Надменный герцог
Шрифт:
Джульет сжала руки.
— Я тебя не ненавижу! — горячо воскликнула она. — Папа, я тебя люблю! И какой бы ужас мне ни внушала мысль о том, что ты найдешь меня раньше, чем я тебе это позволю, мне тебя не хватало! Не все время, вероятно, не всегда осознанно, но сегодня, увидев тебя на ступеньках клуба, я удивилась, как у меня хватило мужества порвать с тобой!
Лицо отца прояснилось, и он, подойдя к ней, взял ее за руки.
— Джульет, Джульет, — хрипло пробормотал он, — а ты знаешь, почему я это делал? Знаешь, почему я боролся с каждым
На глаза Джульет навернулись слезы. Но даже сейчас она продолжала протестовать против его любви, а она знала, что это искренняя любовь, потому что боялась; боялась, что это какой-то хитрый, расчетливый способ снова завоевать ее доверие. Они и раньше часто ссорились, и ее отец всегда находил самый лучший и успешный способ добиться своего.
С огромным трудом сдержав слезы, она сказала:
— Я не вернусь, папа! Пока, во всяком случае. Роберт Линдзи тотчас же встал, отпустил ее руки и залпом отпил полбокала.
— Ты думаешь, я позволю тебе остаться? — тихо, но зловеще произнес он.
Джульет пожала плечами:
— Ты не можешь меня остановить.
— Тут ты заблуждаешься.
Джульет приложила ладони к горячим щекам. Этого она и боялась. Как обычно, объяснения, упреки, мольба и, наконец, — атака!
Она закурила. Она не позволит ему услышать свой дрожащий голос! Она не даст ему шанса подорвать ее и без того слабую оборону! Единственный способ победить его непоколебимость заключается в спокойствии, холодности и сдержанности.
Собрав все свои силы, она спокойно спросила:
— Как там Мэнди?
— Хорошо, — коротко ответил отец. Джульет почувствовала почти удивление. Она ожидала услышать, что мисс Мандерс по меньшей мере убита горем.
Она продолжала курить сигарету, и он наконец повернулся:
— Черт возьми, Джульет, тебе не удастся меня одурачить!
Джульет наклонила голову и не ответила.
— Где ты работаешь? У кого? Чем занимаешься? — обрушился на нее град вопросов.
Джульет опять не ответила. Тогда отец рассердился:
— Ты думаешь, что, встретившись со мной, заставишь меня сменить гнев на милость по отношению к твоим друзьям Саммерзам?
Джульет подняла глаза:
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что, если ты мне перечишь, если остаешься на этом острове и если мне придется вернуться в Лондон одному, этим ты осложнишь, а не облегчишь их положение!
Джульет окинула отца негодующим взглядом. Вот вам и любящий папочка, скорее жертва грешников, чем сам грешник! Как он может? Как он может?!
Она выпила немного «Дайкири», чувствуя на себе его взгляд, и посмотрела на него полными слез глазами:
— Если ты попытаешься допрашивать Саммерзов или каким-то хитроумным способом превратить их жизнь в ад, вся история станет достоянием
— А ты же с пеной у рта уверяла меня, что в Саммерзах есть чистота, — саркастически отрезал ее отец. — Они не сделают подобной подлости!
Джульет нетвердо поднялась:
— Вероятно, не сделают! Но это сделаю я! Отец изумленно уставился на нее, затем его резкие черты невольно просветлели.
— Черт возьми, Джульет, я верю, что ты это сделаешь! — удивленно пробормотал он.
— Сделаю, не сомневайся! — неровным голосом ответила Джульет. — Я твоя дочь, помнишь?
Роберт Линдзи погасил сигару и зажег другую.
— Значит, ты не скажешь мне, где живешь? — Нет.
— Почему? А если я разрешу тебе остаться, ты мне скажешь?
Джульет вытерла глаза ладонью.
— Честность для тебя пустое слово, — сказала она. — Думаешь, я могу тебе поверить?
— Можешь попытаться.
— Нет, спасибо. — Она взяла сумочку. — Ты собираешься меня отпустить?
— А у меня есть выбор?
— На самом деле нет. Я сказала все, что хотела.
— Я знаю. — Он тяжело вздохнул. — Когда ты вернешься домой?
Джульет наклонила голову:
— Не знаю. Может быть, скоро — может быть, нет. А у меня еще есть дом, в который можно вернуться?
— Конечно! Ты моя дочь, Джульет, и, черт возьми, полагаю, прекрасная, только я слишком туп, чтобы это заметить! Хорошо, я это признаю. Я хочу руководить твоей жизнью. Я хочу одобрить человека, за которого ты, в конечном счете, выйдешь замуж. Разве это так плохо?
— В умеренном количестве — нет. Но в тебе нет умеренности.
— Значит, я могу сказать всем твоим друзьям в Лондоне, чтобы они не питали относительно тебя ложных надежд?
— Если ты имеешь в виду молодых людей, то да, ты смело можешь им это сказать.
Отец покачал головой:
— Чего ты ищешь, Джульет?
— Не знаю.
Он снова вздохнул:
— Надеюсь только, что ты знаешь, что делаешь. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты попала в ситуацию, с которой не сможешь справиться. В мире полно мужчин, которые только того и ждут, чтобы познакомиться с кем-нибудь вроде тебя.
— Я не наивна, папа! Я, знаешь ли, все знаю о птичках и пчелках!
— Может быть, может быть! Хорошо, Джульет, поступай как знаешь. Но помни, я всегда приду на помощь!
Возвращаясь на такси в Бриджтаун, Джульет постоянно оглядывалась в заднее окно, чтобы убедить ся, что за ней никто не едет, но дорога, как всегда в этот час, была пуста.
Она расслабилась, и ее стали занимать совсем другие проблемы. И прежде всего герцог де Кастро. Во время ленча она робко предложила снова встретиться в отеле за чаем в пять часов, но после того, как они так нехорошо расстались, она не была уверена, что он там будет. Однако, расплатившись с таксистом и бросив взгляд на стоянку отеля, она убедилась, что герцог здесь, и, с трепетом оглядываясь по сторонам, прошла в широкий холл.