Надпись на сердце

Привалов Борис Авксентьевич

Однажды

пришлось мне с рыболовецкой бригадой ходить на промысел. Было это на Азовском море. Целые сутки пробыл я на баркасе, где бригадирствовал Финоген Петрович, человек квадратного телосложения: ширина плеч его почти равнялась росту.

Я помогал рыбакам как мог, но, кажется, больше мешал.

Когда улов — курган живого серебра (никогда в в жизни я не видел столько рыбы сразу!) — был сдан, рыбаки дружной компанией зашагали по дороге в поселок. Я шел вместе с ними, испытывая гордое чувство уравнения в правах: в какой-то степени я был уже «свой», «баркасный», «артельный парень».

Меня не стеснялись, разговаривали откровенно.

Основной

темой служил грядущий воскресный день — кто и как собирается отдыхать.

— Кто куда, а я в кино, — сказал один. — Три сеанса отсижу — у меня большое отставание имеется по картинам.

— Что касается рыбы и воды, — пошутил второй, — то самая лучшая рыбеха, по-моему, это домашняя колбаса, а самая лучшая вода — пиво. Ох, и потяну же я холодного пивка под жареную колбаску!

— А я — на консервный завод... — смутился самый молодой член бригады.

— К Дусе своей разлюбезной! — дружным хором закончили за него товарищи.

— Ну, а ты, Финоген Петрович, как мыслишь? — спросили рыбаки бригадира, молча шагающего с дымящей трубкой в зубах. — Как обычно?

— Как обычно, ребятушки! — мечтательно вздохнул Финоген Петрович. — Удочки на плечо — и айда на весь день рыбачить... Эх, и отведу же душу!