Начало (сборник)
Шрифт:
Влада прильнула к окну, чувствуя, как сильно забилось сердце.
Какой он, Темный Универ? Огромный средневековый замок, сложенный из замшелых камней, с огненными воротами, по краям которых стоят стражи, похожие на последние достижения компьютерной графики?
Нет, ничего этого не было.
Темный Универ пока что полностью оправдывал свое название – в окне была тьма хоть глаз выколи. Ну и еще ее собственное встревоженное бледное лицо в отражении темного стекла.
– Пррриехали! – возвестил водитель автобуса.
Ребята повскакивали с мест, началась радостная
– Выходим из автобуса и идем за мной на линейку, – громко сипела Лина Кимовна, шагая по проходу. – Что это за свинство? – возмутилась она, останавливаясь за спиной у Влады и ткнув пальцем в разорванную спинку сиденья. – Уткин! Где Бертилов, я ему голову оторву! Опять этот негодный тролль прикинулся чемоданом?!
– Я сейчас все уберу, – поспешно среагировал Марик и, высунув длинный раздвоенный язык, принялся слизывать с коричневой кожаной спинки нарисованные каракули.
Влада поспешила отвернуться.
Все же упыри не совсем приятные существа, но Марик же не виноват, что родился упырем.
Впереди – первая в ее жизни линейка Темного Универа.
Подхватив сумку с вещами, она поспешила на выход, стараясь в кутерьме не потерять из вида своего деда и не наступить никому на ногу.
Глава 9
Линейка номер восемь
Вокруг разливался неяркий свет – и темнотой не назовешь, и место, куда они приехали, толком не разглядишь. Похоже на очень широкий тоннель, по которому со свистом гуляет сквозняк.
Все выглядело очень современно: над головой невысокий, чуть выше крыши автобуса, блестящий белый потолок с круглыми и очень тусклыми шарами-лампами. Идеально ровные блестящие стены, под ногами что-то вроде асфальта, расчерченного белыми полосами. За автобусом тянулись ряды сверкающих новеньких автомобилей всех возможных цветов и моделей.
Влада шагнула было вслед за убегавшими ребятами, но Лина Кимовна принялась что-то сипеть и размахивать руками, показывая на нее и деда.
– Огневы, оставайтесь возле автобуса, вас встретят, – помог оборотенессе Гильс. – Я правильно перевел?
Та кивнула, держась рукой за шею, а потом снова замахала руками, уводя ребят за собой вглубь странного тоннеля.
Расстроившись, Влада смотрела им вслед. Вот уже и начались различия, люди остаются, нелюди – уходят.
– Паразиты, довели меня! Все мои уроки на весь семестр отменяются, и все получают заранее пятерки!! Срочно мне горячего рома и побольше! Бертилов, вы лучший тролль в нашем универе!! Я ведь правильно вас перевожу, Лина Кимовна? – доносился веселый голос Егора. В ответ раздался дружный смех, удаляющийся топот и возмущенное сипение оборотенессы.
Где-то что-то хлопнуло, и наступила тишина.
Дед озирался по сторонам с видом орла, который высматривает дичь, сидя на скале.
– Подземная парковка, автомобили, неплохо, – похвалил он. – Не отстают от людей, смотри-ка.
– А толку-то? – послышался из-за автобуса
– Так… – Дед решительным быстрым шагом метнулся за автобус, и не успела Влада испугаться, как он появился оттуда, держа за шкирку маленького щуплого человечка с красными воспаленными глазками, одетого в забрызганный белой краской рабочий халат. Его белесые редкие волосики были взъерошены, а острый носик сморщен, что придавало лицу плаксивое выражение.
Человечек разжал крючковатую руку и выронил кисть, которая покатилась по земле, пачкая ее белой краской.
Дед поднял его повыше и принялся рассматривать, как энтомолог бы рассматривал редкую бабочку, пойманную сачком.
– Кто это?! – Влада испугалась, потому что человечек вдруг начал жалобно всхлипывать, и из его глазок полились слезы.
Дед, правда, и бровью не повел.
– Это горемычник, разновидность домового, так называемый Ego Minor, – объяснил он тоном лектора. – Очень распространенный вид нечисти. Где поселится, там доводит всех людей до депрессии, стонет о каких-то бедах, катастрофах и концах света. Поразительное существо, ни одной позитивной мысли в голове…
– Отпусти-и-ите меня, я требую уваже-е-ения! – рыдающим голоском заскулил горемычник. – Я здешний завхоз, Фобос Карлович! Я разметку рисую. Отпусти-и-ите!!!
– Да отпусти его, ты же больше не ванхельсинг! – воскликнула Влада. – Ты что – забыл?
– Да помню я, помню, – дед опустил горемычника на землю. – Фобос Карлович, значит… А раньше в деревнях таких существ изгоняли осиновыми вениками.
– А напрасно-то изгоняли, – всхлипнул Фобос Карлович, поспешно отпрыгнув от деда и громко сморкаясь в рукав халата. – Те деревни в одночасье в болото затянуло, как я и предупреждал. Горяевка однажды ночью взяла да провалилась, и все ее жители стали вурдалаками, эхх… А были обычные темноглазы, вот как вы…
Вдруг неподалеку раздалось звонкое восклицание и топот.
Плаксивый завхоз кинул взгляд в сторону, заворчал что-то вроде: «У-у-у-у, а вот и черта нелегкая несет…» – и, пятясь, поспешно юркнул под ближайшую машину.
Влада, уже ничему не удивляясь, ждала, что откуда-нибудь и вправду вылезет черт, и даже чуть было не схватила деда за руку, но… к ним стремительно неслась, огибая машины, кудрявая низенькая толстушка в белом фартуке.
Она была человеком, а не чертом, но Владе почему-то показалось, что у нее четыре ноги. И еще странно было видеть здесь лицо, не освещенное горящими глазами. Правда, сейчас это лицо было перекошено от ярости.
– Я тебе покажу темноглазов! – подбежав, заорала толстушка вслед смывшемуся завхозу. – Попадись мне только, черт полосатый! Людями нас называют, людями!!!
Тяжело дыша, она повернулась к Вандеру Францевичу и Владе, и ее круглое, как каравай, лицо моментально поменяло гневную гримасу на доброжелательную.
– Добро пожаловать в это кошмарное логово, семья Огневых! В первый раз в жизни вижу настоящего ванхельсинга, уважаемый Вандер Францевич! И не обращайте внимания на жаргон нечисти, нас, людей, они кличут темноглазами.