Надежда дракона
Шрифт:
— Послушайте, — говорит Бейли. — Эти люди были добры к нам, а вы все ведете себя как малые дети. Мы знаем, что эта планета хуже некуда, и наше выживание далеко не гарантировано. Я не говорю, что вам всем нужно выбрать себе пару, но совместная работа улучшает не только наше выживание, но и их.
— Да, но… — говорит Делайла.
— Никаких но, — перебивает её Бейли. — Мы должны признать суровую истину. Лана говорит, что она и другие выжившие живут в том месте, что когда-то было великим городом. Не знаю, как для вас, но это звучит намного лучше, чем место
Было слышно, как девочки бубнили что-то в знак согласия. Все змаи смотрят, их аргументы иссякли.
— Можешь перевести? — спрашивает Астарот.
— Конечно, — говорю я и пересказываю им, что сказала Бейли.
— Мне нравится идея, — говорит Пенелопа. — Мы должны пойти туда. Купол и настоящая комната, которую можно назвать домом? Я всеми руками за.
Кесселин что-то шепчет вождю, который затем трижды постукивает по посоху, привлекая всеобщее внимание.
— Астарот прав, — говорит он.
Клянусь, вы могли бы услышать падение булавки, такая наступила тишина. Я перевожу для людей, говоря тихо, и они кивают, чувствуя торжественность момента. Больше никто ничего не говорит, все просто расходятся. Вскоре, я осталась наедине с Астаротом и Рагнаром.
— Ты добился своего, — ворчит Рагнар, всё ещё расстроенный.
— Я только хочу помочь, — говорит Астарот.
— Посмотрим, — говорит Рагнар, разворачиваясь и уходя.
В одиночестве мы смотрим друг на друга, а затем в моём сердце растекается тепло, а от него, по всему телу. Лёгкий ветерок, дующий сквозь долину, касается моей кожи, вызывая мурашки по коже, когда в моём животе танцуют бабочки. А потом отголосок пустоты с холодом, и, глядя на него, я понимаю, что пора.
— Астарот, — говорю я, задыхаясь, и мой пульс учащается.
— Да? — спрашивает он, глядя мне в глаза.
Я падаю в эти фиолетовые озёра.
— Я люблю тебя, — слова сорвались с моего языка непрошено, содержа больше, чем три простых слова.
Время замирает, мир — это мы вдвоём. Глубокие слова, сказанные в момент голой правды, обнажающие мою душу. Его сильные руки обвивают меня, защищая, поднимая на руки, а затем наши губы сливаются в единое целое. Время возобновляется, когда он закружил меня.
Когда наши губы расходятся, он смеётся. Слёзы текут по моему лицу, когда я обхватываю ногами его талию. Он снова целует меня, его глаза блестят от восторга. Когда мы целуемся, пустота внутри меня заполняется им. Отдалённые аплодисменты вторгаются в наш момент, и я понимаю, что мы не одни. Астарот ставит меня обратно на землю, и я поворачиваюсь и вижу, что мы собрали толпу, включая мою маму.
— Я люблю тебя всем своим нутром, — говорит Астарот, обнимая меня.
— Мама! — восклицаю я, мой голос дрожит от безудержных эмоций.
Она бежит вперёд и обнимает нас.
— Я так рада за вас, — говорит она.
***
— Нервничаешь? — спрашивает мама.
— Разве так и не должно быть? — спрашиваю я, смеясь, чтобы не взорваться
— Выглядишь потрясающе! — восклицает Пенелопа.
— Правда. — Здесь нет зеркал, из-за чего трудно увидеть свой внешний вид.
— Я тебе уже говорила, — говорит мама.
— Знаю, но ты предвзята, — ухмыляюсь я.
На мне тонко сшитое, изысканно нежное платье из выбеленной кожи. Араун предоставил материалы, а Астрид, по-видимому, действительно хороша в шитье. У них как-то вышло прекрасное платье. Оливия нашла что-то вроде древесного угля и использовала его, чтобы подвести мне глаза, это лучшее, что у нас было.
Сегодня я соединюсь с Астаротом.
Я никогда не слышала об этой церемонии, но вождь настоял, чтобы он провел её до того, как мы уйдем. Он сам хочет удостоится такой чести, сказал он. Это способ поблагодарить нас за то, что мы пришли в трудную минуту.
Эмоции настолько сильны, что я не могу сказать, заплачу я или взорвусь. Я изо всех сил стараюсь контролировать их, смеясь и хихикая, чтобы выпустить давление. Дюжина объятий спустя, и меня выводят на улицу. Моя мама идёт рядом со мной, а другие женщины отстают, образуя шлейф.
Мы спускаемся по пандусу из пещеры со второго яруса, в которой мы готовились. Мужчины змаи выстроились вдоль стен долины. Когда мы достигаем нижней части каменного подъема, они, как один, делают шаг вперёд. Один начинает резко и ритмично топать, остальные подхватывают.
Моё сердце колотится в груди, а мой пульс бьётся быстрее корабля, преодолевающего гравитацию.
Астарот стоит в конце шеренги мужчин, все они с копьями, направленными под углом, образуя туннель, по которому я должна пройти. Когда я приближаюсь, они отводят копья назад. Моргая, чтобы сдержать слёзы, я иду медленно, наслаждаясь каждым моментом. Словно всё нереально.
Ни у одной из других девочек нашего нового дома не было ничего подобного. Они сказали, что теперь вместе, и всё. В Драконьем городе не так много змаев, так что церемония не имеет такого большого значения. У меня кружится голова, будто я долго кружилась и вот-вот упаду. Я чувствую, как моё дыхание учащается, пока я не уверилась, что у меня не начинается гипервентиляция.
Сконцентрировав взгляд на Астароте, вращение остановилось. Он моя скала. Его красивое лицо, эти потрясающие глаза, его сильные широкие плечи, мускулистые руки, готовые пронести меня через что угодно. Когда он улыбнулся, я знаю, что он любит меня. Я важна для него.
Он берёт мои руки в свои, и я смотрю на него. Мы молча смотрим друг на друга, позволяя толпе рассмотреть нас. Вождь кладёт руки на наши, сжимая их. Его прохладные руки почти холодны, несмотря на жару. Капелька пота стекает по моему лбу, сердце бьётся в два раза быстрее. Вот оно.
— Астарот, — говорит вождь. — Твоё сердце жаждало и получило ответ. Это та самка, с которой ты разделишь воду?
— Да, — говорит Астарот сильным и уверенным голосом.
— Лана, твоё сердце откликнулось на зов. Это тот самец, с которым ты разделишь воду?