Начало (сборник)
Шрифт:
– Что со мной… – Марик повернул шею и посмотрел вниз, сразу задергавшись, как пойманная на крючок рыба. – А-а-а-а!!! Помогите!!! Караул!!!
– Держись, – подбежавший Алекс вдруг заговорил очень громким спокойным голосом. – Это удар светлой магией, сильный, но не смертельный. Успокаивайся, слышишь. Дыши ровно.
– Я умру, умру-у-у-у!!! – вопил упырь, и его пальцы сильнее вцепились в руку Влады, больно царапая ладонь ногтями. – Помогите, я рассыпаюсь!!!
– Смотри мне в глаза! – быстро заговорил Алекс. – Смотри и слушай. Ты… в полном… порядке… ты… здоров… считай до десяти и дыши ровно и спокойно. Вместе со мной.
Марик, не отпуская руки Влады, медленно успокаивался, слушая голос старшего Муранова. Он стал дышать ровнее, и в глазах кроме панического ужаса появились проблески разума. Только когда цвет его лица приобрел нормальный оттенок и тело перестало разбегаться по сторонам, Влада заметила, что у нее по исцарапанной ладони течет кровь, а рука, в которую вцепился упырь, ничего не чувствует.
– Гильс, вы тащите с Владой Егора, а я – Уткина, – скомандовал брату Алекс, взваливая упыря на плечо.
Влада, чувствуя, как на морозе поток слез леденит ресницы и щеки, подхватила потерянную Егором кроссовку и очки Марика.
Вслед им бросали деньги и счастливо смеялись. Люди отрешенно смотрели, как перепуганная девчонка и двое парней тащат еще двух, без сознания. Третий, тощий и сутулый, плелся позади и радостно пел, заливаясь беспричинным смехом.
Уже на подьезде к Сухаревской зловоротне из подземного перехода вдруг раздалось такое шипение, что у прохожих с голов послетали шапки. Люди растерянно бросились их поднимать, оглядываясь и ругаясь.
Алекс, даже не тормозя, тоже выругался и развернул машину в обратную сторону.
– Вас же сейчас швырнет из зловоротни, светлые вы мои, – вампир присвистнул. – Потом собирай вас по всему миру. Медпункт Носферона однозначно отпадает. В общем, везу всех домой к моей Дашечке. Вот ее маманя-то обрадуется! Она меня… кхм… ну очень любит.
Даша и ее мама, к счастью, проживали недалеко – в высоченной сталинской высотке на Кудринской площади. Дашуля в красном мохнатом халате, щелкая пузырями клубничной жвачки, открыла дверь и с философским спокойствием наблюдала, как Алекс с Гильсом затаскивают раненых в квартиру.
Апартаменты у Дашиной семьи были настолько просторными, что можно было при желании разместить в них хоть целый батальон нечисти. Дашина мама, очень громкая деловая женщина в бигудях, не отрываясь от разговора по телефону, командовала размещением раненых по кроватям, одновременно ругаясь с поставщиками парфюмерной продукции на склады своих магазинов.
– Ты, паразит, куда кремы «Огуречик» завез, когда там они не нужны? – кричала она в трубку. – Сюда своего упыря кладите, и не в ботинках. Это итальянский кожаный диван. Это я не тебе «упырь», идиот! Где накладные, ты их видел? А?? В соседнюю комнату положите этого вашего тролля. Не тебе «тролль», придурок! Где партия дезодорантов «Сияние ночи», куда вы ее задевали, упыри?! Да не вам я! Тьфу!
Мама у Даши была очень шумная и деловая. Звали ее Юлия Ивановна, и она очень переживала за свою единственную дочь Дашу, которая, по ее мнению, давно должна была стать кем-то, а она пока не стала никем. Наорав на всех по обе стороны телефона, Юлия Ивановна тут же принялась воспитывать Дашу и объяснять, что ее молодой человек Алекс Муранов совсем ей не подходит. Почему-то мать Даши упорно считала, что Алекс учится с ее дочерью на одном курсе. На примере Дашиной мамы можно было изучать
– Я не знаю, что у вас там в институте за ролевые игры, – ругалась Юлия Ивановна. – Я слышу ваши с ним разговоры и понимаю, что вы совершенно оторвались от реальности. Ладно, называйте друг друга как хотите. Вампирами, троллями, эльфами – пожалуйста! Он является к тебе поздно ночью в идиотских красных линзах, это же ребячество. Дарья, тебе уже девятнадцать…
– Ма-а-ам! – басила Дашуля. – Нету никаких эльфов, честно…
– Это несерьезно, ведь впереди аспирантура, – перебивала ее мать. – Твое будущее под угрозой, неужели ты собираешься и дальше возиться с этой ордой ненормальных, которые застряли в своих ролевых играх про эльфов и гномов? Небось бегаете с деревянными мечами по Патриаршим?! Вот и доигрались, ранили друг друга!
– Ма-а-ам, какие эльфы, какие гномы?! – громко возмущалась Дашуля, пытаясь перекричать поющего навзрыд вурдалака. – Нету никаких эльфов, я точно знаю…
Пока по Даше палила тяжелая мамашина артиллерия, Алекс осматривал раненых.
Федя громко пел, крутя носком ботинка. Тролль был бледен, но после того, как Алекс похлопал его по щекам, открыл глаза и с удивлением начал рассматривать блестящий глянцевый потолок с изображением звездного неба, который отражал его, как в зеркале.
– Влада в п…рядке? – выдавил Бертилов, пытаясь поднять голову и сведя зрачки к переносице.
– Влада в порядке, – успокоил тролля Алекс. – А вот ты не очень. На языке светлой боевой магии это называется «навесить люлей». Древняя светлая пакость. И как я только просмотрел? Теперь в медпункт Универа зловоротня вас не пустит, так что отлеживаемся тут, пока не окажем вам первую помощь.
Влада вдруг поняла, что стоит на коленях на пушистом ковре, держит кроссовку Егора в руках и плачет. Рыдает так, что в кроссовке перекатывается по кожаной подошве прозрачная лужица ее слез. Если покачивать кроссовкой в такт пению Феди, то ее слезы будут немного похожи на ртуть. Как-то раз она еще первоклассницей разбила градусник и долго гоняла кончиком карандаша ртуть по паркету своей комнаты, пока дед не увидел. Дед сейчас в Огоньково, как они давно с ним не виделись… Влада зажмурилась, и новая партия слез хлынула в кроссовку тролля.
– Ай-люли-люли, ой вы мои разлюли-и-и-и… – надрывался вурдалак, тараща по сторонам воспаленные красные глаза. Самым ужасным было то, что невменяемый Марик принялся притопывать вместо партии барабана, покачивая головой и издавая совиное уханье, а Егор стонал как-то очень в такт.
Влада плакала. Она вспоминала свою жизнь, с каждой секундой считая себя все более кошмарной негодяйкой. Вот, например, в детском саду, в садике, она случайно толкнула девочку, и та выронила свое полотенце с зайчиком. Девочка зарыдала, а Влада так смутилась, что просто убежала и спряталась. Не извинилась, а спряталась, потому что боялась извиниться. И вот еще… В школе она всегда считала Анжелу Цареву стервой, а себя гораздо лучше ее, втайне, внутри. Теперь же ей хотелось срочно прибежать к Анжеле и объяснить, что, конечно, она, Влада, так не считает больше… Анжела красивее, Анжела имеет право быть такой самоуверенной и говорить сквозь зубы: «Да ты, Огнева, просто лохушка…»