Надежда
Шрифт:
— Сейчас будем обедать, — вместо Вари ответил Солнышко.
— Ну, тогда все марш в кухню, — скомандовала Светлана Ивановна.
Но не успели дети усесться за стол, как из прихожей донесся звонок.
— Это меня! — крикнул Солнышко и поспешил к телефону.
— Почему именно его? — спросила Светлана Ивановна то ли сама себя, то ли Варю. — А может, меня. Или Николай Палыча. Или Васю.
— Да Солнышку целый день кто-то названивает. То какая-то Надежда, то доктор. Имя такое закрученное — не то Серпантиныч, не то…
— Может,
— Да-да, именно Серапионыч, — подтвердила Варенька. И, понизив голос, добавила: — Солнышко сказал, что этот Серпа… Серапионыч помазал ему спину каким-то чудо-средством, и ожоги быстро прошли.
— Вот как? — удивилась Светлана Ивановна. — Странно, очень странно…
— Мамочка, что странно? — спросил Солнышко, только что возвратившийся из коридора.
— Да нет, ничего особенного, — улыбнулась Светлана Ивановна. — Ну, садись, а то все остынет.
— Светлана Ивановна, у вас борщ просто офигительный, — сказала Варенька, жадно проглотив несколько ложек. — То есть я хотела сказать — очень вкусный.
— Это мое фирменное блюдо, — объяснила Светлана Ивановна. — Да нет, никакого секрета. Просто кроме буряка кладешь туда немного… Солнышко, это не тебя?
Снова раздался звонок телефона, однако Солнышко почему-то не кинулся со всех ног к аппарату, а не спеша встал и степенно направился в прихожую.
— Варя, а ведь он к тебе неравнодушен, — вдруг сказала Светлана Ивановна, проницательно поглядев на гостью.
— Кто, Солнышко? — удивленно переспросила Варя. — Почему вы так думаете?
— Ради других девочек он так не наряжается.
Варенька согласно кивнула, но с содроганием подумала, что было бы, вернись Светлана Ивановна на какие-то пол часа раньше. И вдруг, совершенно неожиданно даже для самой себя, спросила:
— Светлана Ивановна, а что бы вы сказали, если бы увидели нас обоих, занимающихся математикой полностью раздетыми?
— В каком смысле? — не поняла Светлана Ивановна.
— Ну, совсем голенькими, — решилась Варя. — Даже без трусиков.
Светлана Ивановна от всей души рассмеялась:
— В такую теплынь это было бы совершенно естественно.
Тут в кухню вернулся Солнышко:
— Вася звонил. Сказал, что вернется только вечером — ребята его уговорили пойти в Дом культуры на лекцию.
— На лекцию? — слегка удивилась Светлана Ивановна.
— Ну да, на лекцию какого-то ленинградского профессора, — подтвердил Солнышко. — Что-то о наших Кислоярских древностях.
— А отчего бы вам тоже не сходить послушать? — предложила Светлана Ивановна Варе и Солнышку.
— Не, Светлана Ивановна, я не пойду, — тут же отказалась Варенька. — Тут уже от математики голова кругом идет, куда еще всякие древности!
— А я спать хочу, — признался Солнышко. — Ведь три ночи глаз не сомкнул!
— Ну так ложись и спи, — сказала Варенька. — По себе знаю: самое противное, это когда хочешь спать, а спать нельзя. Или когда наоборот. А я пойду —
— Я тебя провожу, — вызвался Солнышко, тем более что проводы не были длинными: Варя жила всего в нескольких кварталах от Кленовой улицы.
Когда ребята ушли, Светлана Ивановна заметила первый, черновой портрет Вареньки, валявшийся на трюмо возле телефона.
— Ого, а наш художник делает успехи! — вслух подумала Светлана Ивановна. Правда, было не совсем понятно, к чему это больше относится — только ли к художественным талантам ее сына, или к чему-то еще.
Зная, что пятый автобус курсирует с интервалами в пол часа, Серапионыч всякий раз верно подгадывал, когда ему следует быть на остановке. Автобусы подъезжали почти точно по графику, однако ни Чаликовой, ни Васятки в них не оказывалось, и это заставляло все более волноваться. Время от времени доктор звонил Солнышку, пока, наконец, тот не обрадовал его телефонограммой от Нади, что задание выполнено и они едут в город.
И когда подъехал следующий автобус, доктор с радостью встретил Надю с Васяткой — живых и невредимых. Не менее порадовало Серапионыча, что этим же рейсом приехал и Вася Дубов — также живой и невредимый. Доктор немного удивился, что Чаликова держится как бы сама по себе, а Васятка — вместе с юным Дубовым и другими ребятами, но в душе порадовался, что Васятка уже настолько освоился в «нашем» мире, что способен на равных общаться со своими сверстниками.
Так как ребята никуда не уходили, а прямо на остановке продолжали разговор, начатый в автобусе, то и Надежда с Серапионычем оставались поблизости. Чаликова рассказывала доктору о своих приключениях, но краем уха прислушивалась к беседе Васи Дубова и его друзей.
— Ну, давайте разбегаться, что ли? — предложила Люся, чувствуя, что проболтать они могут хоть до ночи.
— Постойте, я тут вспомнил одну вещь, — Генка чуть театрально хлопнул себя по лбу. — Скоро начнется лекция в Доме культуры. Кто со мной?
— А что за лекция? — заинтересовались ребята.
— Что-то историческое. Всякие тайны, открытые при раскопках.
— Я пойду, — тут же вызвалась Люся. — В газете что-то писали об исследованиях одного ученого, как его…
— Кунгурцева, — подсказал Генка.
— Вот-вот. И он будто бы откопал в наших окрестностях много такого, что и не снилось исследователям в каком-нибудь Риме или Египте!
— А ты, Маша? — спросил Генка.
— Нет, я сегодня не смогу, — с некоторым сожалением ответила Маша. — И рада бы… Ну ничего, ты мне потом все расскажешь.
— А ты, Митя?
— У меня денег на билет нету.
— Ничего, моя сестра там работает, она нас «на халяву» проведет, — искушал Генка.
— Ну, тогда другое дело! — громогласно обрадовался Митька.