Надежда
Шрифт:
– Здоров, сыщик!
– Не издевайся! Михаил, сейчас домой приедет Таня. Скажите ей, что ситуация номер один – она поймет. Запритесь там. Никого не впускать и не выпускать.
– Все так серьезно?
– Да. Мы влезаем в сферу интересов людей, которые этого не хотят. Буду ждать от них самого наихудшего.
– Я все сделаю.
Он повесил трубку.
Так, с безопасностью все нормально. Ситуация номер один означает, что Таня вооружит себя, отца и мать, будет по камерам следить за обстановкой. Дом превратится в неприступное здание. Туда никто не ломанется, пока я с Фельдманом не поговорю. Сначала поем. Зашел в кафе недалеко от больницы и взял стандартный обед. Не очень вкусно, но сойдет.
После кафе поехал в турагентство. На ресепшене сидела миловидная девушка. За ее спиной во
– Я могу чем-нибудь вам помочь? – спросила она меня.
Интересно, за какие заслуги ее сюда взяли. За эти большие глаза или за то, что у нее находится в этом глубоком декольте? А может, все-таки за знания? Да ладно, какие знания, конечно, из-за больших глаз.
– Мне необходимо поговорить с Петром Борисовичем.
– Кто его спрашивает?
– Капитан Синицын.
Вытащил из внутреннего кармана удостоверение и показал. Девушка кивнула и позвонила по телефону.
– Петр Борисович, к вам из полиции.
– …
– Хорошо.
Положила трубку.
– Я вас провожу, – сказала она мне.
Вышла из-за стойки, пошла вперед. Пошел за ней. На ней была еще и мини-юбка. Да, теперь я уверен, что ее взяли сюда из-за больших глаз. Точно. Мы пошли левее ресепшена и поднялись по лестнице на второй этаж. Старался на нее не смотреть, чтобы не забыть, зачем пришел. На втором этаже она открыла обычную, ничем не выделяющуюся дверь. Пропустила меня внутрь, а сама пошла обратно. Внутри была другая девушка с большими глазами и глубоким декольте. Да что же это такое! Требование внутреннего этикета, вот что это. И эта девушка, похоже, здесь работает из-за больших глаз. Она сидела за небольшим столом с компьютером. Слева от нее была дверь. Директор, значит, там. Внимания на нее обращать не стал и прошел к двери. Она даже не шевельнулась и внимания на меня не обратила. Кстати, ни одного охранника я не заметил. Ага, понятно. Случись чего, на вызов приедет не полиция. Надо это учесть.
Вошел в кабинет директора. Он сидел за массивным дубовым столом. Или не дубовым? Мне показалось, что стол все-таки дубовый. Рядом со столом стоят два стула. Слева от входа стоит длинный шкаф с полками и баром посередине. Тоже из дерева. Встал напротив бара и уставился на напитки, «забыв» поздороваться с хозяином кабинета. Там были дорогие сорта коньяка, вин и виски.
Фельдман вышел из-за стола, подошел ко мне и встал рядом.
– Нравится? – спросил он.
– Не очень. Как-то все разнообразно. Если уж нравится коньяк, то только он и должен здесь быть. Хотя, это только мое мнение.
– Пусть оно вашим и остается. Гости бывают разные и вкусы у них тоже разные.
– Но хозяин-то кабинета вы.
– Не всегда я в этом кабинете хозяин. Вы, молодой человек, пришли, чтобы поспорить со мной о содержимом моего бара?
– Нет, конечно. Меня зовут капитан Синицын. Я из полиции. Расследую дело о пропаже Надежды Белозерцевой и странной гибели ее отчима. По моим сведениям вы причастны к обоим делам.
– Это каким боком, простите?
– Вы последний, кто общался с покойным. И, насколько мне известно, вы причастны к пропаже Надежды. Что вы можете мне об этом сказать?
– Что это полный бред. Да, ее отчим приходил ко мне и требовал найти падчерицу. Я его послал и сказал, что не могу ничего сделать. Она пропала там, за границей, а я здесь. У меня нет связей там. Он психанул, обозвал меня предателем и ушел. Больше я его не видел. Позже узнал, что он умер. Наверное, сердце не выдержало от переживаний.
– Возможно и так. А может, все было иначе? Он вас попросил помочь похитить падчерицу, а у вас появился свой интерес. Вы ее продали, а его послали. У меня есть бумаги, которые это доказывают.
