Начало
Шрифт:
– Значит надо что-то делать с этим бронеавтомобилем, – сказала Дашка.
–Например, напасть на него, когда он будет проезжать мимо и отрубить ему что-нибудь ненужное.
– Для того чтобы отрубить что-нибудь ненужное, нужно это сначала найти,
– вздохнула Вика. –А для этого его нужно остановить и внимательно рассмотреть, что невозможно, поскольку этот броневик очень быстр, скорость у него под двести километров в час, такой бегом не догонишь. Можно, конечно, попробовать методы партизанской войны, выбросить прямо перед броневиком ствол дерева, а когда он затормозит, то отрубить ему какую-то часть.
– Вся беда в том, – вздохнул уже я. – Что у этого автомобиля нет колес, похоже, он работает на антигравитации, значит, может просто перелететь через этот ствол, так что ничего не получится.
– Тогда
– Тупик, – согласился я. – С этим не поспоришь. Но выход все равно должен быть или вход…
Глава 27
Попытка отрезать у бронеавтомобиля что-то ненужное не удалась трижды. Дважды мы с Дашкой промахивались и едва успевали скатиться по склону, чтобы нас не зацепило, а на третий раз Вике удалось зацепить мечом корпус, и мы поняли, почему этот броневик до нас никто не уничтожил — супер меч, которые легко разрезал деревья, живую плоть и без напряга разрубал камни, даже не поцарапал поверхность этой машины, а вот девушка получила в ответ большую дыру в грудной клетке. Бронеавтомобиль умчался дальше, а я вытащил на дорогу тело, упавшее в густые кусты. Зрелище было жутким. Я сидел, держа голову Вики на коленках, и плакал, так мне ее, да и себя, было жалко. Он раны в груди пахло паленым, и через нее я мог видеть свои грязные ноги. Такое ничем не вылечишь, да и сердце тоже зацепило краем, так что оно не билось, впрочем, это, наверное, было и хорошо, а то крови бы из девушки вытекло много. Я плакал, обнимал ее, прижимался к ее волосам, которые пахли травой и небом, и вдруг почувствовал, что рядом со мной происходит что-то непонятное, тело девушки вдруг ощутимо потяжелело, а затем Вика открыла глаза и вполне внятно, очень сердито, хоть и не очень громко проговорила:
– Ты, дурак, опусти меня на землю. Не держи, мешаешь же. Представляете, у нее прожжены легкие, пробит позвоночник, она разговаривает — чем? Мы же воздухом говорим, который выходит из легких, он движет голосовые связки. От неожиданности и от небольшого шока я уронил девушку на землю, точнее даже сказать –отбросил, и она тут же на моих глазах опуталась коконом. Причем, зрелище, прямо скажу, выглядело малоаппетитно. Из ее кожи вылезло множество белесых нитей, которые сплетаясь между собой, образовали кожистую поверхность, закрыли ее на моих глазах, нечто подобное я видел, когда грибы оплетали что-то. Дальше оболочка приобрела прочность и коричневый цвет, и рядом со мной оказалось еще одно яйцо. – С ней все будет нормально, – проговорила Дашка, вылезая из зарослей и садясь со мной рядом, почесывая обожжённую ногу. —Максимум через день, а то и гораздо раньше, она вылезет из этого яйца, целая, здоровая и очень голодная, а потом мы пойдем дальше. Нас вообще трудно убить, нас королева специально сделала долгоживущими, чтобы мы могли быть долго рядом с тобой.
— Это какой-то кошмар, — пробормотал ошарашенно я. — Что же вы такое из себя представляете?
– А ты посмотри, -Дара положила мою руку себе на грудь. — А то что-то мы давно этим не занимались. Как Вика появилась, так она меня к тебе не подпускала, не давала, но теперь у нас есть возможность спокойно поразвлечься, не оглядываясь.
— Вокруг дикие звери, – ответил я, пытаясь оторвать свою руку от груди, но мне не дали. –Внизу болото, вверху дорога, по которой носится этот жуткий автомобиль, а мы будем с тобой заниматься любовью, тебе не кажется это несколько экстравагантным?
– Ты все понял правильно, мой мужчина, насчет экстравагантности, – промурлыкала Дашка. —Это превращение в яйцо так возбуждает, не правда ли?
