Начало
Шрифт:
– Ваше высокопревосходительство – адресовалась Екатерина к Орлову – Приглашаю вас чуть-чуть умерить пыл и пощадить хотя бы мои уши.
Их взоры встретились. Орлов, почувствовав себя виноватым, приложил руку к сердцу, почтительно императрице поклонился, подошел к круглому столу и сел. Он был к Екатерине весьма предупредителен, особенно при посторонних, но он иногда вдруг весь вскипал и тогда терял самообладание.
– Александр Андреич, – снова обратилась императрица к Вяземскому – Вызывать сюда губернатора Шетнева в такую пору мы считаем неполезным, а пусть Сенат заготовит, пожалуй, указ ему, чтоб он подобные
Постановляем тако: обер-коменданту крепости святого Димитрия генерал-майору Потапову сообщить письменно наше повеление – прекратить все следственные дела над донскими казаками, выпустить всех арестованных и объявить им наше милостивое прощение и оставление дальнего взыскания, в рассуждении верных и усердных заслуг сего войска, в нынешнюю войну с Турцией оказанных… – Отвратив взор от своей записной книжки, Екатерина вскинула голову и спросила:
– Не имеет ли кто высказаться по сему за и контра?
Желающих не нашлось. Разумное отношение в данное время к населению все считали необходимым и на вопрос Екатерины согласно ответили, что решение императрицы почитают мудрым.
– Что слышно от Бибикова? – императрица повернулась к Чернышеву.
– Прибыл с полками в Казань – опальный генерал-аншеф привстал в кресле.
– Сиди, сиди, Захар Григорьевич – усадила обратно в кресло военачальника Екатерина – Большую надежду мы питаем на Бибикова. Единственный наш защитник на востоке акромя сибирского корпуса генерала Деколонга.
– Кстати, о нем – Чернышев помялся – Иван Александрович прислал нарочного. Просит укрепить его войсками. После разгрома Корфа.
– Боже, какое горе – Екатерина перекрестилась, присутствующие тоже.
– У него мало войск для защиты Уфы, Челябы и Тобольска.
– Пущай нанимает охочих людей. Нет сейчас войск, нету. Сами Захар Григорьевич все знаете – императрица накинула на голые плечи соболью пелерину.
– Те охочие люди первые к Пугачеву перебегут – осторожно произнес Чернышев – Можно перекинуть из Польши полки. Орлов и молчаливый, опальный Панин насторожились.
– Конфедераты поуспокоились, можно рискнуть.
– Сначала дождемся вестей от Бибикова – твердо ответила Екатерина – Мы не можем ослаблять наши западные рубежи.
К Казани подходили со стороны Волги. Погода стояла солнечная, снег кончился, потеплело. Навскидку было градусов 10 ниже нуля. В одной из деревень к нашему разъезду вышел заросший по самые брови Хлопуша. Я подавил порыв обнять здоровяка, пригласил ссыльного в избу старосты. Там уже стряпуха и лакей накрыли на стол.
– Откушай Афанасий Тимофеевич – я легко вспомнил настоящее имя соратника Пугачева – И рассказывай, как там в Казани, почто рискнул уйти из города.
Катаржник набросился на еду, попутно не только описывая ситуацию в столице губернии, но и показывая все мне на карте.
Казань, располагалась между речками Казанкой и Булаком. Состояла она главным образом из деревянных строений и делилась на три части: крепость, город, слободы. Кремль, или крепость, был в состоянии полуразрушенном, он стоял на берегу Казанки и тянулся вдоль Булака, образуя собою замкнутый многоугольник общей длиной около двух верст. В нем помещался Спасский монастырь, над стенами высилась старинная башня Сумбеки, татарской ханши. На восток от кремля раскинулся город с каменным гостиным двором, женским монастырем, многочисленными храмами, мечетями и немногими каменными домами именитого купечества, помещиков, крупных чиновников.
Далее стояли слободы, составлявшие предместья города. На берегу озера Кабана – слобода Архангельская, влево от нее – Суконная, здесь шла дорога на Оренбург. К Суконной слободе примыкало огромное Арское поле.
– Мыслю так, ентот Бибиков там нас ждать будет – Хлопуша выпил пива из кувшина, утер рот лапищей – Я как узнал в каком числе прибыли полки, сразу к тебе, царь-батюшка заспешил. По перву то голубем докладывал, что пуста Казань, можно восстание поднять слабодчан. А чичас сомнения взял. Большая сила у енерала. Пешцев то мало, зато пушек много, а еще больше конницы. Дворянскую возьмет у губернатора, а також два карабинерских полка, три гусарских и один кирасирский. Тысяч семь-восемь воев. Двадцать пушек.
Карабинеры и кирасиры – это плохая новость. Атакующие, мощные полки. Понятно, почему Бибиков не хочет остаться за валами. Ставит все на один удар.
– Значит Арское поле… Большое?
– Огромадное!
Я посмотрел на карту, что притащил за пазухой Хлопуша. Откуда только взял? С одной стороны река Казанка, с другой – холмы. Поле делится пополам сибирским трактом. Вот его то Бибиков и перекроет.
Все так и случилось. Стоило только нам подойти к предместьям, участились стычки пикетов. Я оттянул авангард к основным силам, развернул фронтом сразу два самых опытных своих полка – 1-й заводской и 2-й оренбургский. Один месил снег с одной стороны тракта, второй – с другой. Люди выматывались, но строй держали. Сильно помогали полевые кухни. Во время частых остановок – сразу была готова горячая пища. В основном каша с салом.
Наконец, мы дошли до поля. Я приказал поднять воздушный шар и несмотря на возражения Овчинникова и Перфильева, а также плач Васьки Птичника и Николая – сам рискнул подняться вверх. Погода была безветренная, солнечная.
Шар дрожал, раскачивался, но тянул. На двадцати метрах трос закончился и я повис над полем. В подзорную трубу было видно, что Бибиков сделал по обеим сторонам тракта – две батареи по шесть пушек. Их прикрывало несколько рот пехотинцев и рогатки. Главная ударная сила – полки тяжелой конницы стояли чуть позади, прямо на дороге.
Тактика генерала была ясна. Втянуть нас в артиллеристскую перестрелку, заставить наступать. И ударить по тракту кирасирами, развалить фронт, вызвать панику и дальше бить по частям.
Что я могу этому противопоставить? Во-первых, маневр артиллерии. Пушек то у меня больше и они все на санях. Кидаем их на левый фланг, ближе к замерзшей речке. Пускай подавят одну из батарей. А потом возьмутся за вторую. Во-вторых, надо спровоцировать Бибикова самого атаковать. И тут у меня возникла одна идея.