Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945
Шрифт:
Во главе всех отделений с их лагерями, отдельными пунктами и командировками стоит сложноразветвленное и переполненное служащими управление, которое сокращенно называется УСЛОН ОГПУ, или просто УСЛОН. До лета 1929 г. оно находилось на Соловецком острове, а потом переселилось в город Кемь, где находится и по настоящее время. Во главе СЛОНа стоит его начальник, непосредственно подчиненный Специальному отделу (Спецотдел) ОГПУ в Москве, ведающему специальными местами заключения во всей России и возглавляемому членом коллегии ОГПУ Глебом Бокием.
II. Категории заключенных
Нэпманы. Крестьяне. Каэры. Мелкие группы
Нэпманы. Первыми среди заключенных СЛОНа назову «нэпманов», то есть частных предпринимателей, открыто появившихся на арене русской жизни после объявления коммунистами в 1921 г. новой экономической политики (НЭП). Россия, к этому времени экономически задыхавшаяся, получив с НЭПом свежую и богатую струю воздуха, сразу ожила. Право на частную собственность и связанную с ней частно-хозяйственную инициативу – главный рычаг прогресса – оказали свое благотворное действие. Все заработали, все повеселели, казалось, что даже солнце начало веселее светить. Разрушенные «военным коммунизмом» фабрики, заводы, мастерские и другие предприятия вдруг заработали, в них загудели гудки. Бодро и весело пошли в них работать томившиеся до этого от безработицы и голода люди. Крестьяне увеличивали посевную площадь и поголовье скота. Как грибы стали расти столовые и рестораны, пивные, кондитерские и проч., что скрашивает человеческую жизнь. Жизнь расцвела; чувствовалась могучая весна, обещавшая обильный урожай. Новый коммунистический припадок, как адская бомба, разрушил все, что создал НЭП, и вновь вверг Россию в нищету и голод.
ОГПУ, через свое экономическое управление, бдительно следило за материальными накоплениями всех, кто участвовал в НЭПе. «Для осуществления этой задачи, – писало экономическое управление ОГПУ подчиненным ему отделам в провинции, – примите меры к тому, чтобы не менее 50% нэпманов было в числе ваших секретных осведомителей. При насаждении среди нэпманов секретного осведомления в методах не стесняйтесь: применяйте меры принуждения».
Те, кто не хотел быть секретным осведомителем ОГПУ, сначала всячески притеснялись в их хозяйственной деятельности, потом их стали ссылать или на принудительные работы в СЛОН, или на поселение. Для соблюдения формы им предъявлялось какое-либо обвинение совершенно независимо от того, виновны они или нет. В России существует поговорка: «Был бы человек, а статья Уголовного кодекса найдется...» Достаточно, например, ОГПУ узнать, что вы где-нибудь повторили эту поговорку, как вы будете занесены в список «лиц, дискредитирующих советскую власть» и сделаетесь кандидатом в СЛОН.
До 1926 г. ОГПУ, через своих секретных сотрудников, занимавших в финансовых органах должности финансовых инспекторов, налоговых агентов и проч., только выколачивало накопления нэпманов, взимая с них такие налоги, что самому нэпману оставался лишь прожиточный минимум. С 1926 г. ОГПУ начало громить НЭП открыто. Нэпманы арестовывались и ссылались (одни или с семьями), причем им «для приличия» предъявлялись обвинения или в спекуляции валютой, или в укрытии доходов, или еще в чем-либо. Нэпманы, у которых ОГПУ, по его мнению, выкачало еще не весь капитал, обычно ссылались на принудительные работы в СЛОН, а другие, с которых, как думало ГПУ, уже нечего было взять, отправлялись в ссылку на поселение. Вместе с ними часто ехали и их жены, как «соучастницы по делу», а дети оставлялись на произвол судьбы. Имущество ссылаемых в СЛОН нэпманов, как правило, конфисковывалось в пользу государства. В итоге сам нэпман в СЛОНе, по шею в снегу, пилит лес, выслушивая подтрунивание чекистов-надзирателей, приговаривающих под звук пилы: «Тебе-мене, УСЛОНу... Тебе-мене, УСЛОНу», а жена его, чтобы не умереть на голодном пайке и непосильной работе в лесу по вывозке дров, должна отдавать свое тело чекистам – надзирателям СЛОНа.
Оставшиеся от таких разрозненных семейств дети, если им не менее 13 лет, попадают под периодически устраиваемые ОГПУ (не менее одного раза в год ) изоляции «социально опасного» элемента и, как «социально опасные», ссылаются тоже в СЛОН на 2 – 3 года. Там одни из них, наравне со взрослыми, участвуют в тяжелых лесозаготовках, а другие работают в роли уборщиков, курьеров, дневальных и проч.