— Неправда, – сказал я. – Все не так. Я не желаю…
Я хотел еще что-то сказать, но мне не дал страстный Дашкин поцелуй, а потом все завертелось по обычному сценарию. Вот вам и командир, нет, это неправильно, это матриархат какой-то, хоть и приятно, а временами даже очень. Дашка вообще по темпераменту превосходила вику, она умела любить, и при этом я всегда себя с ней чувствовал комфортно и спокойно, и даже ощущал, скажем, как падишах в гареме, когда у него исполняются все сексуальные желания. И мне стало все равно, а потом я вообще позабыл, где мы и что мы, может поэтому, когда Дара от меня минут через сорок отвалилась
Броневик бесшумно несся ко мне на всех скоростях, когда он приблизился на пару сотен метров, я закрыл глаза и приготовился к тому, что меня либо прошьет огненный шар, либо бронеавтомобиль собьет меня, и я поломанной куклой полечу вниз в заросли к спящей и ни о чем неподозревающей Дашке. Когда через пару минут ничего не произошло, я осторожно открыл глаза и увидел всего в паре шагов от себя корпус броневика и повернутую на меня башенку. Высотой он был метра три с половиной, длиной метров пять, шириной три, этакий БТР с башенкой.
Чужая машина стояла и не двигалась, я сделал шаг навстречу, положил руку на теплое покрытие и как-то облегченно что ли выдохнул. Зачем я так поступил, мне тоже непонятно, возможно, подсознательно знал что-то, но после моего прикосновения броневик, как послушная собака по команде «лежать», опустился на дорогу.
– Лежать! –зачем-то повторил я ему и повернулся к Даре, выползающей снизу и глядящей на меня со диким страхом и непонятным для меня восторгом. – Давай, моя милая, собирай наши вещички, бери яйцо с Викой, залезай на этот броневик, и дальше мы поедем на нем. Не знаю почему, но мне кажется, что это у нас получится.
– Мне страшно, – покачала головой Даша. –Я не полезу на эту двигающуюся платформу, мало того, что я с нее слечу, так она меня еще и убьет, как Вику.
– Ладно, – согласился я. – Тогда дальше я поеду на нем один, а вы ждите меня здесь.
– Нет, так нельзя! – воскликнула Дара. –Если ты уедешь без меня и Вики, королева разозлится и съест нас. Я поеду, хоть и мне очень страшно.
Она с трудом выкатила яйцо по откосу к броневику, и я стал думать, как его закрепить, наверху на бронеавтомобиле не было ничего кроме башенки и платформы, достаточно плоской, чтобы на ней можно было сидеть. В конце концов, намучившись, Дашка привязала себя и яйцо веревками, закрепив их на башне, чтобы было не самым лучшим решением, поскольку та ворочалась, но других вариантов в голову ни мне, ни ей не пришло. Все это время я стоял перед броневиком, боясь, что он укатит, как только я уйду с его пути, и подсказывал ей что и как делать. А когда она закончила, то одним прыжком запрыгнул на бронеавтомобиль, показал рукой вперед, почти как Ленин на памятнике, и скомандовал:
– Вперед к храму!
Но ничего не произошло. Я скомандовал еще раз пять, но все безрезультатно.
– Сломался, – задумчиво проговорила Дара. –Вот раньше не ломался, а потом пришел ты, и он сломался. Это надо же, каким нужно быть существом, что у него все ломается. У тебя это с рождения или как?
– Тогда нужно говорить, что пришел и сломал, – буркнул я и ударил по корпусу ногой. – Вставай, скотина! И у меня это с рождения, генетический дефект, я вообще хрупкий был очень, потом, наверное, это перешло на все, что меня окружает.
– А ты одеваться больше никогда не будешь? –спросила с интересом Дашка. Надо ли говорить, что я до сих пор ходил голым, впрочем, при такой здешней жаре это одно удовольствие. Одеться пока у меня не были ни времени, ни возможности. – Я совсем не против, так, конечно, красивее, но одежда защищает некоторые дорогие мне органы, и мне будет их жаль, если они пропадут.
– Ну раз так жаль, тогда оденусь, – я стал надевать штаны. – Надо так надо. Вдруг броневик приподнялся, а потом рванул вперёд так, что я едва не слетел, хорошо, что Дара успела меня схватить, а потом уже и я зацепился за веревку. Там мы и помчались вперед, я в одной штанине с ошалелыми глазами, смеющаяся Дара и молчаливое яйцо, которое она держала –Вика. Хорошо, что дорога была ровной, сделанной на века, иначе нас бы при первом ухабе выбросило, а так мы держались, сопротивляясь только силе раскалившегося от жары ветра, бьющего в лицо. Скорость у броневика была огромной, да если учесть, что он еще успевал на ходу стрелять по птицам и зазевавшимся животным, то удержаться на нем можно было чудом.