Начало. Дневник помощника прокурора
Шрифт:
Получив мой допрос, Игорь Яковлевич даёт санкцию на арест. Я отдаю ему дело Палатника. Следователь в отпуске. Решения по делу нет. Срок истёк 12.08.1983 г. Игорь Яковлевич кидается к телефону, но в СО РУВД уже пусто. По крайней мере, трубки уже никто не берёт. Дело нужно завтра везти в город.
Получил жалобу на 15 листах в клеточку. Почерк мелкий, умещается на каждой строчке. Кто-то возмущается клеветой в свой адрес, якобы, он гомосексуалист.
Успеваю съесть кусочек торта. Ракита ставит. Вместе с Игорем Яковлевичем покидаем контору.
Время 19
18.08.1983
Проверял дела, поступившие с обвинительным заключением, отписывал жалобы и прочую шелупонь. Свалил всё это Игорю Яковлевичу на стол. Тот собирается на собеседование в горком по итогам шести месяцев.
Игорь Яковлевич поехал в МГК, я со стажёром поехал в ЦДЛ к Лидии Михайловне за макулатурой. Обернулись за час. Чувствую себя неважно. Голова кружится, тошнит. Либо дерьма какого в очередной раз отведал, либо от переутомления. А, может быть, и то, и другое.
Практиканта отпустил. Сам занимался макулатурой – выдирал из «Воплей» занятные писания. Потом сел и сшил всё выдранное в одну книжечку.
К вечеру зашёл Колдаев.
19.08.1983
Что-то отписывал. Открывается дверь, заходит Шаталова: - Мне нужно поговорить. Села, и началось. Практикант слушает, открыв рот. Одно непонятно, что ей от меня нужно. Спас появившийся в конторе после некоторого отсутствия Юрий Витальевич, который зачем-то заглянул ко мне в кабинет. Шаталова тут же выплыла вслед за ним.
Не боясь соригинальничать, скажу – Шаталова, на мой взгляд, лечит людей, чтобы подтвердить свою теорию, добыть факты, а, надо бы, наоборот, теорию для лечения людей использовать. Однако у Шаталовой слишком космогонистические намерения (в пределах Союза, конечно). Меня не покидает ощущение, что она уже в маразме. При том, что выглядит бодрой и ухоженной.
Жаловалась мне: - Я вылечила одного человека от диабета, а Минздрав сказал, значит, у него не было диабета. А куда, спрашивается, девать десятилетнюю историю его болезни?
После Шаталовой на мозги мне стал капать Игорь Яковлевич: - Почему не написано постановление, а точнее, представление по делу Палатника? Почему само дело лежит без движения? и т.д. и т.п.
Сел, отпечатал сопроводиловку. Дал ответ в город (промежуточный). Игорь Яковлевич подписал.
- А теперь давай представление.
Сел, сижу. Вызывает Игорь Яковлевич: - Ты напишешь, или нет?
– Пишу.
– Ответ в город не отправляй. Солдатова звонила, он её не удовлетворяет. Она знает, что срок по делу закончился.
Я пожал плечами: - А мы что, утверждаем, что он не закончился? Мы пишем, что решение по дело не принято, и это чистая правда.
Сел, сижу. Вызывает Игорь Яковлевич: - Давай, отписываться по жалобе Листровой.
– Руки не дошли.
– Ты почему не написал мне рапорт и т.д. и т.п.? Иди, пиши рапорт.
– У меня в работе представление по Палатник.
– Отложи представление.
Отложил. Сел, написал. Отнёс. Возвращает с резолюцией – возбудить служебное расследование для поисков отказного материала.
– Мы не вправе возбуждать служебные расследования.
– Всё равно, пиши. Нужно срочно дать ответ в город, присовокупить к нему письмо о служебном расследовании. Машина уходит через 20 минут. Давай!
Сел, написал. Появился Хан (СО РУВД). Я на него насел, и он вспомнил, что жалоба Листровой проверялась 46 о/м в порядке персонального поручения, ответ же давала Петровка, так, что материал точно на Петровке.
Еле отбился от ОБХССников (Проценко быстренько прислал команду заполнить на отдел карточки, узнав, что мы по ст. 92 УК возбудили уголовное дело по Полякову из СДЮШОР).
В конце рабочего дня положил на стол Игорю Яковлевичу представление.
22.08.1983
Игорь Яковлевич с видимым удовольствием проводил оперативку. Заслушали отчёт по жалобам. Потом заслушали отчёт Алексеенко. Потом у Хавронина нашлась бутылка пива. В процессе приёма-передачи профсоюзных дел мы её выпили (с 25.08.1983 г. Хавроша в отпуске). Он рассказывал, как встретил Сапога и как натравил на него милиционеров.
Сел отписывать жалобы. Пошёл с делами к Игорю Яковлевичу. По делу Вагнера он сказал постановление отменить. По делу Штода ничего не сказал, несмотря на заданный два раза прямой вопрос. Всё пытался узнать, а что я сам думаю по этому поводу. Потом велел написать заключение и только потом приходить к нему с этим делом.
А без заключения он не может сказать, что мне с делом делать, собака злая!
Пошёл, написал заключение. На этом заключении Игорь Яковлевич тут же нацарапал письменные указания. Сказать словами он не мог.
Так и проваландались до обеда. А к 15-00 потащился в суд. Авилов судил тунеядца. Я попросил 1 год ИР-20%, он дал 1 год ИР-15%.
Вернулся в контору. Пошли с Хаврониным в магазин, затарились лимонадом. По дороге выпили две бутылки.
Вечером притащили большую почту от Солдатовой. По одному материалу отказ она мне всё-таки отменила (жалоба Максимова).
23.08.1983
С утра сел отписываться. Отписал немало жалоб, отменил прекращения по четырём делам, одно дело возбудил. Так весь день из-за стола и не вылезал.
Приходили: Лебедев (46 о/м), Коробенков, Хан (СО РУВД), Маргиев (СО РУВД), Глазов (ОБХСС).
На приёме своим посещением меня осчастливили три человека. Один из них оказался яростный родственник гражданки Блех. Когда я сказал, что согласен с прекращением уголовного дела, возбуждённого по её заявлению, он побежал к Игорю Яковлевичу. Тот такого ему наговорил, что ошалевший родственник стремглав кинулся в город, пообещав исторгнуть там из себя страшную жалобу.