Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны
Шрифт:
Предназначенный первоначально для защиты крепостей ландвер фактически в первых же боях стал эффективно использоваться в качестве полевых войск [141] . Помимо этого, в Восточной Пруссии действовал и ландштурм – ополчение, которое при поддержке регулярных частей представляло собой значимую военную силу. Следующей новацией Г. фон Мольтке-младшего стало усиление левого фланга, осуществленное на этот раз под давлением влиятельных кругов германских промышленников, требовавших обеспечить надежную защиту Эльзаса и Лотарингии от угрозы вторжения французской армии. В конечном счете, на левом крыле германской армии было сосредоточено 8 полевых корпусов, центральная группировка германской армии стала насчитывать 11 корпусов. Зато в составе основного правого крыла, предназначенного для решающего наступления через территорию Бельгии, осталось всего лишь 16 корпусов из намеченных по плану 21.
141
Такман Б. Первый блицкриг. Август 1914. М.; СПб., 1999. С. 75.
С таким выхолощенным «планом Шлиффена» Германия вступила в войну. Реальный ход военной кампании стал быстро расходиться с задуманным. Ослабленный правый фланг оказался не в состоянии осуществить задуманный стремительный прорыв. Неожиданно стойкое сопротивление оказала бельгийская армия, существенно замедлив продвижение германских войск и тем самым предоставив французам возможность своевременно перебросить войска на угрожаемое направление. Немаловажное положительное значение для официального Парижа играл и объявленный Италией нейтралитет. 3 августа 1914 г. король Италии Виктор Эммануил III заявил германскому императору Вильгельму II, что условия, при которых разразилась война, не соответствуют условиям договора о Тройственном союзе, согласно которым Италия обязана вступить в войну в случае, если Австро-Венгрия или Германия станут жертвами нападения. Поскольку Австро-Венгрия первой объявила войну Сербии, это стало основанием для объявления Италией нейтралитета. В результате расчет германского Генерального штаба на то, что итальянская армия отвлечет на себя часть французской армии, не оправдался. Не оправдалась и надежда официального Берлина на то, что Британия останется в стороне от войны на континенте, хотя официальный Лондон в последние предвоенные годы давал для этого повод. Британская дипломатия накануне войны, казалось, была заинтересована в том, чтобы «замаскировать остроту англо-германского антагонизма». Великобритания, «во-первых, заигрывала с Тройственным союзом при определении границ Албании, во-вторых…она вела с Германией переговоры о возобновлении известного договора 1898 г. о разделе португальских колоний. Наконец, британская дипломатия перестала чинить Германии препятствия по финансированию Багдадской дороги». Переговоры о разделе португальских колоний в основном были завершены во время пребывания короля Георга V в Берлине в мае 1913 г. Визит этот и сам по себе имел значение демонстрации англо-германского «сближения» [142] . Но уже 4 августа 1914 г. Великобритания объявила войну Германии и направила военные корабли в Северное море, Ла-Манш и Средиземное море с целью блокады воюющих стран Тройственного союза. Уже 8 августа началась высадка на континент британского экспедиционного корпуса.
142
См.: В. М. Хвостов. История дипломатии. Т. 2. Дипломатия в Новое время. 1871–1914. М., 1963. С. 773–775.
Последовавшее затем французское контрнаступление, приведшее к ожесточенной битве на р. Марна, окончательно похоронило «план Шлиффена». Немцам не хватило сил для последнего удара и захвата столицы Франции. Значительно быстрее, чем предполагалось в германском Генеральном штабе, прошла мобилизация и в России. Вступление двух российских армий в Восточную Пруссию заставило немецкое командование в спешном порядке перебросить на Восточный фронт дополнительные силы. Значительная часть сил двух российских армий была разбита, но потребовавшиеся для этого силы привели к еще большему снижению ударного потенциала германских войск на направлении главного удара. Война приняла позиционный характер. Важную роль в этом сыграли успешные действия русских войск в Галиции в августе 1914 г. [143]
143
Бержховский Д. В., Ляхов В. Ф. Первая мировая война 1914–1918 гг.: Военноисторический очерк. М., 1964; Военно-исторический журнал. 1965. № 7. С. 77.
По сути, германский Генеральный штаб планировал большую «игру ва-банк», балансирующую на грани не всегда оправданного риска. Для победы германской армии независимо от любых изменений, вносимых в стратегические планы, недоставало объективных предпосылок. Задача, поставленная перед германской армией как А. фон Шлиффеном, так и Г. Мольтке-младшим, в условиях преобладающего совокупного потенциала стран Антанты была невыполнимой. Уже через две недели после начала наступления войска правого крыла германской армии стали испытывать недостаток в боеприпасах, не говоря уже об отсутствии стратегических резервов на случай непредвиденного хода событий. Когда это стало очевидным, коренным образом изменить ситуацию командование германской армии было уже не в состоянии.
Подобный исход обозначил еще одну важнейшую проблему, которая касалась не только Германии, но и планирования войны любым другим государством. В очередной раз выяснилось, что ни один, даже самый тщательно отработанный план не в состоянии предусмотреть в полной мере «изменчивый» характер войны, учесть возможное влияние всех привходящих политических, военных и экономических факторов, определяющих динамику военно-политической обстановки. В частности, помимо указанных просчетов, германское военно-стратегическое планирование и при Шлиффене, и при Мольтке-младшем было рассчитано на вероятный нейтралитет Британии или, по крайней мере, на вялотекущий характер действий с ее стороны [144] . Германские политики и военные недооценили также возможность вмешательства в войну США и Японии на стороне Антанты [145] .
