Надломленный крест
Шрифт:
– Ну а Венеция…
– Дож Венеции Трибуно Меммо – бесхребетное ничтожество. Он не будет воевать, даже если притащить его на поле боя за ноги.
– Зато он очень набожен, Джованни.
– Таковы многие из трясущихся слизняков, – пренебрежительно скривился ди Торрино. – Но этот… Помиловал убийц отца своей жены… Любимой жены, что важно. И далее вел себя столь же…. смиренно и миролюбиво, показав, что с ним можно вообще не считаться и делать все, что только позволяют собственные силы и влияние. Венецианская знать этим широко пользуется. Его скоро свергнут.
– Кто?
– Больше всего выделяется Пьетро
Иоанн XV призадумался. Сказанное его охранником и советником было довольно интересным. Нет, о никчемности нынешнего венецианского дожа он знал и так. Равно как и о чрезмерной набожности, которая как раз и позволяла гарантировать его полное невмешательство в грядущие дела. Но если его вот-вот свергнут, то это не то чтобы заставляло поменять кое-что в планах… Скорее уж позволяло воспользоваться представляющейся возможностью приобрести еще одного союзника. Возможно, кратковременного и ненадежного, но ему и этого хватит.
– Пошлешь доверенных людей в Венецию. К Пьетро Орсеоло, – решился понтифик. – При них будет письмо, заверенное моей рукой и печатью. Обычное, в котором говорится, что его предъявитель действует от моего имени и имени церкви. Уверен, мне не нужно напоминать, что оно не должно попасть в чужие руки.
– Не попадет.
– Твои люди должны будут передать венецианцу, что Святой Престол хочет видеть его следующим дожем Венеции. Пусть он собирает сторонников и готовится взять власть. Мы ему поможем. Но! Сначала он должен будет приехать к нам в Ватикан.
– Я бы сделал кое-что еще…
– Слушаю тебя. Джованни?
– Род Орсеоло известен своей хитростью и умением менять покровителей. Потом, когда Пьетро появится в Ватикане, привяжите его к себе письмами, в которых будет что-то важное. То, что при обнародовании сильно усложнит сохранение им власти.
– Ты начинаешь становиться политиком, Джованни. Я рад. Только…
– Другие не дадут мне больше, чем можете дать вы, ваше святейщество, – понятливо усмехнулся ди Торрино. – Я убийца, но не глупец.
Понтифик ничего не ответил, лишь махнул рукой. Дескать, все нормально, просто напоминание и не более того. Впрочем, разговор о делах венецианских еще не был закончен.
– В Венецию поедет мой легат. Открыто, ни от кого не таясь. Он пригласит в Рим дожа Венеции Трибуно Меммо от моего имени. Для всех это будет визит, связанный с помощью Венеции в продвижении христианства. К тому же выбранный мной легат привезет в дар Венеции пару святых мощей. Каких именно – пусть сами разберутся, мне незачем вникать. Священные реликвии. С ними просто. Сколько надо, столько и появится.
Ди Торрино понимающе оскалился. Уж он давно подозревал, как церковь наживается на мощах и прочих предметах. Теперь же, на службе Святому Престолу, подозрения превратились в знание. Понтифик не делал из этого тайны для своих приближенных.
– Вы уговорите его отречься?
– Да. Пожалую высокий сан, польщу его воистину христианскому образу жизни и все такое… Он отречется. А новый дож будет нашим должником!
– У Венеции много кораблей. И войско хорошее.
– Не будь у них этого, Венеция давно бы стала частью Священной Римской империи, – подчеркнул очевидное Иоанн XV. – Ты все понял, что надлежит сделать?
– Да, ваше святейшество.
– Тогда иди. А мне надо подумать.
Поклонившись. Джованни ди Торрино удалился, как и всегда, сделав это почти беззвучно. Ну и Иоанну XV стоило еще как следует подумать о будущем противостоянии с империей. Пусть с ослабленной ведением войны, но все же остающейся могучей. Впрочем, этим он и занимался, изучая карты, делая заметки на чистых листах бумаги и время от времени ругаясь на излишнее, ну просто совершенно излишнее хитроумие своих соперников…
Глава 2
Июнь (кресень), 990 год, Пруссия
Оставаться в Киеве в преддверии предстоящих событий для меня как конунга было бы… странно. Поэтому не было ничего удивительного и тем более подозрительного в том, что я, вместе с собранным войском – его частью, но это уже детали – отправился на прусские земли. Якобы для подготовки к посадке на драккары, которые должны были начать перевозку войск из прусского города Трусо.
Город и впрямь располагался очень удобно для озвученных целей. Именно из этого порта драккары могли осуществить перевозку войск с наименьшими временными затратами. Ну а для сомневающихся относительно того, что наша варяжская братия могла погрузиться на корабли и на территории Руси… Что ж, был довод и для них. Только чуть более скрытый. Надо было чуток покопаться в слухах и сплетнях, подкупить кое-кого – заранее на это дело подготовленного для большей достоверности – и выяснялось, что князю Хальфдану Мрачному пришло в голову усилить свое войско за счет прусских наемников. Ну чтобы у датчан совсем никаких шансов не оставалось.
Один из лучших способов врать – приоткрыть часть правды, а уж в нее вплести ложную информацию. Вот тогда велик шанс, что проверив то, что относительно легко проверяется, и убедившись в истинности узнанного, проглотят и оставшуюся часть. Ту самую, которая ну совсем далека от истины.
Город Трусо, это не только порт и торговый узел. То есть это, конечно, узел, откуда можно выдвинуться на Помезанию, а оттуда двумя ударными кулаками обрушиться на Староград и Хелмно. А с моря – атаковать Гданьск. Лишившись этих трех крепостей, поляки взвоют, ведь именно они служат ключевыми точками обороны на восточном направлении, от пруссов. Стратегия, однако.
Пятнадцать тысяч. Именно такое число воинов пришло с Руси в окрестности Трусо. По большей части пехота, потому как перед нами не стояла задача лихих рейдов. А вот взятие крепостей, для этой задачи конница не шибко уместна. Зато боевых машин было много. Их, конечно, доставили морем, по-другому было бы слишком хлопотно и долго.
Мало? Отнюдь, если вспомнить о том, что прусские наемники готовы были пуститься во все тяжкие по первой команде, а венеды и вовсе едва-едва удерживали естественные душевные порывы. К тому же слишком большое число воинов на землях Пруссии могло бы вызвать нежелательные вопросы. Да и о необходимости не оголять порубежье забывать не стоило.