Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945
Шрифт:
На некоторых командировках надзиратели снабжены разыскными собаками; их надзиратели ежедневно тренируют на заключенных; среди последних надзиратели почти всегда избирают священников или монахов.
В большинстве своем священники – люди старые и инвалиды труда; от них, как их ни бей, много не возьмешь; СЛОН старается поэтому поскорее избавиться от них. Избавление это, в условиях слоновской действительности, дело простое: как только на какой-нибудь командировке обнаруживается эпидемия тифа, сейчас же оттуда угоняют всех здоровых заключенных, а на место их присылают священников, монахов и сектантов. Оттуда они обычно не возвращаются: тиф делает свое дело.
А там, где священники когда-то молились Богу, строители нового, коммунистического общества, все – члены союза воинствующих безбожников – танцуют, поют кощунственные песни, в темных углах бывшей церкви живут половой жизнью, записывают новых членов в союз воинствующих безбожников, выкалывают глаза Иисусу Христу, оправляются на иконы и выбрасывают их в уборные, пишут плакаты о том, что «религия – опиум для народа»...
Остальные заключенные. Остальные заключенные СЛОНа образуют более мелкие группы, чем предыдущие. Сюда относятся осужденные по 117 – 121-й статьям Уголовного кодекса, за участие в Союзе вызволения Украины, «шахтинцы», заключенные «по заказу», китайцы, красноармейцы «социально вредные», уголовные, члены политических партий, «анекдотчики», жертвы английской рабочей делегации и др.
117-я статья советского Уголовного кодекса в редакции 1922 г. и 121-я статья предусматривают наказание за разглашение государственных секретных сведений. За разглашение этих «сведений» в СЛОНе на 1 мая 1930 г. состояло 5800 человек заключенных.
В ОГПУ имеется директива, еще кухни Дзержинского, по насаждению осведомительной сети. «Залог нашей успешной борьбы с контрреволюцией, – писал Дзержинский, – лежит в густой, хорошо налаженной и высококачественной осведомительной сети, как из числа преданных нам рабочих и крестьян, так и из числа наших врагов. Старая русская интеллигенция хотя и враг наш, но по своей психологии она – материал, хорошо поддающийся обработке. Это уже подтвердилось практикой ОГПУ. При вербовке применяйте меры репрессий в отношении тех, кто будет оказывать сопротивление».
Жертвой этого циркуляра и являются эти 5800 человек, заключенных на сроки от 5 до 10 лет: одни из них активно сопротивлялись вербовке, другие, завербовавшись, плохо работали, а значит, «пассивно сопротивлялись», третьи разгласили «государственные секретные сведения» – кто жене сказал, что его ОГПУ завербовало в осведомители, кто своему приятелю, кто матери.
Еще задолго до процесса по делу Союза освобождения Украины в СЛОН прибыло 1250 украинцев. Пустить их на процесс ОГПУ не могло, потому что против них не было конкретного обвинительного материала, но оставить их на свободе ОГПУ тоже не захотело: ведь они «слеплены из такого теста»... Все они имеют по 10 лет наказания и сосланы по 58-й ст. Уголовного кодекса: пособничество мировой буржуазии в деле свержения советской власти.
По этой же статье кодекса и также задолго до судебного процесса в СЛОН прибыло 103 человека «шахтинцев».
Если для СЛОНа требуются специалисты того или иного дела и их не имеется среди заключенных, то управление СЛОНа пишет об этом в спецотдел ОГПУ, и тот незамедлительно присылает их. Это – «заключенные по заказу».
В 1926 г. СЛОНу потребовался инженер-керамик для постройки кирпичного завода и керамической мастерской. Среди заключенных такого специалиста не нашлось. Тогда УСЛОН попросил спецотдел срочно выслать его, и через месяц прибыл инженер-керамик Холодный Федор Григорьевич. Срок наказания у него был 5 лет, а наказывался он за... бандитизм! Вместе с ним приехала его жена, как «участница по делу».
«Пришить» супругам Холодным бандитизм ОГПУ удалось легко: в доме, где они жили, когда-то был белый офицер, который несколько лет тому назад скрывался от большевиков в лесах.
Во время войны с Китаем из-за Восточно-Китайской железной дороги в СЛОН прибыло 875 китайцев. Все они получили по 10 лет срока и статью Уголовного кодекса, предусматривающую шпионаж в пользу иностранных государств. Имущество их, по постановлению коллегии ОГПУ, было конфисковано.
