Начинали мы на Славутиче...
Шрифт:
— Начало неплохое, — не дождавшись моего ответа, снова заговорил Фролов. — Но главное — впереди. Только бы немцы ничего не заметили!
— Пока вроде все в порядке, — заметил находившийся тут же майор Слепинкин. — Маловато только у нас плавсредств. Придется их гонять раза три-четыре, чтобы к утру переправить все, что нужно.
Дивизионного инженера в первую очередь интересовали, конечно, переправочные средства.
— Ты саперов в десант достаточно выделил? — поинтересовался Фролов.
— А как же! В каждом передовом отряде есть! Самые отборные ребята.
— По времени должны бы уже подходить, — сказал инженер, поглядывая на светящиеся часы, бывшие тогда большой редкостью. И словно в подтверждение его
В этот момент комдив приказал Свинцицкому открыть огонь.
Через минуту заговорила наша артиллерия. Частые всплески разрывов покрыли противоположный берег. Бой нарастал. Из личных наблюдений, докладов и донесений мне было известно, что первыми высадились на правый берег Днепра бойцы 89-го стрелкового полка. На втором плоту, причалившем к песчаной косе, оказался парторг первого батальона капитан И. Ф. Живодер, человек исключительной личной храбрости. Уроженец здешних мест, он особенно горячо стремился за Днепр. Там, в селе Дашуковка близ Киева, в фашистской неволе томилась его семья — мать, жена и маленькая дочь. Вместе с комсоргом лейтенантом И. Т. Сумцовым, высадившимся одновременно, Иван Фомич возглавил первый бросок воинов полка. Особенно трудно было преодолеть первые сто метров, отделяющие урез воды от позиций противника. Это пространство сплошь простреливалось многослойным пулеметным огнем. Проскочить его можно было лишь единым рывком. И бойцы, ведя огонь на ходу, устремились вперед. Некоторые падали, сраженные вражескими пулями, но остальные, не останавливаясь, приближались к гитлеровским окопам. Вскоре бой шел уже в первой траншее. Завязалась рукопашная схватка. Немцы не выдержали такого стремительного натиска и стали отходить, продолжая, однако, яростно сопротивляться. Пулеметчик С. А. Кибилов, выдвинувшись со своим верным «максимом» на высотку, стал бить по гитлеровцам с фланга. Первая рота, где по-прежнему находились капитан Живодер и лейтенант Сумцов, личным примером воодушевлявшие бойцов, овладела восточными скатами высоты 175,9. Только убитыми фашисты оставили на поле боя больше двадцати человек.
По всей реке уже кипели разрывы снарядов и мин. Противник стремился во что бы то ни стало задержать переброску наших подразделений. Снаряды обрушились и на левый берег. Засвистели осколки. Нам пришлось укрыться в окопах, вырытых заблаговременно саперами недалеко от воды. Никто не захотел спускаться в блиндаж. Мы с нетерпением ждали вестей с того берега, до рези в глазах всматриваясь в наполненную вспышками разрывов ночь. Наконец долгожданный сигнал — над Днепром взлетели желтая и зеленая ракеты. Это полковник Бастеев сообщал, что поставленная ему задача выполнена: полк овладел восточными скатами высоты 175,9. Наши войска закрепились на западном берегу Днепра.
Почти одновременно высадился на правобережье и 225-й стрелковый, точнее, его передовой батальон в составе ста двадцати человек. Но он попал в более тяжелое положение, чем его левофланговый сосед. Здесь гитлеровцы заметили переправляющихся бойцов раньше и открыли по ним ураганный огонь. Только по разведданным у противника на участке в два километра располагалось непосредственно в кустах возле берега до пятнадцати огневых точек. Несколько лодок и два плота были сразу же потоплены. В воде оказалось десятка три бойцов, которые продолжали дальше двигаться вплавь, подняв над
Достигнув берега, батальон устремился на северные скаты высоты 175,9. Атаку возглавил лично майор Шиянов. С автоматом в руках он бежал в правофланговой цепи, увлекая за собой бойцов. Точно так же действовал и его замполит майор Литвинов на левом фланге.
Батальон выбил гитлеровцев из первой и второй траншей и начал закрепляться. В это время через Днепр двинулись остальные подразделения полка, чтобы успеть до рассвета переправиться на западный берег и помочь передовому отряду. Шиянову, точно так же как и Бастееву, необходимо было удержать захваченный плацдарм и обеспечить переправу главных сил дивизии. Однако на его участке гитлеровцы опомнились быстрее. Они обрушили на незакрепившиеся еще по-настоящему роты сильный артиллерийско-минометный огонь. Загудела от взрывов земля. А с рассветом на наши позиции двинулись танки и, под их прикрытием, пехота врага. За этот первый на плацдарме день, 26 сентября, полку пришлось отразить четырнадцать контратак противника. Требовались поистине железная стойкость и величайшее мужество, чтобы сдержать бешеный натиск и не отступить. Да, собственно, и отступать-то было некуда.
Под вечер на участок плацдарма, удерживаемого 225-м полком, гитлеровцы бросили до трех батальонов пехоты при поддержке тридцати танков. У врага было чуть ли не пятикратное превосходство в живой силе, не говоря уже о технике. Мы, конечно, помогали Шиянову огнем. Генерал Королев приказал командующему артиллерией сделать по атакующим фашистам массированный огневой налет. В борьбу с вражескими танками вступили и те батареи, которые были поставлены на прямую наводку на острове Каневский. Они не давали гитлеровцам возможности контратаковать вдоль берега.
Однако фашисты, даже понеся значительные потери, продолжали остервенело лезть вперед. И тут майор Шиянов снова проявил свое командирское умение. Он четко маневрировал огнем, сосредоточивая его на наиболее угрожаемых направлениях. В распоряжении Ивана Ивановича были всего лишь одна противотанковая батарея и рота ПТР. Он держал их под рукой как противотанковый кулак полка. С завидной выдержкой артиллеристы и петеэровцы подпускали врага на минимальную дистанцию и только по команде Шиянова били противника практически в упор. Грамотно маневрировал Шиянов и боевым порядком полка, тем более что сплошная линия траншей, захваченная у врага, позволяла быстро и скрытно перебрасывать подразделения по фронту на наиболее важные участки.
Большую поддержку командиру оказывал замполит. Он всегда был в самых горячих точках обороны. Находясь среди людей, майор Литвинов воодушевлял их словом и делом. Он был и пламенным агитатором, и умелым бойцом, и, если требовалось, грамотным и хладнокровным командиром.
Когда немецкие танки приблизились к окопам на левом фланге, Павел Семенович оказался среди бронебойщиков. Командир роты ПТР был убит, и замполит заменил его.
— С тыла танки бить лучше, — сказал он бойцам. — Так что пропускаем их через окопы. Себя пока не обнаруживать, огня не открывать!
Воины залегли на дно траншеи, прикрыв телами ружья, чтобы не засорить затворы. Десять танков с ревом и лязгом прошли над ними, и тут же расчеты ПТР поднялись и открыли огонь. Две машины были подбиты в первые же минуты. Особенно метко стрелял рядовой И. Н. Бушнев: он уничтожил три танка. Гитлеровцы засекли окоп бронебойщика и открыли по нему огонь из орудий. Несколько раз Бушнева засыпало землей, но, как только обстрел стихал, товарищи помогали ему выбраться из разрушенного укрытия. Боец снова бросался к брустверу и продолжал стрелять. За свои подвиги, совершенные на плацдарме, рядовой И. Н. Бушнев был награжден орденом Ленина.