Начало. Дневник помощника прокурора
Шрифт:
Вечером появилась машинистка. Стала выносить мне укоризну за почерк. Мило поговорили. Я вертел в руках подаренный молоток. Она же обещала мне этим молотком заехать по одному месту.
Конин рассказывал о временах, когда нам устанавливали селекторную связь. Делали это бесплатно, в качестве шефской помощи. Мастера из союза приезжали с двумя дипломатами. В одном - инструменты, в другом – три бутылки водки и закуска. Щербинин говорит Крылову: - Ты знаешь, они могут напиться, присмотри за ними (Крылов в тот день задерживался на работе по служебной надобности), а сам уехал с женой
Душа его, видимо, болела, т.к. после спектакля прокурор всё же завернул в контору. Предчувствия его не обманули. Вся компания, в том числе и Крылов, была уже в дугу пьяная.
Завтра субботник в честь 40-летия победы под Москвой.
05.12.1981
С утра Игорь Яковлевич прицепился к моей справке: - Она у тебя бессистемная.
– Где? – спрашиваю.
– Сначала ты говоришь о ЛТП в разделе тунеядцев, а потом – в разделе пьяниц.
В дальнейшем разговоре выясняется, что он не знает о том, что тунеядцев засылают в ЛТП. Я молчу. Нашёл ещё таких недостатков несколько штук. Пришёл к себе, говорю Марине Львовне: - Наш начальник в надзоре ни хрена не рубит. Та радостно головой закивала и говорит: - Ага, я это уже давно заметила.
Сдал рукопись на машинку. Пьяный Сапожков привинчивал таблички на двери. Попросил помочь. На свою дверь я сам прилепил табличку и номер тоже. Шеф всё ходил и восхищался. А когда зазвонил телефон и я снял трубку, даже довинтил табличку с номером на нашей двери. Я чуть не упал от умиления.
Только всё развинтили и привинтили, как шеф решил, что Игорю Яковлевичу мал его отдельный кабинет. Он принял мудрое решение – переселить Игоря Яковлевича в наш кабинет, меня – в отдельный Игорьяковлевический, а Марину Львовну – куда-нибудь в пристройку.
– Давайте, - говорит, - перевинчивайте таблички, в понедельник переедете.
Игорь Яковлевич ни в какую, но решительно возразить не смеет. Всё вокруг, да около: - Николай Михайлович, да Николай Михайлович. А тот слушать ничего не хочет.
Мы с Мариной Львовной тоже потухли. А шеф в раж вошёл: - Заместитель прокурора должен совещания проводить, а где милицейские начальники в его кабинете рассядутся?
Игорь Яковлевич – тыр, пыр, а по существу ничего вразумительного. Видно, он не прочь в большой кабинет-то переехать, но нас от себя отпускать боится.
Окольными путями запускаю шефу мысль – Игоря Яковлевича нужно переселить в кабинет Сапожкова. Он больших размеров и расположен рядом с нашим, только с другой стороны. А Сапога – в маленький, но отдельный. Шеф склоняется к мысли, что это разумная идея.
Сапог рад до чёртиков, он в отдельный кабинет с удовольствием съедет. Ему человек, сидящий напротив в одном с ним помещении, очень уж комфорт рушит. Мы с Мариной Львовной тоже руки потираем. А Игорь Яковлевич ни в какую. Если бы в наш кабинет он ещё и переехал, то в Сапожковский совсем не хочет.
Алексея Владимировича Самойлова шеф сажает в помещение для вещдоков. Будут тянуть туда телефон. Посмотрим, что из этой переселенческой компании выйдет.
Татьяна Васильевна с Нового года уходит в декретный отпуск. Маргариту Михайловну
Всех интересовал вопрос – до скольки сегодня работаем?
Заслали к шефу Игоря Яковлевича. Тот вернулся с ответом: - Кто всё сделал, пусть уходит! На что Валерий Павлович заметил, что если ему придётся ВСЁ сделать, то он только через месяц дома будет.
Все ждали, что работа прекратиться до обеда. Однако шеф в два часа, как ни в чём не бывало, оделся и пошёл питаться. Все в недоумении – неужели, ещё не конец?
Лина Михайловна уходит в отпуск. По этому случаю поставила торт. Пили чай, ели торт, шефа не было. Никто не расходился. Я не выдержал и в половине четвёртого ушёл домой.
Наши сыграли вничью с чехами на их поле (1-1). Чехи тоже в финале. Уэльс остаётся не у дел.
07.12.1981
На оперативке шеф сношал общий надзор и следователей. Потом перекинулся на правовую пропаганду.
Вчера с обеда он так и не вернулся. Народ, досидевший до конца рабочего дня, расходился недовольный. С переездами пока глухо. Все остались в своих кабинетах. Ждут.
В ИВС четверо. Два вора, один мошенник и один хулиган. Долго общался с мошенником, тот мне рассказывал, что помешался на деньгах, ему теперь шёпот слышится, он не может есть рыбу, в 108 о/м у него отобрали четыре мешка денег и так далее.
У нас пожар с трупом. А в м/вытрезвителе убили человека. Возбудили уголовное дело, оно у Хавронина, но тот будет заниматься им только после Нового года.
По детским садам Татьяна Васильевна повесила району три кражи. Все по 46 о/м.
Игорь Яковлевич велел мне ехать в город. Это результат его телефонных переговоров. Я стал отказываться, но он посуровел, и мне пришлось ему подчиниться. В городе меня ждал невостребованный по 92 о/м акт вскрытия трупа татарина (телесных повреждений нет).
Как мне объяснили, его просто забыли отправить нам по почте, когда делали общую рассылку по всем районам. (Город затребовал из моргов все невостребованные акты вскрытия, по Тимирязевскому району всплыли сокрытые убийства).
Ещё раз звали на работу в город. Я отнекивался. Главный мой довод – я беспартийный.
Привёз акт Игорю Яковлевичу, он его внимательно осмотрел и спрашивает: - Ну, и что?
– Ничего, - говорю я, - просто его забыли отправить нам по почте.
Вновь хотел ему посоветовать беречь своих сотрудников, но, видимо, Игорь Яковлевич органически не способен спорить с начальством (как, например, на субботнике).
08.12.1981
С утра потащился в 46 о/м. Иван Петрович пасмурный. Говорит, что заболел. Я полистал КП, потом пошёл в профилактику. Посмотрел пьянство. Инспектор профилактики сегодня в дежурной группе. Через несколько минут он уехал по вызову. Я спустился вниз. Пообщался с дознанием. Потом вернулся в профилактику. Посмотрел ещё что-то. Инспектор вновь уехал по вызову. Я спустился в паспортный стол. Так и ходил весь день вверх-вниз. Но к вечеру, кажется, всё проверил.