Надежда Дурака

Шэкл Майк

Раласис, однако, не был чужаком. Для него посещение переулка Торенан было все равно, что возвращение домой.

Друз и Дирес сидели на табуретках у входа, положив дубинки у ног, настороженно наблюдая за происходящим. Несколько мужчин и женщин, работавших у Мэг, стояли на одном из ее балконов, улыбаясь и подмигивая любому похотливому дураку, который смотрел в их сторону. Это, безусловно, действовало, потому что двое мужчин направлялись прямо к входной двери Мэг и чудесам, которые таились внутри.

Сколько лет было Раласису, когда отец

привел его сюда в первый раз? Четырнадцать? Он впервые выпил в таверне Торенана. Потерял невинность у Мэг. Там он впервые по-настоящему подрался из-за какой-то девушки, имени которой не мог вспомнить. И сколько состояний он проиграл? Во имя Богов, он определенно не хотел об этом думать.

И все же, после того дня и всего что тогда было, его больше никуда так не тянуло.

Он направился прямиком в таверну переулка, надеясь, что человек, которого он искал, окажется там. Вход в нее был неприметным, занавеска из бисера без каких-либо указаний на то, что находится за ней. Даже за входом в это место не было ничего заманчивого, только длинный коридор с лестницей в дальнем конце, освещенной слабым фонарем. Однако на полпути вниз по лестнице Раласис услышал знакомые звуки, свидетельствующие о том, что люди там усердно напиваются: гул болтовни, звон чашек и стук игральных костей. Всегда стук игральных костей.

В самом баре узкие окна бежали по всей длине каждой стены в футе от потолка; они пропускали лишь немного естественного света, усиливаемого дешевыми свечами, горящими на каждом столике. Была только середина дня, но в воздухе уже сгустился дым сигар и трубок с опиумом. Ирнусу, владельцу, было все равно, как напиваются его посетители, лишь бы они покупали у него наркотики. Соломенные циновки покрывали пол, уже испачканный пролитыми напитками, пеплом и чем-то еще — вероятно, рвотой. Все вместе это создавало совершенно неповторимый аромат.

И там был человек, которого он искал — человек сидел за столиком в дальнем углу, пристально глядя в свою кружку. Раласис подал знак Ирнусу принести еще два эля, а затем сел за стол мужчины:

— Карис! Рад тебя здесь видеть.

— Здравствуй, капитан, — поздоровался Карис, первый помощник капитана на «Окинас Кибе». — Не ожидал тебя увидеть здесь.

— Что я могу сказать? Я по тебе соскучился.

Карис покосился на него:

— Чушь собачья.

Двое мужчин ждали, пока Ирнус принесет им эль. Раласис сделал глоток и почувствовал, что узел его напряжения немного ослаб:

— О, мне это было нужно.

— Ты готов рассказать мне, что происходит?

Раласис открыл было рот, а затем его закрыл. Карис выглядел усталым, годы тяжким грузом легли на его плечи. Внезапно, вовлекать его в это последнее безумие показалось не очень хорошей идеей:

— Ничего, о чем тебе бы следовало беспокоиться.

— Я слышал это раньше — обычно примерно за пять секунд до того, как на меня вываливалась куча дерьма.

— На этот раз это правда.

Карис усмехнулась:

—

Значит, ты накрасился, как павлин, одел парадный мундир с жестким воротничком и пьешь днем, потому что так ты расслабляешься? Сделай мне одолжение.

— Тебе лучше не знать. Поверь мне.

Карис отхлебнул эль. И ничего не сказал.

— Я думаю о тебе, — сказал Раласис. — Это неприятности. Ты не захочешь в них участвовать.

Карис поставил свою кружку на стол и повернул ее так, чтобы ручка была под идеальным прямым углом. И ничего не сказал.

— Прекрасно. Потом не говори, что я не дал тебе возможность не вмешиваться. Это Тиннстра. И королева.

— Та женщина, которую мы спасли? — Карис приподнял бровь. — Я так и знал. Все твои неприятности из-за женщин.

Раласис покачал головой:

— Все не так. Не в этот раз.

— Не так? — Голос Карис был полон недоверия.

— Не так.

— Тогда продолжай. Расскажи мне, что происходит.

Раласис поколебался, затем сказал:

— Коса отправил ее и девочку в лагерь для интернированных.

Карис откинулась на спинку стула:

— Что? Я думал, что девочка — племянница короля, Королева Джии.

— Так и есть.

— Тогда это не имеет никакого смысла.

— Коса утверждает, что она самозванка – беженка, которая сказала нам то, что мы хотели услышать, чтобы мы помогли им сбежать из Джии.

— Это невозможно. Они бы не знали, какие имена взять, если бы они не были теми, за кого себя выдают.

— Именно так я и думаю.

— И Эгрил не послал бы за ними этих монстров, если бы они не были важны.

— Да.

Карис поджал губы.

— Может быть, они всех одурачили. Может быть, эгрилы думали, что преследуют настоящую королеву, и они тоже ошибались. — Он взял свою кружку, но пить не стал. — Может быть, Коса прав насчет них.

— Ты видел, как сражалась Тиннстра. Она Шулка, а не какая-то трусиха, спасающая свою жизнь. — Раласис покачал головой. — Нет, Коса неправ.

— Как бы мне ни было неприятно это говорить, но... не стоит ли нему сходить? Объяснить, что ты думаешь?

— Я так и сделал. И видел короля. Они оба сказали мне не лезть не в свое дело.

— А ты собираешься?

— Я ездил в лагерь повидаться с Тиннстрой.

Карис с силой поставил кружку на стол:

— Конечно, ты поступил наоборот.

— Это ужасное место.

— Но лучше, чем ничего. У них есть крыша над головой, еда, вода...

— Ненамного лучше. — Раласис оглядел комнату, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Он понизил голос. — Тебе не кажется, что это неправильно? Эгрилы — наши враги, и все же мы запираем наших союзников.

— Да, эгрилов здесь нет, но есть тьма иностранцев. Если мы позволим им идти, куда они захотят, у нас будут преступность, болезни и Боги знают, что еще.

Раласис отодвинул свою кружку, внезапно почувствовав, что ему не хочется пить, и между его бровями снова образовалась складка: