Надпись на сердце
Шрифт:
«Ну, — сжал я руку Коли-Николая, — слушай теперь...»
«Да это я свистел, — рассмеялся Коля-Николай. — Слушай-ка...»
И он виртуозно просвистел только что слышанную мною мелодию, которую я принял за подлинно соловьиную.
«Увидел я тебя с этой вертихвосткой, — пояснил мне друг, — и горько мне стало. Ее там машина у входа ждет — на танцульку везти, а ты тут за сердце хватаешься обеими руками. Ну, думаю, создам-ка я им лирическую атмосферу, может, полегчает...»
И Коля-Николай хитро взглянул мне в глаза:
«Я же знаю, ты парень с лирической жилкой... Ну и как, помог я тебе?»
Конечно,
И молодой человек влюбленно поглядел на белокурую свою спутницу.
— А тост? — спросил Иван Иванович. — Раз вы рассказывали сразу за двоих, то и тоста должно быть два.
— За тех, кто любит! — произнес молодой человек, а его супруга смущенно заалелась. — За всех влюбленных Земли! И за их друзей!
ЗНАКОМСТВО С ЖИЗНЬЮ
(Это рассказывала заслуженная артистка республики М., которая летела в Москву на съемки нового фильма. Почти все присутствующие знали М. по кино, по спектаклям. Последняя премьера современной пьесы из колхозной жизни, где М. блестяще сыграла роль молодой доярки, была еще у многих на памяти. Иван Иванович Геолог, воспользовавшись тем, что М. задумалась, о чем бы рассказать, попросил ее:
— Расскажите, пожалуйста, как вы сумели добиться в последнем спектакле такого перевоплощения? Откуда у вас такое знание колхозной жизни? Ведь вы же все время в городе, в разъездах, то съемки, то репетиции... И вдруг — представляете, товарищи! — доит корову, как потомственная крестьянка! Поразительно!
И М. поведала нам забавную историю, с ней происшедшую во время подготовки к этому спектаклю.)
— Зная, что в предстоящем сезоне мне предстоит работать над ролью доярки, я решила провести свой отпуск на молочной ферме совхоза.
«Опыта у вас нет, — сказал мне заведующий фермой, — дояркой мы вас поставить не можем. Хотите — разнорабочей? Войдете в курс — повысим».
Я согласилась.
Разумеется, рабочие совхоза не знали, что я актриса. Про себя я говорила туманно: студентка, мол, решила подработать во время каникул.
Я внимательно присматривалась к окружающим. Особенно меня заинтересовала молодая работница фермы Зоя — хлопотунья и хохотушка. Мы сразу подружились с ней. Именно такой в моем воображении должна была быть Валя — героиня пьесы.
Мы гуляли вместе, беседовали на различные темы, обменивались впечатлениями от книг и кинокартин.
Мне казалось, что я нашла именно то, нужное.
Вскоре Зоя сообщила, что уезжает, — так сложились обстоятельства. Она пригласила меня зайти вечером в дом, где жила, обещая рассказать о причине столь поспешного отъезда.
«Вера, ты меня прости, — сказала Зоя, — но я тебя все это время обманывала! Я — актриса! Мне предстоит сниматься в кинофильме «Молочные реки». Главная роль — молодая женщина работает на молочной ферме. Ты — как раз тот тип, который мне был нужен. Поэтому я...»
Понятно, что я чуть не свалилась на пол от смеха. Но когда я рассказала свою историю, то мы, две актрисы, сперва подивились такому совпадению,
Это случилось потому, что мы обе представляли себе сельскую жизнь несколько по-книжному, так, как она кажется горожанкам, никогда не бывавшим в сегодняшних колхозах и совхозах. Я и Зоя старались выглядеть как можно более «деревенски». У доярок это вызывало снисходительную улыбку, а мы обе «клюнули» друг на друга.
Пришлось нам с Зоей провести на ферме еще по месяцу. И оказалось, что молодые колхозницы и работницы фермы ничем не отличаются от передовой городской молодежи. Конечно, есть кое-какие мелочи, детали, но в целом яркой специфики в интересах, в стремлениях, желаниях нет. Те же увлечения: литература, искусство, танцы, учеба, та же любовь к труду. Главное различие — профессия. Вот мы с Зоей и начали овладевать специальностью.
— И неплохо овладели, уважаемая! — зашумел Иван Иванович Геолог. — Весьма, весьма! И — если разрешите — то я провозглашу тост вместо вас...
— Разрешаю, — согласилась М.
— Давайте выпьем этот бокал шампанского, товарищи, за то, чтобы знание жизни всегда вдохновляло мастеров искусств на большие победы!
— Принято! — подтвердили слушатели.
ДЕФИЦИТНАЯ ПРОФЕССИЯ
(Эту историю рассказала модная дамочка с браслетами. Она пыталась было отказываться от рассказа, но потом заулыбалась направо и налево и произнесла кокетливо:
— Ну, так и быть. Только моя история совсем не веселая.)
— Вот тут о фермах рассказывали, о доярках — это меня просто расстроило. Вы знаете, из-за этих ферм и колхозов разлаживается нормальная жизнь. Возьмем нашу семью. Все заняты. Кто по хозяйству работает? Дуся. Домработница. Но ведь я бы ее в другое время и держать не стала. Она кончает десятилетку без отрыва от работы, но разбирается в физике лучше, чем в кулинарии. Ужас! И вот теперь, когда все девушки сидят в этих фермах и колхозах, достать домработницу — проблема мирового значения. Атом, по-моему, расщепить — это в десять раз легче. Поясню жизненно, на примере. Моя Дуська разбила вазу. Вдребезги. Я думала — не переживу. Мне горе, а Дуське хоть бы хны. Ведь я с ней сделать ничего не могу. Уволить? Да ее сразу возьмут Мрякины! Они ее давно соблазняют. И знаете, что меня спасло? То, что Мрякины — тучники. Они сами сидят на диете, а домработницу сажают питаться вместе с собою, за стол. И ей приходится питаться их диетой. А у меня Дуська ест в кухне, там она хозяйка, ешь, что хочешь. Меня интересует — куда мы идем? Что будет с интеллигенцией? Вот моя Дуська получит аттестат зрелости — и поминай как звали. А ведь на домработниц нигде не учат. Но если их не будет, домрабынь этих, то нам придется быть домработницами у самих себя! Я кончила институт иностранных языков, я иногда даже мужу помогаю, прочитаю романчик по-английски, газету. А шить, варить, стирать, полы мыть — я просто не умею. И не хочу уметь. Нет, я в отчаянье! Даже ни о чем больше думать не хочу — что будет в будущем году? Кто позаботится о нас? Раньше приезжали девочки из деревни — и все шло отлично. А сейчас они почему-то все на фермах, в колхозах. Ужас!