Приведу типичную историю одного из подростков. Этот шестнадцатилетний Фадеев работал в момент моего ухода за границу на командировке 51-го километра строящегося тракта военного значения (от станции Лоха Мурманской железной дороги до станции Кестеньга, что в пограничной русско-финской полосе). Таких, как Фадеев, на этой командировке в июне 1930 г. работало 59 человек, а всего на командировке в это время было 579 заключенных.
Я спросил мальчика, за что он попал в СЛОН. «Не знаю, гражданин-начальник, – ответил Фадеев со слезами на глазах. – У моего папы была переплетная мастерская; в ней работали папа, мама, два рабочих и я. Финотдел наложил на папу большой налог. Заплатить его он не мог. За это ОГПУ арестовало его. Потом в ОГПУ вызвали маму и стали ее допрашивать, куда мы дели заработанные деньги. Мама сказала, что мастерская у нас маленькая, работало в ней только 5 человек и что мы зарабатывали только на жизнь, а таких денег, как требует финотдел, у нас с роду не было. Сперва маму не арестовали, но потом, когда из Москвы пришла бумага о папиной ссылке на 5 лет в Соловки, арестовали и маму и тоже сослали в СЛОН на три года. Где папа и мама здесь работают, я не знаю. Когда папу и маму повезли в Соловки, к нам домой пришли два человека в фуражках ОГПУ и с кубиками на петлицах и два человека из финотдела. Они опечатали нашу квартиру и мастерскую, а мне велели идти к знакомым. Сперва жил у тети, но ее тоже скоро арестовали за торговлю на базаре мануфактурой и сослали на три года в Соловки. Тогда я поехал к бабушке – она жила в другом городе. На узловой станции я стал просить у людей на хлеб. Ко мне подошел агент железнодорожного ГПУ и арестовал меня. Две недели я просидел в тюрьме, а потом меня отправили в Соловки. На сколько лет – не знаю. Гражданин начальник, может быть, вы скажете, какой у меня срок и за что я сослан в СЛОН?»
Разыскав его формуляр, я сказал ему, что он осужден особым совещанием при коллегии ОГПУ на два года как социально опасный элемент.
«А что это такое, социально опасный элемент?..» – спросил он.
Вместе с нэпманами и членами их семейств в СЛОН и в ссылку на поселение в большом количестве шли лица, которые работали в частных предприятиях в качестве наемных служащих и рабочих. Эту категорию советских граждан ОГПУ всегда считало элементом социально опасным и вредным в деле социалистического строительства.
К этой же категории заключенных надо отнести бывших владельцев средних и мелких домов и таких же промышленных предприятий. Многие из них, воспользовавшись изданными советской властью в период НЭПа законами о денационализации и демуниципализации средних и мелких частнособственнических владений, стали ходатайствовать перед соответствующими инстанциями о возвращении бывшей их собственности. Но «советские законы как дышло – куда повернешь, туда и вышло», пишутся они больше для втирания очков... Владельцы домов и предприятий ходатайствовали, а коммунисты их ходатайствами раздражались.
В результате – директива от ГПУ: арестовать всех ходатайствующих «буржуев»; а также адвокатов, через которых эти ходатайства осуществляются, и сослать и тех и других на принудительные работы в СЛОН... Приказано – сделано: в СЛОН едут и буржуи, и их адвокаты. В одном только 1927 г. в СЛОН за 2 недели прибыло 4765 бывших домовладельцев и 113 адвокатов. Адвокаты давно раздражали ОГПУ своими ходатайствами за лиц, арестованных ОГПУ, и последнее решило отделаться от них. И отделалось: адвокаты теперь пилят СЛОНу экспортный лес.
Вот первая категория лиц, заключенных в СЛОН, – нэпманы, их жены, их дети старше 13 лет, лица, состоявшие у них на службе, владельцы мелких и средних домов и предприятий. Все они заочно осуждены коллегией ОГПУ на сроки обычно не ниже 3 лет и до 10 лет включительно. По отбытии срока наказания (что случается не часто, так как редкий из заключенных выдерживает более 3 лет заключения) они, как правило, ссылаются на три года в ссылку на поселение в глухие и отдаленные места России.
Крестьяне. Вторая группа заключенных в СЛОНе – крестьяне. Слезы навертываются на глаза при виде крестьян, когда они прибывают на Попов остров, где расположены штаб 1-го отделения СЛОНа Кемьперпункт (Кемьский пересыльный пункт) и в карантинные роты.