царь. Исконность и «честность» его собственного рода была одним из оснований для признания его царем, т. е. первым среди князей. Поэтому при определении глубины и значения реформ правительства компромисса следует отмечать не тот факт, что они сохраняют те или иные элементы старого, векового уклада — отменить целиком веками установленные обычаи и порядки не удавалось никому и никогда, — важно объективно осмыслить, насколько удалось
События более поздних лет уничтожили многие результаты этих реформ. Отчасти именно их недолговечность, отчасти же настойчивое очернение деятельности так называемой Избранной рады, начатое Иваном Грозным, привели к недооценке их глубины и масштаба!.
Некоторые историки полагают, что в период деятельности фактического правительства решался вопрос — по какому пути пойдет Россия: по пути усиления феодализма введением крепостничества или по пути буржуазного развития, пути, для того времени более прогрессивному, а главное, менее пагубному для крестьянства. На наш взгляд, такую постановку вопроса следует смягчить. Вопрос о том, по какому пути пойдет Россия, был предрешен определенным соотношением объективных факторов ее развития. В этом объективно-историческом смысле он не «решался». Но то, что реформы фактического правительства имели тенденцию направить развитие страны на иной путь, чем военно-феодальная диктатура в политическом устройстве и крепостничество в основе экономики, а именно — на путь укрепления сословно-представительной монархии, представляется несомненным.
Глава 4. Турнир публицистов
Проектируя и проводя важнейшие реформы по устроению русского централизованного государства, двигаясь в этом направлении по пути новому и неизведанному, руководители правительства неустанно занимались публицистическим обоснованием своей деятельности. Все они — Макарий, Иван IV, Адашев, Сильвестр не раз брались за перо публициста. Произведения, создававшиеся ими в обстановке острой политической борьбы, ярко отражают кипевшие вокруг политические страсти.
Для многих из этих произведении, особенно для тех, которые создавались в начальную пору деятельности фактического правительства, в конце 40-х — начале 50-х гг., характерен еще и поиск, нащупывание путей развития новорожденного централизованного государства. И поскольку речь в них идет о путях развития нового для Руси государственного уклада, публицисты черпают свою аргументацию то из опыта всемирной истории, то из высказываний церковных авторитетов да и светских «мудрых философов», то создают утопические картины идеального государственного устройства, якобы существующего в тех или иных странах. Ветер перемен освежал застойную атмосферу удельной Руси и расчищал перед мысленным взором современников невиданные до тех пор дали.
«Поп-невежа» Сильвестр
Отношение к Сильвестру в исторической науке и в литературе, быть может, наиболее ярко показывает, какое сильное влияние имели на историков оценки и характеристики Ивана Грозного. Многие исследователи повторяют прозвище, данное Сильвестру царем, — «поп-невежа».
Не следует, однако, забывать, что Грозный произнес свою хулу уже после смерти Сильвестра. При его жизни царь не решился вступить в спор с «попом-невежей» на «очевистном суде» и приказал судить его заочно. Именно продолжением этого заочного суда и являются те характеристики, которые даны Сильвестру в позднейших сочинениях царя.
Конечно, нельзя сомневаться в том, что арсенал педагогических средств Сильвестра, с помощью которых он сумел в свое время решительно повернуть юного царя от «отчаянных безобразий» в поведении к «благочестию», состоял из набора всевозможных запугиваний юного грешника ужасными божественными карами.
Курбский очень ясно написал об этом, подчеркнув, что такого рода запугивание было нормой тогдашнего воспитания. Он пишет, что Сильвестр различные «чудеса и аки бы явленые от бога поведающе ему (царю. — Д. А.),не вем, аще истинные, ибо так ужасновение пущающе буйства его ради, и для детских неистовых его нравов… яко многажды и отцы повелевают слугам детей ужасати мечтательными страхи…». Грозный также подчеркивает, что Сильвестр старался воздействовать на него «детскими страшилы».
Судя но всему, Сильвестр был сильным оратором и умел глубоко потрясать своего юного слушателя. Сам царь красочно описал, в каких ежовых рукавицах держал его до поры до времени суровый наставник. При этом он подчеркивает, что покорялся Сильвестру «безо всякого рассуждения».
До нас дошла исключительно интересная рукопись XVI в. — сборник сочинений нескольких духовных писателей, принадлежавший Сильвестру. В конце сборника помещены два послания Сильвестра. Они несомненно написаны им. Речь идет о его письмах 1553 и 1554 гг. Первое адресовано казанскому наместнику, князю А. Б. Горбатому-Шуйскому. Второе — князю Семену Ростовскому.
Относительно автора «Послания царю Ивану Васильевичу», находящегося в этом сборнике, единого мнения в литературе нет. Некоторые исследователи склоняются к тому, что его автором также является Сильвестр.
В качестве важнейшего аргумента в пользу авторства Сильвестра следует привести такое наблюдение: и в послании царю, и в посланиях Сильвестра князьям — Горбатому-Шуйскому и Ростовскому много мест, сходных текстуально. Более того, и автор писем князьям, и автор послания царю опираются на один и тот же источник XV в.
В 1480 г. на Русь надвинулись полчища хана Ахмата, вознамерившегося повторить Батыев поход. Иван III под влиянием «дурных советников» был готов уклониться от битвы и бежать из Москвы. Намерения князя вызвали решительный отпор патриотических сил, в первую очередь простого московского люда. Толпа посадских людей, стаскивавших «в град, в осаду» свои пожитки, увидев великого князя Ивана III, покинувшего войско на Угре и явившегося в Москву, приступила к нему с требованием защитить их от нашествия. С этим же требованием к Ивану III, прибывшему в Кремль, обратились митрополит Геронтий и духовный отец великого князя владыка ростовский Вассиан. Последний «нача зло глаголати князю великому, бегуном его называя… и много сице глаголаше ему, а гражане роптаху на великого князя. Того ради князь велики не обитав во граде на своем дворе, бояся гражан мысли злыя понимания, того ради обита в Красном селце».
Описанная здесь обстановка во многом роднит обстоятельства того времени с событиями 1547 г. И тут, и там дурные советники. И тут, и там «всколебались» посадские люди. И тут, и там убоявшийся своих подданных великий князь бежит из Москвы в подмосковное село. И тут, и там к великому князю с посланием обращается представитель церкви. Духовник великого князя Ивана III епископ ростовский Вассиан не ограничился резким выступлением в Кремле, написав ставшее знаменитым «Послание на Угру к великому князю».