Начало
Шрифт:
Келтон-стрит, Вудсайд
Эф переехал через мост в Куинс. По пути он набрал на телефоне Джима номер мобильника Келли.
Никаких гудков. Сразу переход на голосовую почту.
«Привет, это Келли. Сейчас я не могу ответить, но…»
Эф набрал номер Зака. Несколько гудков, и снова голосовая почта.
В визге тормозов он, обогнув угол, выскочил на Келтон-стрит, резко затормозил у дома Келли. Он перепрыгнул через низкий заборчик между лужайкой и тротуаром, взбежал на крыльцо и принялся колотить в дверь, нажимать кнопку звонка. Его ключи остались дома.
Гудвезер разбежался и с разгона
Невероятно пуста.
Эф вернулся вниз, увидел сумку, приготовленную Келли на случай чрезвычайных обстоятельств, еще одну сумку и чемоданы, собранные, но незакрытые. Келли так и не уехала из города.
«Господи, – подумал он. – Это правда».
Фет, Нора и Сетракян поднялись на крыльцо в тот самый момент, когда кто-то набросился на Эфа сзади и повалил на пол. Эф сопротивлялся, подхлестываемый впрыснутым в кровь адреналином. Извернувшись, он перекатился на спину, пытаясь свалить с себя нападавшего.
Мэтт Сейлс. Эф видел его мертвые глаза, чувствовал идущий от тела жар.
Тварь, которая недавно была Мэттом, зарычала. Эф ухватил рукой его подбородок, едва обращенный вампир начал открывать рот. Он нажимал что есть силы, удерживая жало во рту. Мэтт напрягся и замотал головой, пытаясь высвободиться.
Эф увидел Сетракяна, вытаскивающего меч.
– НЕТ! – крикнул он и в ярости скинул с себя Мэтта.
Вампир вновь зарычал, откатился в сторону и встал на четвереньки, наблюдая за поднимающимся с пола Эфом.
Рот его как-то странно шевелился, тварь только привыкала к новым мышцам, язык поднимался к нёбу, чтобы не мешать жалу. Гудвезер огляделся в поисках оружия, увидел теннисную ракетку на полу у стенного шкафа, схватил обмотанную изолентой ручку обеими руками, замахнулся и шагнул к Мэтту. Все свои чувства к нему – мужчине, который вошел в дом его жены и лег в ее постель… который хотел стать отцом его сыну… который пытался во всем заменить его, – Гудвезер вложил в удар титановым ободом по челюсти, чтобы разнести и ее, и тот ужас, что скрывался во рту. Новообращенных вампиров отличала плохая координация движений, и Эфу пришлось нанести семь или восемь увесистых ударов, вышибая зубы, дробя кости, прежде чем Мэтт рухнул на колени. Внезапно он рванулся вперед, ухватил Эфа за лодыжки и сбил с ног. Возможно, злость, направленная именно против Эфа, все еще кипела в Мэтте. Он поднялся, скаля оставшиеся зубы, но Гудвезер пнул Мэтта в лицо, а потом ударом в грудь отбросил от себя. Отступив за перегородку на кухню, Эф увидел тесак, подвешенный за лезвие на магнитной полоске.
Ярость не бывает слепой. Ярость всегда целенаправленна. У Эфа возникло ощущение, что он смотрит в телескоп, только не с той стороны. Сначала он видел только тесак, потом – только Мэтта.
Мэтт ринулся на него, но Эф свободной рукой прижал его к стене, схватил за волосы и дернул назад, чтобы подставить под удар вампирскую шею. Рот Мэтта открылся, жало высунулось, чтобы вонзиться в Эфа. Горло Мэтта раздулось, и Эф пустил в ход тесак. Он бил со всей силы, нанося удар за ударом. Лезвие пробивало шею и втыкалось острием в стену, Эф выдергивал его и снова вгонял
Вот тогда Гудвезер угомонился. Увидел – пусть и не полностью осознав, – что держит в руке голову, а отросток с жалом вывалился через отрубленную шею и продолжал подрагивать.
Увидел, что Нора и остальные наблюдают за ним, стоя у открытой двери. Увидел стену, забрызганную белой жижей, которая медленно стекала вниз. Присмотрелся к голове.
Кровавые черви ползли по лицу Мэтта, по щекам, через глаза, к волосам, стремясь добраться до руки Эфа.
Гудвезер разжал пальцы, и голова со стуком упала на пол, но не откатилась. Эф бросил тесак, который беззвучно упал на живот Мэтта.
– Они забрали моего сына, – прошептал Эф.
Сетракян увлек его в сторону, подальше от ядовитой вампирской крови. Нора включила ультрафиолетовую лампу, чтобы стерилизовать тело Мэтта.
– Срань господня! – выдохнул Фет.
– Они забрали моего сына, – повторил Эф, словно объясняя свое поведение.
Стук крови в ушах стих, он уловил шум подъезжающего автомобиля. Открылась дверца, заиграла тихая музыка.
– Спасибо! – крикнул кто-то.
Такой знакомый голос…
Эф поспешил к выбитой парадной двери. Он посмотрел на улицу: Зак вылез из микроавтобуса и теперь закидывал на плечо лямку ранца.
Зак еще не успел пересечь тротуар, когда угодил в объятия отца.
– Папа?
Эф оглядел его, сжал голову в руках, всмотрелся в глаза, в лицо.
– Что ты…
– Где ты был?
– У Фреда… – Зак попытался вырваться. – Мама не приехала, вот мать Фреда и отвезла меня к ним.
Эф отпустил Зака.
Келли!
Зак смотрел мимо него:
– Что случилось с дверью?
Он шагнул к дому, когда в дверном проеме появился Фет, а за ним Сетракян. Здоровяк в байковой рубашке, джинсах и высоких ботинках и старик в твиде, с большой тростью, набалдашник которой был отлит в форме волчьей головы.
Зак посмотрел на отца. Только теперь флюиды тревоги дошли до него.
– Где мама? – спросил мальчик.
«Лавка древностей и ломбард Никербокера»
Эф стоял в заставленном стопками книг коридоре квартиры Сетракяна и смотрел на Зака, который ел пирожное с ванильным кремом, сидя за кухонным столом. Нора расспрашивала его о школе, чтобы отвлечь от мыслей о случившемся.
Гудвезер все еще чувствовал затылком хватку Владыки. Жизнь его строилась на определенных допущениях, и окружающий мир строился на определенных допущениях, но теперь все, на что он опирался, пошло прахом, и он понимал, что не знает, от чего можно оттолкнуться, чтобы начать строить новую жизнь.
Он поймал на себе взгляд и прочитал на лице Норы, что испугал ее.
Эф этому не удивлялся. Он отдавал себе отчет, что прежнего здравомыслия ему уже не вернуть. В нем появилась и навсегда останется толика безумия.
Он спустился на два этажа, в подвальный арсенал Сетракяна. Ультрафиолетовые лампы у двери не горели, старик показывал Фету свой боезапас. Крысолов восторгался модифицированным гвоздезабивным пистолетом: тот же автомат «узи», только черно-красный, чуть длиннее и уже.
Сетракян сразу подошел к Эфу: