Начало. Дневник помощника прокурора
Шрифт:
– В город он всё равно бы побежал, т.к. прочёл в «Правде» статью Федорчука, - сказал Игорь Яковлевич.
– Вот, и бежал бы в ГУВД или в МВД. А то читает Федорчука, а бежит к прокурору.
– Он под конец заявил, что у нас беспорядку больше, чем у них.
– У них, это у кого, не уточнил?
– Видимо, в Израиле.
24.08.1983
Принесли почту с машинки. Одну треть того, что я вчера отписал. Я её быстренько обработал и хотел, было, бежать в 46 о/м, как заявился Хавронин, рожающий постановление о прекращении уголовного дела в отношении
Додиктовал и побежал в 46 о/м (по жалобе Желтовой). Изловил милиционера, на которого она пожаловалась, быстренько опросил. В коридоре меня поймал Иван Петрович. Сказал, что субботнее убийство (по 92 о/м), вроде бы, раскрыто. Потом показал пару материалов, спросил совета.
Один БОМЖ болтался без копейки денег. На третий день не выдержал и шарахнул кирпичом по витрине магазина. Кузнецов интересовался, тут кража или хулиганство? Умышленное уничтожение государственного имущества, - сказал я.
В конторе отписал ответ Желтову. Сел за городской запрос. Игорь Яковлевич, действительно, не давал сообщений в МГП по прекращённым делам. Теперь мне с этим ковыряться.
Хавронин за отпуск поставил ящик «Световара». Даже тётки наши не выдержали, тем более, что Игорь Яковлевич пожертвовал одну воблу.
Татьяна Ильинична рассказывала, как звонила сама себе в трест, который проверяла. Набирала номер телефона той комнаты, в которой сама сидела вдвоём с Ракитой. Ругалась на чём свет стоит, что всё время было занято. Потом позвонила в канцелярию и говорит: - Что-то не могу дозвониться, девочки, позовите кого-нибудь из прокуратуры. Через минуту прибегает машинистка и говорит, что кого-то из прокуратуры просят к их телефону.
– Это, наверное, Титова, говорит Татьяна Ильинична и выходит, а Раките велит сидеть с трубкой в руке и ждать, когда кого-нибудь, наконец, позовут к телефону. Ракита сидит и слышит, как через некоторое время на другом конце провода раздаётся недовольный голос Татьяны Ильиничны: - Алло, Реуцкая слушает.
От смеха они совсем ослабели, так что едва до конторы добрались.
25.08.1983
Вчера читал дело по факту смерти Хосе дель Прадо (сына Хорхе дель Прадо) из Перу. Заключение СМЭ: смерть наступила от алиментарной дистрофии с присоединившейся пневмонией. Последнее время не ел, пил только соки. Стал заговариваться. Жена позвонила в ЦК, референт тут же перезвонил в больницу. На спецквартиру приехала бригада – состояние крайне тяжёлое. От приёма лекарств категорически отказался. На момент смерти вес тела был равен 24 килограммам (умер в больнице на следующий день). В отношении Шаталовой Хавронин прекратил дело по ст. 5 п. 2 УПК.
За то постановление, что я ему вчера додиктовал начальник Люберецкого следователя заявил (после прочтения): - Когда выгонят, приходи к нам, возьмём с руками.
С утра рванул в учётку с городским списком. Архивных номеров, по большей части, ещё нет. Но, кое-что выяснил. Зашёл к Сухенко (СО РУВД). Потом зазвал к себе Серов. Поговорил со Счислёнком (29 о/м). Со всеми о чём-либо договорился.
В конторе обработал почту с машинки. Что позавчера написал, ещё не всё принесли. Игорь Яковлевич в 92 о/м. Убийство ещё не раскрыто, но есть потенциальный подозреваемый.
После обеда зашёл в ОБХСС. Взял отказной материал в отношении Горячева. Зашёл в 92 о/м. Неруша (СО РУВД) не застал. Проверил отказные материалы за этот год. Потом двинул в ОГАИ, взял там материал по Джумадиеву, заглянул в м/вытрезвитель, изловил Гарина (46 о/м) и опросил его по жалобе Варшамова.
В контору уже не вернулся, пошёл домой. По дороге всё размышлял, не возбудить ли в отношении Джумадиева уголовное дело, к чему есть все основания, а то уже достал своими жалобами на необоснованный по его мнению отказ по факту ДТП. Пусть защищается, а не нападает, коли уж совершил аварию.
26.08.1983
Отписал почту и сел за ответ в МГП. Ответил на все 25 пунктов, плюс ещё о причинах задержки. Игоря Яковлевича не было. Положил ему бумаги на стол. Сам уже в конце рабочего дня стал судорожно отписывать городское задание по Мосстрою, с тем, чтобы успеть вручить свою часть Татьяне Ильиничне, которая дома намеревалась сверстать всю справку целиком.
Появился Игорь Яковлевич. Объявил мой ответ в город ахинеей (или галиматьёй) и бросил мне его на стол. У меня создалось впечатление, что от долгого общения с милиционерами он малость отупел.
29.08.1983
На оперативке целый час читали приказы. Но интересного ничего не было (об аттестации, о соблюдении режима секретности и т.п.).
Убийство по 92 о/м раскрыли. По крайней мере, Марков заочно предъявил обвинение какому-то Спице, не достигшему 16-летнего возраста. Убитый поимел женщину, в которую Спица был влюблён (дело происходило в притоне разврата). Когда убиенный закончил дело и облегчённо вздохнул, Спица принёс с балкона кирпич и нанёс им несколько ударов сопернику по голове, а потом задушил шнуром, отрезанным от электрического утюга.
По ОБХССному материалу возбудил дело по ст. 92 УК (не по нашему району, но в порядке ст. 126 УПК у дел по ст. 92 УК особый режим). Получил ОК-жалобу Листратовой. Добралась уже до Ю.В. Андропова. Сроку мне по ней до 03.09.1983 г.
Хавронин не сдал дела, уехал в отпуск. Мельянцев собрался ехать в город, брать запасной ключ и вскрывать его сейф. Игорь Яковлевич тут же посоветовал ему написать на Хаврошу рапорт. Мельянцев отказался, но обещал устроить Хавронину по возвращении весёлую жизнь.
Но потом мне позвонила Лина Михайловна и сказала, что ключ от сейфа Хавронин оставил ей. Я посоветовал ей обрадовать начальника, что она и сделала. Мельянцев обещал приехать к Лине домой лично.
После обеда попёрся в ЗИЦ (на Петровку). По бульварам дошлёпал за 30 минут (договорённость была на 15-00). Там мне дали штук 20 дел и сказали: - Ищи!
Мне нужно пять, нашёл два. Тогда Семёнов Лев Павлович подвёл меня к шкафу в уголочке и сказал: - Остальные, наверное, тут.
Когда дверцы открыли, я ахнул. Шкаф был плотно, от верхней стенки до нижней забит прекращёнными делами. Но, делать нечего, засучил рукава и погрузился в поиски. Как ни странно, нашёл, чему сам удивился. Кроме того, прихватил до кучи дело Блех, т.к. её решительный родственник уже наверняка накатал жалобу в город.