«Социально опасные» или «социально вредные» (что одно и то же) в СЛОНе относятся к группе уголовных преступников, но все они такие же уголовные преступники, как знакомый читателю заключенный Фадеев. В его формуляре, в рубрике – «Статья Уголовного кодекса» стоит «с. о.»; это значит «социально опасный». В ОГПУ есть и другой «юридический» термин, которым определяются «преступления» Фадеевых, – «социально вредный». Обоими этими терминами ОГПУ пользуется очень широко. С такими обвинениями в СЛОНе сидит и вор, и лицо, судившееся по уголовному делу несколько лет тому назад и потом ни в одном уголовном деле не замешанное, и безработный, и дети расстрелянных или сосланных в СЛОН каэров, и монах, и сектант, и какой-нибудь инженер, если ему никак «гладко» нельзя «пришить» какую-нибудь статью Уголовного кодекса.
Действительно уголовных преступников в СЛОНе на 1 мая 1930 г. находилось меньше 3 тысяч человек.
На 1 мая 1930 г. в СЛОНе состояло 8976 красноармейцев. Все они взяты из рядов Красной армии... Красноармеец получил из дому от родителей письмо. В нем отец и мать сообщают ему о том, что их заставляют записываться в коллектив и что если они не запишутся, то их вышлют из деревни; они спрашивают у сына совета, как им поступить: записываться или нет. Молодой красноармеец, по простоте своей душевной, читает письмо вслух своим товарищам. Вот и все. Сексоты (секретные сотрудники) ОГПУ не дремлют и о таком «контрреволюционном» поступке сообщают в ОГПУ. А в результате: «Слушали дело номер такой-то по обвинению по 53-й статье пункт 10, красноармейца такого-то. Постановили: заключить в контрационные лагеря сроком...» И красноармеец отправляется на 5 – 10 лет в СЛОН.
Заключенных за принадлежность к «антисоветским партиям» (социал-демократы меньшевики, социал-революционеры, члены партии «Народной Свободы» и анархисты) в СЛОНе к 1 мая 1930 г. было около 800 человек. В СЛОН они попадают из политизоляторов и ссылок, главным образом за «недостойное поведение в местах заключения», как выражаются в своих постановлениях следователи-чекисты. «Недостойное» же поведение их выразилось в том, что одни из них протестовали против несносного режима, а другие в день 1 мая вывешивали в окнах плакаты со своими лозунгами. УСЛОН по распоряжению ОГПУ политическими заключенными их не считает и держит на уголовном режиме. По отбытии срока наказания почти все они отправляются в ссылку. Вспоминаю одного анархиста – Бориса Воронова. Совсем еще молодой человек, отсидел в политическом изоляторе 3 года; к концу срока ему «пришили» «недостойное поведение» и сослали на 3 года в СЛОН; там он «загибался», но, к счастью, окончательно не погиб. Когда срок заключения истек, чекисты объявили ему: «Согласно постановлению коллегии ОГПУ вы приговорены в Сибирь в ссылку на три года». Итого девять лет. Если он не погибнет в ссылке, то после нее его выпустят «на волю».
«Анекдотчиков» я тоже отношу к отдельной группе, так как их в СЛОНе сидит несколько сот. Не знаю, из каких расчетов, но коллегия ОГПУ дает им всем по пяти лет заключения, а статью они имеют 53-ю, пункт 10, – антисоветская агитация. Все их преступление выразилось лишь в том, что они в семейном или дружеском кругу рассказывали анекдоты на злобу дня из советской действительности. Для примера приведу несколько таких советских анекдотов и песенок:
Сидит Сталин на лугу,Грызет конскую ногу.Фи, какая гадина —Советская говядина.«И чего только у нас, в Советской России, нет... И мануфактуры у нас нет, и сапог у нас нет, и хлеба у нас нет».
Стоит Сталин на трибуне,Держит серп и молоток,А под ним лежит крестьянинБез рубашки и порток.«Какой у вас, господин Чичерин, прекрасный золотой портсигар! Разрешите посмотреть монограмму». Берет портсигар и на нем читает: «Красному дипломату от московских рабочих». Затем открывает крышку и на внутренней ее стороне читает плохо стертую надпись: «Сей портсигар принадлежит купцу 1-й гильдии, Самойл...»