144
Зайончковский А. Мировая война 1914–1918 гг. Т. 1. М., 1938. С. 61.
145
См.: Дагиичев В. И. Проблема борьбы на два фронта в стратегии германского милитаризма // Германский империализм и милитаризм. Сб. статей. М., 1965. С. 158–159.
Однако вряд ли можно согласиться с утверждением, что если «несмотря на шаткость политических и стратегических позиций Германии, ее правящие круги решились развязать мировую войну, то это объясняется тем, что они надеялись быстро разрешить все внешнеполитические проблемы с помощью военных средств, даже несмотря на отсутствие для этого благоприятных условий» [146] . Официальный Берлин в тот момент, напротив, торопился с инициированием военных действий, полагая, что более благоприятного момента для военного выступления в обозримом будущем не представится, если представится вообще. По справедливому замечанию Б. Такман, А. фон Шлиффен и его последователи, избравшие стратегию «решающей битвы», поставили судьбу Германии в зависимость от ее исхода [147] . Неудавшийся блицкриг привел Германию к многолетней войне на истощение, чего так опасался Берлин и что было для него равносильно поражению.
146
Там же. С. 159.
147
Такман Б. Первый блицкриг. Август 1914. М.; СПб., 1999. С. 65.
3. Военно-стратегическое планирование в Веймарской республике: осмысление уроков Первой мировой войны
Версальский мирный договор поставил германскую армию в тяжелое положение. Несмотря на это, у командования рейхсвера было одно важное преимущество – возможность проанализировать и учесть в последующем военном строительстве причины поражения в Первой мировой войне.
В 1920-х гг. над вопросами, связанными с осмыслением уроков Первой мировой и выработкой концепции будущей войны, активно работал генерал Г. фон Сект. Несмотря на то что Версальский договор предписывал распустить и Генштаб, Г. фон Сект поставил перед собой задачу во что бы то ни стало сохранить хотя бы его «дух».
В октябре 1919 г. командование новыми германскими вооруженными силами (рейхсвером) было возложено на генерала Г. Рейнхарда. Г. Сект фактически возглавил «тайный» Генштаб, именовавшийся в тот период «войсковым ведомством» [148] . После того как Г. фон Сект стал командующим рейхсвером (1920–1926), одним из его первых распоряжений стало создание Имперского архива для всестороннего изучения опыта Первой мировой войны. Учитывая этот опыт, а также малочисленность состава рейхсвера, сам Сект сделал ставку на разработку концепции «малой армии», но при этом моторизованной, технически высоко оснащенной, маневренной, действующей при активной поддержке авиации и способной в конечном счете побеждать не числом, а умением. Как и перед Первой мировой войной, такая армия предназначалась для нанесения решительного поражения противнику еще в начальных операциях, то есть должна была достигнуть цели, которая намечалась, но не была достигнута в минувшей войне [149] . В соответствии с таким подходом, Г. фон Сект организовал строительство и обучение германского рейхсвера, заложив основу для последующего приоритетного развития танковых войск. В частности, под его руководством впервые в рейхсвере была проведена военная игра на тему «Использование мотовойск во взаимодействии с авиацией» с участием тогда еще капитана Г. Гудериана [150] .
148
Безыменский Л. А. Германские генералы – с Гитлером и без него. – М.: Мысль, 1964. С. 17.
149
Начальный период войны (По опыту первых кампаний и операций Второй мировой войны) / Под общ. ред. генерала армии С. П. Иванова. М., 1974. С. 51.
150
Безыменский Л. А. Германские генералы – с Гитлером и без него. М., 1961. С. 19.
Главный методологический урок Первой мировой войны – о необходимости превосходства совокупного потенциала Германии и ее союзников над своими противниками в качестве решающей предпосылки для победы – Г. фон Сект попытался по-своему интерпретировать в предложенной им концепции «тотальной войны». Она предполагала полную и всеобщую мобилизацию материальных и духовных сил нации ради достижения поставленных военных задач. Единомышленником Г. фон Секта был генерал Э. Людендорф, бывший первый генерал-квартирмейстер и фактически главнокомандующий кайзеровской армии, рассмотревший в своих работах «Тотальная война», «Война и политика» и других такие важные проблемы, как характер современной войны для Германии, соотношение политики и военной силы и ряд других [151] .
151
Безыменский Л. А. Германские генералы – с Гитлером и без него. М., 1961. С. 17.
По Э. Людендорфу, тотальная война предполагает беспощадную войну на истребление, которая ведется с использованием не только вооруженных сил, но и всех доступных средств и способов политической, экономической и психологической борьбы. Признавая, что война может принять длительный характер, что грозит для Германии, по опыту Первой мировой войны, тяжелыми последствиями, Э. Людендорф исходил из того, что тотальную войну необходимо закончить как можно скорее, чтобы на ее исход не повлияли нарастающие экономические трудности, сопровождающиеся утратой единства нации. Из этого вытекал логический вывод, что для Германии возможна только «молниеносная война». Сущность этой концепции, по мысли Э. Людендорфа, состояла в том чтобы, использовать такие факторы, как внезапность нападения, превосходство в силах и средствах, нанесение решительного поражения первому стратегическому эшелону войск (армии прикрытия) с самого начала войны. Затем, развивая стремительное наступление в глубь страны, завершить разгром противника прежде, чем он сумеет мобилизовать и использовать свои потенциальные военные и экономические возможности.