Надежда Дурака
Шрифт:
— Конечно, она сожгла это чертово место дотла, — со смехом сказала Ма, наполняя свою чашку. — Так что я не понимаю, как кто-то мог назвать ее коллаборационисткой.
— Ты сожгла Дом Совета дотла? — спросила Рена. — Мне казалось, что он просто пострадал от пожаров прошлой ночью.
— О нет, нет, нет, — сказала Ма. — Яс помогала Ханран. Она отправилась спасать мир. Оставила свою старую маму присматривать за Малышом Ро.
— Ма, хватит, — сказала Яс, но было уже слишком поздно.
— Арга все еще была там, когда ты подожгла дом? — спросила Рена, внезапно протрезвев. — Ты ее видела?
—
— Когда ты в последний раз видела Аргу? — спросила Рена.
Когда отравила ее, подумала Яс. Когда она умерла.
— В конце нашей смены, как обычно. Мне жаль. Я не знаю, где она.
— Я преувеличиваю? — Ма залпом допила вино и вытерла рот тыльной стороной рукава. — Преувеличиваю? Мы с Ро были почти пленниками в нашем собственном доме. С полдюжины ханранов присматривали за нами, следя за тем, чтобы Яс делала то, что ей было сказано. — Она наклонилась вперед. — Честно говоря, я думала, что с нами покончено. Они угрожали нас убить. Они заставили Яс отвести их в Дом Совета. Следующее, что я узнала, — город охвачен пламенем.
— Ма... мы можем не говорить об этом? — прошипела Яс.
Рена поняла намек, даже если этого не сделала Ма. Она встала, одернула юбку. Яс не могла не заметить, что Рена не смотрит в ее сторону.
— Уже поздно. Я, пожалуй, пойду — мне завтра рано вставать и снова искать Аргу и детей.
— А как насчет еды? — спросила Ма, указывая на плиту. — Она почти готова.
— Я сейчас не голодна. Вы ешьте. Я уверена, что Ро не откажется от второй порции, — сказала Рена.
— Если ты уверена, — сказала Ма, проверяя, сколько вина осталось в бутылке.
— Увидимся, — сказала Рена в точности так, как ее покойная сестра.
— Береги себя, Рена. — Яс чуть не подавилась словами. Рена казалась порядочной женщиной, и Яс забрала ее семью, чтобы защитить свою собственную. Она знала, что должна рассказать этой женщине о том, что произошло, рассказать ей правду о том, почему она это сделала, но это было невозможно. Рена никогда не поймет. Она никогда ее не простит. Яс даже не была уверена, что хотела бы этого.
Все было так запутано.
29
Франсин
Лейсо
Франсин смотрел из окна дворца на город. Несмотря на поздний час, город был залит светом, и он слышал доносящийся снизу гул голосов, похожий на стрекотание насекомых. Мейгорцев волновали только материальные вещи и плотские удовольствия. Их аппетиты не знали границ.
Он ждал в маленьком кабинете рядом с королевскими покоями, комнате, полной пестрой золотой мебели и безвкусных картин и украшений — отражение высокого статуса и плохого вкуса Тиана Косы.
Слава Кейджу, ему придется мириться со всем этим меньше чем день. Лорд Бакас и армия Его Императорского Величества сожгут все это место дотла. В конце концов, очищение огнем было лучшим способом справиться с язычниками.
Было несколько преданных Кейджу
Он улыбнулся, представив лорда Бакаса, въезжающего через врата Тонин со своей армией. Какая слава ожидает их всех!
И, конечно же, он отдаст лорду Бакасу тело девочки. Только ради одного этого момента стоило жить.
Он вытянул шею, борясь с желанием почесать лицо. Он носил фальшивое лицо уже больше двенадцати часов, и оно начинало чесаться. Раздражение было терпимым, но по прошлому опыту он знал, что будет только хуже, пока ему не захочется расцарапать себе лицо ногтями.
Боль — это хорошо, напомнил он себе. Что такое зуд по сравнению с вечной славой стоять по правую руку от Кейджа? Ничего.
Как только его помощник вернется с известием о смерти девочки, он уйдет в свою комнату и ляжет спать. А сейчас ему нужно немного больше терпения.
Чтобы отвлечься, он вернулся к своему столу и налил себе чашку воды. На стене напротив висел портрет отца тиана. Франсин провел среди мейгорцев немало времени, но все еще не мог понять, почему неверные обожествляли своих предков. Они прикрепляли изображения Богов так, чтобы их не было видно — на потолках своих зданий, — но при этом покрывали каждую стену изображениями своих умерших родителей, поклоняясь их лицам. Хуже всего были бесчисленные зеркала, чтобы они могли поклоняться самим себе. Отвратительно. Франсин даже не мог вспомнить, когда видел своих родителей без масок — так и должно быть. Единственное лицо, которому следовало поклоняться, принадлежало Кейджу.
Кто-то постучал в дверь.
Франсин выпрямился, приняв вид тиана:
— Войдите.
Дверь осторожно открылась, и показался дворцовый чиновник. Он выглядел испуганным:
— Тиан?
— Не стой в дверях, Антониус. В чем дело?
Мужчина вошел в кабинет, склонив голову, и закрыл за собой дверь:
— Я принес новости из лагеря.
— Продолжай, — сказал Франсин, хотя по звуку голоса Антониуса он понял, что сообщение было не тем, что он хотел бы услышать. Дорогой Кейдж, придай мне сил.
— Я заплатил трем охранникам, чтобы они убили девочку и шулка вместе с ней, Тиан.
— И?
— Они потерпели неудачу.
Конечно.
— Что еще?
— Беженцы подняли бунт. Они взяли под контроль лагерь и его стены.
— Кто-нибудь сбежал?
— Нет, Тиан. Охранники, которые не были схвачены, расположились снаружи лагеря, чтобы гарантировать, что никто не сможет этого сделать. На данный момент все по-прежнему внутри.
Бесконечная ярость Кейджа! Франсину потребовалось все самообладание, чтобы не убить Антониуса прямо здесь и сейчас. Язычник не смог бы быть более неумелым, даже если бы попытался.