– Я не буду больше с вами разговаривать без адвоката. Пшел вон!
– Я-то пойду, но не прощаюсь.
Развернулся и вышел из кабинета. Он разозлился, это хорошо. Именно это мне и было нужно. Надеюсь, я его спровоцировал, и он начнет активные действия против меня.
Время уже около трех дня. Угу. Надо где-то побродить до темноты, а потом поехать домой. О! Поеду в агентство в бумагах пороюсь. Приехал, позвонил в посольство Валентину и спросил про Василия. Тот ответил, что в посольство
Такси свернуло на улицу, прилегающую к так называемой границе поселка, после которой таксистам накидывают еще половину, и остановилось. Расплатился и вышел из машины. Огляделся. Машин, стоящих вдоль дороги, мало. Фонари светят слабо. Здесь планируется плановая замена фонарей, но все это пока на уровне проекта.
Шестое чувство подсказало, что за мной следят. Посмотрел по сторонам и пошел к своей улице. Идти до нее всего полквартала. Когда уже подходил к повороту, из темноты справа метнулся силуэт. Я отпрыгнул, и тело пролетело мимо. Тогда я прыгнул на это тело и вырубил его ударом в шею. Оглянулся, а на меня бегут еще двое. Краем глаза заметил, что справа подкатывается машина скорой помощи. Вот гады, хотят сразу и упаковать. Ага, щас, держи карман шире. Мой организм переключился в режим «Бой», а инстинкт дал мозгу команду «Убивать». Глянул на человека у себя под ногами. После падения у него выпал нож. Взял нож и бросился на тех двоих, которые бежали ко мне. Они явно этого не ожидали. Один встал на месте, второй пробежал дальше. От этого второго, я уклонился и левой рукой воткнул нож ему в живот. А так как он бежал, то моя рука улетела назад и я по инерции тоже. Первый из этих двух ринулся ко мне с ножом в руке, но я от него отпрыгнул назад и почувствовал, как что-то укололо меня в плечо. Если бы мой организм был в спокойном состоянии, то, наверное, этот укол свалил бы меня. Но в данном состоянии мне эти уколы, что слону дробина. В этот момент я точно понял, что должен их всех убить. То есть мое сознание согласилось с мозгом и инстинктом.
Присел и схватил человека с ножом за талию, поднял, развернулся и бросил на человека сзади меня. Тот, кто воткнул в меня шприц, был в белом халате. Он сильно удивился, что лекарство не подействовало, и что на него упал человек. Я выхватил у нападавшего нож и стал наносить удары им обоим. Убедился, что оба затихли. Посмотрел на машину скорой помощи, увидел двоих санитаров, которые развернулись и попытались убежать. Бросился к ним, догнал и зарезал обоих, ударив ножом под ребра. Вернулся обратно, почувствовал легкую слабость. Значит, времени осталось немного. Подошел к первому, которого ударил по шее. Он дышал, но без сознания. Растормошил.
Он очнулся, посмотрел на меня. Попытался вырваться. Не дал.
– Кто послал? – спросил его.
– Не скажу, – прошептал он.
Я надавил пальцем ему на глаз.
– Повторить вопрос?
– Не надо. Я скажу, но ты меня все равно убьешь.
– Ты прав. Вопрос лишь в том, как. Медленно или быстро.
– Мы работаем на Маркуса. Он человек Фельдмана. Как выглядит Маркус я тебе не скажу, потому что не видел его.
– И не надо, сам узнаю.
Сломал ему шею. Он сказал, что мне нужно, и он был больше не нужен. Поднялся на ноги, меня качнуло. Огляделся. Да, кровавый вечер. Хорошо, что еще нашу улицу видеокамерами не оснастили, а то эффектное кино бы получилось. Похоже, об отсутствии камер знал не только я. И хорошо, что темно. Днем тут народа много, а вечером стараются не ходить. Пошел, качаясь, в сторону своего дома. Упал на колени, силы оставляют. Укусил себя больно за руку, это добавило злости. Поднялся, доплелся до калитки, попытался открыть. Да где же эти ключи. Хотел расстроиться, что нет звонка, но вспомнил, что на меня сейчас смотрит камера и сработал датчик движения. Нашел ключи. Стал пихать ключ, но калитка открылась, и зажегся свет. На меня смотрел Михаил. Посмотрел на него, упал на колени и пополз. Сил держаться на ногах не осталось.