Над островом чёрный закат
Шрифт:
Ни радости от успеха, ни даже простого облегчения Харт не испытывал. Напротив, в нем исподволь пробудилась и окрепла крамольная мысль, состоящая в том, что передавать аннигилятор любому частному лицу, в том числе заказчику, нельзя ни в коем случае.
Теперь, уже в кабинете Владетеля Харт, одолевая парализующий страх, окончательно сформулировал приговор: аннигилятор, недопустимо совершенный и страшный своими возможностями, ни при каких обстоятельствах не должен оказаться в руках человека, сидящего перед ним и не спускающего с него настороженных глаз. Этому человеку он больше не верил.
Следует немедленно уничтожить прибор, причем вместе с документацией, чтобы не смогли довести до ума наполовину готовые второй и третий экземпляры. Чем обернется этот поступок для него лично, он хорошо знал и был готов к самому страшному исходу.
Как только решение окончательно оформилось в
У двери, когда неверная рука Харта уже сжимала ледяную золоченую ручку, резкий окрик Владетеля – неожиданный удар сзади – остановил его:
– Минуточку, господин профессор. Куда же вы так спешите? Я вас не отпустил. Мы с вами еще не закончили. – Перед Хартом был хозяин, с которым шутки плохи. – Удивительно, но вы ни словом не обмолвились о моем последнем поручении. Как это понимать, господин Харт? Неужели подводит память? А вот я, в отличие от вас, помню все. И вынужден напомнить, что в свое время вы согласились с техническим заданием и с энтузиазмом, которым вы всегда отличались, взялись за решение проблемы. Так, профессор? Во всяком случае, никаких возражений я не услышал. Что же такое случилось теперь? Почему вы жметесь, как нашкодивший школяр в ожидании неизбежной трепки? Молчите? Нечего сказать? Так вот, довожу до вашего сведения, мне не терпится получить ответ на вопрос: когда на моем столе появится аннигилятор? Добрые люди мне доложили, что полевые испытания прибора успешно завершены, что результатами вы довольны… Или это не так, и меня вводят в заблуждение? Кажется, сегодня кому-то не поздоровится. – Он замолчал, не спуская глаз с потускневшего Харта, и продолжал холодно: – Я жду объяснений, господин профессор.
«Все-таки вспомнил. Это конец, – подумал Харт, цепенея, и обреченно обернулся. – Он не видит моего лица, – лихорадочно думал он, продолжая стоять, понурившись, свесив тяжелую голову. – Стоит взглянуть на меня, он сразу же заподозрит неладное. У него изощренный нюх… он свободно читает по лицам, в этом нет ему равных. Я было подумал, что не вспомнит… Хорошо, что не пришлось лгать. Значит, ему известно, что последняя разработка полностью удовлетворяет всем пунктам технического задания. Прибор готов к передаче заказчику. Мое детище попадет в эти руки, а всех нас ожидает большая беда… Никто не выкрутится, никому просто не придет в голову, что с нами всеми произойдет нечто кардинальное, что навсегда похоронит робкую мечту жить как люди… Но что означает – жить как люди? Точно не знаю, но, наверное, жить как люди – это когда существуешь не как робот с заданной наперед программой поведения, а как слабое беззащитное существо, обладающее единственной непреложной ценностью – собственной свободной волей, а не внедренным в твое ускользающее сознание комплексом чувств и мыслей, от которых тебя тошнит, но которыми ты только и располагаешь и из которых тебе никогда не вырваться…»
– Вы знаете, господин Владетель, а ведь я, переболев этой работой, претерпел неожиданное превращение – впервые в жизни ощутил себя по-настоящему свободным человеком. Не бесполым существом, обреченным на прозябание в устроенном вами унылом мире, содержащем только два естественных момента, ограничивающих каждую индивидуальную жизнь: рождение, состоящее из вызревания в искусственных условиях человеческого существа, заранее лишенного естественного продолжения, на которое оно рассчитывает, приступая к жизни, и смерть, которая начинается в момент рождения и когда-то завершится кратким и безболезненным превращение в кучку перегоревшей плоти. Я не знаю, как я буду жить дальше. Но я твердо уверен в том, что аннигилятор вы не получите, даже если силой заставите меня передать аппарат в ваше распоряжение. Вы недостойны обладать этим слишком совершенным средством уничтожения, когда для выполнения процесса, кстати, в соответствии с одним из ваших требований, нет нужды выходить из офиса. Вспомните, именно так вы напутствовали меня передавая техническое задание, состоящее из десяти кратких пунктов, читая которые я думал не о сложности их осуществления, а о том дне, когда я буду стоять перед вами, как стою теперь, и докладывать, что работа выполнена и вы можете приступать… Все ваши бесчеловечные требования внедрены в небывалый прибор с неподлежащей сомнению скрупулезностью ученого. Вы обронили тогда вскользь, что наконец-то сможете управлять расправой, не напрягаясь и не видя мук того существа, которое вы решили изъять из жизни. Достаточно нескольких простейших манипуляций, чтобы удаленный от вас человек захлебнулся, не довершив последнего вдоха или выдоха – это уж как совпадет – и исчез из перечня живых, не оставив по себе никаких проблем.
