Начало шторма
Шрифт:
– Вы надо мной издеваетесь, – пробулькал ОрбаЛин, парируя каждый удар с изящной легкостью. – Что само по себе не столь уж необычно, но, боюсь, вы не замечаете того, что у вас прямо перед глазами. – Архивариус крутанул запястьем, и вдруг невидимая рука развернула Рил лицом к неприметной двери в противоположном конце зала. Очевидно, там и была кладовая, но путь преграждал лампроид со своим ядовитым хвостом.
А самый несносный угор в Галактике тем временем все бубнил и бубнил.
– Я могу понять, почему вы выбросили знаки. – ОрбаЛин взмахнул мечом и разрубил глефу надвое. – Они не имеют особой
Кривые клинки искали брешь в защите ОрбаЛина, летели искры.
Рил почувствовала толчок в поясницу. T-9 по-прежнему парил над ее головой. Значит, ОрбаЛин. Не думает же этот маньяк, что она сможет пробраться мимо лампроида? Стоит выйти из укрытия, и ее сразу укокошат.
Архивариус с легкостью перерубил первый из серпов: металл, пускай и прочный, не мог устоять против светового меча. Ди зашипела и другим клинком рубанула по гермошву на шлеме ОрбаЛина. Джедай отшагнул, едва разминувшись с клинком.
– Однако, – продолжал он тараторить о проклятых знаках, – они отчеканены из самородного бараббия, который, как вам наверняка известно, отличается удивительной плотностью. Это особенно заметно, если их метнуть с высокой скоростью, что я сейчас и продемонстрирую.
Что-то маленькое и круглое взлетело с пола и пронеслось мимо головы Рил. Неужели это?.. Оно самое! ОрбаЛин поднял Силой один из знаков, которыми так восхищался. К первому присоединились еще два, и все они закружились по комнате, будто подхваченные ураганом. Заметила их не только Рил. Лампроид издал предостерегающий крик, но самую малость опоздал, и в следующий миг каждый из летающих снарядов нашел свою цель.
Хрясь.
Хрясь.
Хрясь.
ОрбаЛин оказался прав. Знаки действительно были на удивление плотными и с легкостью пробили шлемы и респираторы, свалив лампроида и китонака. Только тви’лека осталась стоять на ногах; ее шлем явно был сделан из чего-то покрепче. В отчаянии она метнула серп в голову ОрбаЛина, затем кувыркнулась назад и схватила в разгромленной витрине старинный посох. Бой архивариуса еще далеко не закончился, но, по крайней мере, для Рил путь был свободен.
Она помчалась вперед, перепрыгнув через оглушенного лампроида, и влетела в дверь кладовки. T-9 шмыгнул следом.
За ее спиной продолжался поединок – ОрбаЛину теперь пришлось иметь дело с одной из своих древностей, – но архивариус вполне убедительно доказал, что может о себе позаботиться. Что до Рил, то ее ждала своя работа.
Глава 43
Экспериментальный шагоход «Ротаны»
Стеллан не услышал, как тело канцлера ударилось о землю. Он вообще ничего не слышал. В ушах звенело, а один глаз заплыл и не открывался. Он знал лишь, что над ним стоит трандошанин и наносит удары оставшимся кулаком, с каждым разом все больше расшатывая ему зубы. Стеллан понятия не имел, где упал световой меч и как его призвать. Он не мог думать. Не мог дышать. Не мог функционировать.
Вот тогда-то Стеллан и увидел лицо наставницы. Не физически, конечно – не исключено, что
Стеллану хотелось подойти к пожилой женщине, обнять ее, как никогда не обнимал прежде, когда наставница была жива. Ему хотелось обрести мир, как обрела она, стать единым с Силой, уйти туда, где нет боли и нет долга.
«Нет, – словно бы произнес ее голос. – Долг с джедаем всегда. И боль джедай должен чувствовать всегда: боль угнетенных, боль бессильных. Твое время еще не пришло, Стеллан, но я с тобой. Всегда».
Ладонь Стеллана скользнула под плащ, но не к пустому футляру, а к рукояти, которая висела на поясе. Ободранные пальцы сомкнулись вокруг цилиндра, нащупали бороздки, вытисненные в кожаном покрытии другой рукой; палец лег на металлическую кнопку. Стеллан снял меч Кант из крепления, повернул эмиттер под нужным углом и с силой нажал на кнопку. Он едва услышал, как зажегся зеленый клинок, едва почувствовал запах горелой плоти, когда плазма пронзила туловище трандошанина и вышла из спины.
Удары прекратились, и ящер повалился на бок, испустив в респиратор свой последний вздох.
Стеллан позволил клинку погаснуть. Ему хотелось отдохнуть, дать истощенным легким надышаться – как будто это было возможно в нигильском тумане. По крайней мере, тяжелый газ поднялся немного выше, и едкий воздух слегка очистился. Повсюду вдруг воцарился покой, хотя в глубине сознания гнездилась какая-то мысль, что-то забытое. Что-то важное.
Канцлер!
Стеллан вскочил на ноги, хотя зрение до сих пор не прояснилось. Он знал, что должен найти Лину Со, осмотреть ее травмы. Он, конечно, не Торбен Бак, но ведь что-то сделать может, если еще не поздно.
Он кое-как побрел вперед, вытянув руку. Боль в голове не давала использовать Силу. Вполне возможно, что у него сотрясение мозга, но это могло подождать. Он на что-то налетел, к своему ужасу обнаружив, что пнул Куо, который так и лежал на земле, потеряв сознание от боли. Но где же канцлер? Где Лина Со?
– Канцлер? – прохрипел Стеллан и в ответ сверху раздалось:
– Сюда. Пожалуйста. Мы не удержим!
Стеллан заставил себя сосредоточиться, как-то разобраться, что происходит. Лина Со по-прежнему висела на шагоходе. Значит, он все-таки затормозил ее падение, и когда Иларек Йовет бросилась к канцлеру, чуть не перевалившись через перила, то успела поймать Со за руку. Теперь ей помогали другие. Регаса, мать-крантианка – Лерейхел – и даже мадам Консерра, позабывшая о своей истерике, – все втроем они пытались затащить Со наверх, объединив усилия во имя спасения жизни.
Дух единства.
Стеллан сжал в руке меч Кант, черпая из него силы, чувствуя ее присутствие. Он поднял другую руку и снова призвал Силу, подхватив снизу тело Со и подняв достаточно, чтобы остальные ухватились за руку, за платье, за что угодно, лишь бы вытащить ее наверх.
– Она в безопасности, – окликнула сверху регаса. – Мы держим.
На Стеллана нахлынуло чувство облегчения, столь сильное, что чуть не подогнулись ноги. Однако он понимал, что бой еще не окончен. Он был ранен и в крови, но не собирался сдаваться.