Национальные приоритеты
Шрифт:
– Дмитрий Анатольевич, но ведь любой преемник, пришедший на смену Владимиру Владимировичу, наверняка не сумеет добиться той популярности, которая есть у Путина.
– Ну и что в этом страшного? Может быть, это и хорошо. В истории должны быть свои герои.
Нет страны, которая завершает административную реформу и говорит: теперь мы создали такой блестящий административный механизм, который будет полвека работать. Административная реформа в каждой стране продолжается бесконечно. Это neverendness story. Другое дело, что есть как бы всплески реформирования, когда принимаются решения по структуре, по набору министерств и ведомств, по персоналиям, – и бывает плавное течение. Сейчас мы находимся в плавном этапе административной реформы, когда видны как достоинства того, что было предложено четыре года назад, так и явные недостатки.
«Мне бы очень хотелось, чтобы „Газпром“ стал самой дорогой компанией в мире» [57]
"Мне бы очень хотелось, чтобы «Газпром» стал самой дорогой компанией в мире», – заявил на собрании акционеров «Газпрома» председатель совета директоров компании, первый вице-премьер Дмитрий Медведев. В интервью «Ведомостям» он высказывает мнение, что российский газовый монополист может стоить и триллион долларов, объясняет причину конкуренции между «Газпромом» и «Роснефтью», а также рассказывает о своих политических взглядах.
57
Интервью опубликовано в газете «Ведомости» № 122 от 5 июля 2007 года.
– Как вы считаете, надо ли создавать партийное правительство после парламентских выборов 2007года? Зовут ли вас в партию власти, в парт-список «Единой России»?
– Считаю, что в будущем вполне возможно сформировать полноценное партийное правительство. Об этом Президент сказал еще несколько лет назад в одном из посланий. Это совершенно нормально даже при наличии сильной президентской власти, которая в нашей стране в силу юридических, исторических и географических причин крайне необходима.
Участие членов правительства в партиях естественно. Они юридически даже не являются чиновниками. Они – лица, замещающие конституционную должность, то есть политики, и могут выражать свои политические предпочтения. Мне предложения вступить в партию поступают, но я пока для себя ничего не планирую. В принципе, как нормальный человек со сформировавшимися убеждениями, я, конечно, этого для себя и не закрываю. Политические симпатии у меня сложились лет пятнадцать назад. Я и сейчас нахожусь приблизительно в той же системе координат. Те политические взгляды, которые мне приписывают, приклеивают (каждому политику принято давать какой-то лейбл), в значительной мере соответствуют действительности. Исходя из этого и буду принимать для себя решение о том, как голосовать на выборах в Государственную Думу. И наш политический ландшафт включает партии, за которые вполне можно проголосовать.
– Вас зовут не только из «Единой России», из других партий тоже?
– Разные предложения формулируются. Это нормально. Неплохо, что у нас есть разные партии с разными политическими представлениями даже в эпоху, когда происходит известная нивелировка идеологии не только в России, но и во всем мире.
– Все-таки, какие партии к вам обращаются?
– Экстремистские не зовут. Маргинальные тоже.
– Когда-то вы сказали, что вам не нравится термин «суверенная демократия», «Единая Россия» немного поколебалась, но все-таки положила его в основу партийной программы. Вы и теперь остаетесь при своем убеждении?
– Мне по-прежнему этот термин не нравится. По-прежнему считаю, что всякая полноценная демократия должна опираться на государственный суверенитет. Но выпячивать один из признаков полноценной демократии, а именно верховенство власти внутри страны и независимости ее вовне, мне как юристу представляется излишним. А иногда даже вредным, потому что это дезориентирует. Но наша уважаемая «Единая Россия» имеет право на использование тех идеологических клише, которые полагает наиболее целесообразными в конкретный период. Я их (партийцев) понимаю: любые понятия должны запоминаться, «стрелять». Термин совершенно условный, но он запоминается. Это факт.
– В преддверии президентских выборов оппозиция уже заявила о своих намерениях, кандидатах. А когда мы узнаем имя кандидата от власти?
– Считаю все-таки условным говорить о том, что оппозиция определилась, а власть не определилась. Определяется с предпочтениями только один субъект – народ. Никакие технологии не способны заставить людей голосовать против их убеждения, если речь идет об открытых свободных равных выборах. Конечно, имеет значение то, как будет проходить соответствующая кампания. Равно как и имеет значение позиция действующего Президента как очень популярного политика, который многое делает для развития страны. Президент говорил, что в свое время определится со своими предпочтениями. Это нормально. Это происходит в каждой стране, где действующий руководитель говорит: считаю правильным поддерживать вот такую-то кандидатуру. Когда это может произойти? Ну это рано или поздно произойдет, потому что есть законы жанра и очевидно, что осень – это уже разгар политических баталий, разгар избирательного цикла. Видимо, все основные события состоятся в этот период.
– А если Президент не поддержит политика, ему, наверное, уже и не стоит пытаться?
– Каждый человек сам принимает решение сам для себя.
– А вы приняли для себя решение?
– Я уже на эту тему многократно высказывался. Я пока работаю вот в этом кабинете и замещаю серьезную позицию – первый заместитель председателя правительства. Здесь очень много работы.
– Можно ли назвать нынешнее правительство командой единомышленников?
– Думаю, если правительство существует достаточно долгое время и не разваливается, выполняет свои конституционные полномочия, дееспособно, то это, конечно, команда единомышленников. В российской новейшей истории были гораздо более сложные конфигурации правительства и гораздо более короткие сроки их работы. Хотя это не означает, что в нынешнем кабинете министров абсолютно одинаковые взгляды. Но в целом в нашей стране, в президентской республике, правительство должно обладать гораздо большим единством, чем в парламентских республиках, где министры – члены коалиции легко его покидают и оно разваливается.
– На ваш взгляд, административная реформа уже завершена или, может быть, она только начинается?
– Нет страны, которая завершает административную реформу и говорит: теперь мы создали такой блестящий административный механизм, который будет полвека работать. Административная реформа в каждой стране продолжается бесконечно. Это neverendness story. Другое дело, что есть как бы всплески реформирования, когда принимаются решения по структуре, по набору министерств и ведомств, по персоналиям, – и бывает плавное течение. Сейчас мы находимся в плавном этапе административной реформы, когда видны как достоинства того, что было предложено четыре года назад, так и явные недостатки.