– Что вы несете, профессор? – вскинулся Владетель и грозно уставился на несчастного. – Вы забываете, где находитесь и перед кем.
– Ничего я не забываю, – сказал Харт в отчаянии, соглашаясь, что это конец. И сразу же стало легче. – Обычно ваши поручения мы выполняем с особенным прилежанием, точно в оговоренные сроки… Но… возникли проблемы, – проговорил он дрожащим голосом, пробуя увернуться, потянуть время.
– В чем же они состоят, уважаемый, если не секрет?
– Разве могут быть от вас секреты?..
«Нет, еще не все потеряно». Он расслабился и решил было вернуться к стулу, который только что покинул, – ноги не держали, но передумал и остался стоять у двери, вцепившись в ручку, чтобы устоять.
– Оказалось… – Он, потупившись, приступил к объяснению. – Словом… чипы плебеев не вполне пригодны для выполнения поставленных задач. Дело в том, что в большинство… образцов, присланных для натурных испытаний, они вживлялись давно, еще из опытных партий. Они, к сожалению, устарели. Причем безнадежно. Диаграмма направленности их приемных антенн слишком размытая, что не позволяет определять азимут искомого человека с необходимой точностью. А ведь именно азимут главная координата при решении задачи. Только вам, господин Владетель, могла прийти в голову такая удивительная постановка технических требований. Мы предприняли коррекцию параметров антенны извне, такая возможность была предусмотрена, но толку от нее немного. Разбираясь в проблеме, я поднял старую документацию и убедился, что при разработке чипов никаких специальных требований к антенне не предъявлялось. Теперь, чтобы подвести итог, позволю себе несколько слов о наших достижениях. В настоящее время по первому пункту мы уверенно и точно распознаем отдельного человека, воздействуем на него всей мощью специального излучения и добиваемся полного подавления подвижности. По второму пункту мы уверенно определяем координаты группы. Однако безошибочно выделить нужного человека из группы нам удается только в половине попыток. Причем я доказал теоретически, что в принятой идеологии путей для исправления этого недостатка не существует. Впереди предстоят основательные испытания аннигилятора на исступленных с чипами последних массовых серий. Может быть, анализ этих испытаний позволит найти новое решение. Предлагаю одновременно заняться радикальной модернизацией плебеев… Не сразу, хотя бы поэтапно… Я уже прикинул программу… Как вы на это смотрите?
«Неужели Харт опустился до лжи? – думал Владетель, всматриваясь в ускользающие глаза ученого. – Что должно было произойти, чтобы человек, с которым мы всегда ладили, преданность которого не вызывала сомнений, вдруг обернулся чужим? Выходит, что Фарн прав, верить нельзя никому. Слаб человек, ничтожен…»
– Вы предлагаете заменить чипы? – не удержавшись, вскричал он. – Надеюсь, это шутка?
– Мне не до шуток, господин Владетель, – едва слышно выговорил Харт и, помедлив, продолжал: – Совсем не до шуток. Но… перед нами объективная реальность – самое упрямое препятствие, которое можно себе представить. И ничего-то с этим не поделаешь. – Он замолчал, понимая, что долго молчать не получится. Остается отвлечь внимание – пожаловаться. – Эта работа вымотала меня настолько, что временами жить не хочется…
– Вы, Харт, обещали решить проблему. Так? – спросил Владетель совершенно спокойно – это был дурной знак. – За язык вас никто не тянул, – продолжал он, разделяя слова паузами, отчего они приобрели зловещий смысл. – Я думал, мы договорились. Оказалось, я ошибся. Я в вас ошибся, Харт. Мне очень жаль… Ступайте, профессор.
Харт с достоинством поклонился и, виновато ссутулившись, неуверенно и неспешно развернулся. И еще не успела запахнуться дверь за его спиной, как Владетель резким нетерпеливым движением выдернул из-под столешницы клавиатуру с рядом крупных оцифрованных клавиш и пятиразрядным дисплеем, вспыхнувшим красным светом.
Торопясь, он по памяти набрал четырехразрядную цифру – код подлинности Харта. Помедлил, собираясь, и решился – резко ударил перстом по клавише УДАЛИТЬ, подведя итог жизни приговоренного человека.
В то же мгновение беспомощная улыбка, стынущая на губах Харта, стерлась, его добродушное потное лицо опало, превратившись в тусклую серую маску, его сознание отключилось.
Чиновники, толпящиеся в приемной, немедленно сообразили, что на их глазах случилось непоправимое: Харта не стало с ними.