Начало
Шрифт:
Марк кричал от боли, разрывающей его голову тысячами чужих мыслей. Сосуды не выдерживали напряжения и лопались, заливая склеру красным и пуская носом кровь.
Децептор Темптатор, древний джин, молча наблюдал за агонией людей. И лишь когда все крики стихли, он улыбнулся, возвращаясь обратно, в своё вместилище – ждать следующих неосторожных жертв.
Бойтесь своих желаний. Они имеют свойство сбываться.
Беседы за чашкой чая
– Да, хороши
Небольшие берега, усеянные мелкой речной галькой, вели парня под сенью старого леса, подступавшего к самой воде. В отдалении, среди серой гальки, что-то жёлтое блеснуло металлом.
– И здесь мусор к берегу прибило… – вздохнул парень, направляясь к находке.
При ближайшем рассмотрении мусор оказался самоваром. Старым, слегка помятым волнами и временем, местами грязным, но вполне хорошим на вид.
– Чего только не выбрасывают люди, – рассуждал парень, стирая грязь с самовара и не замечая, что природа вокруг начала меняться: лес и реку заменили добротные бревенчатые стены, а рядом с парнем появился большой дубовый стол.
– Ты ставь самовар на стол, внучок, чайку попьём. С баранками, – по ту сторону стола сидел колоритный дедок в тулупе поверх тёплой рубахи. Пепельно-седая борода скрывалась своим концом где-то под столом, а усталые глаза с хитрым прищуром изучали парня.
– А ты кто, дедуль? И что тут происходит вообще? – с нескрываемым удивлением в голосе спросил парень, всё ж таки ставя самовар на стол. Оказавшись на столе, самовар стал сразу закипать.
– Кудесник я, внучок, дед Макар, – улыбнулся дедушка, ставя на стол две чашки с блюдцами, связку баранок да плошку с мёдом. – Медок таёжный, уж не побрезгуй, уважь дедушку.
– Кудесник? – с не меньшим удивлением переспросил парень, сам не замечая, как сел напротив хозяина избушки.
– Ну, джин по-ихнему, а по-нашенски – кудесник, – с добродушной улыбкой разъяснил дедушка, наливая из самовара в кружки ароматный горячий чай, который пах тайгой и ягодами.
– И что, всё можешь накудесничать? – с улыбкой спросил парень, делая глоток. Горячий чай, обжигая горло, прокатился внутрь, разливаясь волной тепла и спокойствия по телу.
– Ну не всё, внучок. С временём, да с жистью со смертью играться не можно, никак не можно. А остальное – всё могу. Хошь счастье тебе неземного, хошь денег немерено, хошь все красотки Земли в тебя влюблены будут, – усмехнулся дедуля, поглаживая бороду.
– А зачем оно мне, всё это? Денег я заработаю сам, любви всех красоток мне и подавно не надо, – отмахнулся парень, макая баранку в чай.
– Ну, а счастья, внучок? Оно всем нать, – слегка подавшись вперёд, спросил дедушка с разгорающимся азартом в голосе.
– А не смогёшь, дедуль, ей Богу не смогёшь… – Чай в чашке парня уже заканчивался, а дедуля к своему даже не притронулся.
– А ты чего ж сам-то чай свой не пьёшь? На мне проверяешь? – усмехнулся парень, пробуя мёд.
– Да вот не можно мне, внучок. Гостей угощаю, а сам никак не могу… – с ноткой давно принятой грусти в голосе проговорил дедок, отодвигая чашку от себя.
– А знаешь, вот тебе моё желание. Желаю, что б ты чайку своего попил, дедуль. Да с баранками непременно. Уж больно они у тебя хороши.
От слов парня дедушка словно просиял и с выражением счастья неземного на лице сделал глоток горячего чая из своей чашки.
– Ох, спасибо тебе, внучок! Я ж чайком то, почитай, уж лет как семьсот не баловался…
– Тебе спасибо, дедуль, за чай. Пойду я. В гостях, как говорится хорошо, но и честь знать надо, – улыбнулся парень, поднимаясь из-за стола и направляясь к дверям.
– Уже уходишь, внучок?… – с печалью в голосе произнёс дедок, отставив недопитый чай в сторону.
– А знаешь, дедуль, вот тебе два моих желания последних: счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный. А когда справишься с этим – отдохни и для себя поживи. – Развернулся уже в дверях парень, бросая последний взгляд на хозяина избушки.
– С твоего счастья и начну, внучок! Заслужил ты его, заслужил! – просиял дедок, вскакивая из-за стола, суетливо собираясь – работы предстояло много.
– Да не получится у тебя, дед Макар, не получится… – проговорил себе под нос парень, закрывая за собой дверь.
Остановившись на мгновение, парень вдохнул свежий таёжный воздух полной грудью и пошёл дальше, а лес прошептал ему вслед: «Получится…».
Шаман – он же всё знает, всё ведает…
Старуха Судьба
В далёком заросшем мхом и черникой лесу стоит старая избушка, сложенная из массивных брёвен. Из маленькой трубы, что торчит из соломенной крыши нелепым каменным обрубком, почти постоянно тянется тоненькая струйка сизого дыма, а в маленьких оконцах – пляшет огонёк.
Живёт в той избушке старуха Судьба, и нет ей покоя целыми днями: то полотно плетёт, то пасьянсы раскладывает с одной лишь ей известною задачей. И живёт с той старухой такой же старый то ли серый, то ли седой кот с огромными изумрудными глазами. Кот этот целыми днями лежит на печи и следит за неспешной работой своей хозяйки.
И жили они так столь долго, что сама старуха не могла припомнить, когда с ней поселился красавец кот, а кот, хоть сметаны лишай, не мог сказать, когда хозяйка его впервые взяла в руки нити и начала плести полотно. Хотя тут он, конечно, лукавил…
– Мяу! – звал хозяйку кот, когда та слишком усердно работала, забывая о других делах, или вот-вот могла совершить ошибку в сложном узоре полотна.
– Эх-хе-хе… – кряхтя, старуха заканчивала работу и садилась за тяжёлый дубовый стол к своей миске, всегда полной простой каши, а рядом устраивался её кот – возле своей миски с молоком.
Так за днями шли дни, лишь изредка порядок нарушался гостями, но редкими и недолгими, только старый Шаман, которого уже давно не видели в его родных землях, заглядывал к старухе относительно надолго, чтобы выпить по чашке травяного чая, что всегда приносил с собой, да послушать истории старухи, коих она знала неисчислимое множество…