Надпись на сердце
Шрифт:
Критиков при малейшем намеке на соприкосновение с противником добросовестно пускал пузыри, симулируя потопление: надеялся, что судья даст штрафной.
В самом конце игры, когда счет был такой, что Вторых сидел зажмурившись, а Ай-Люли бормотал что-то насчет «сухой воды», Гах решил во что бы то ни стало «размочить» результат. Он пошептался с Критиковым и, дождавшись от Чавелло передачи, ринулся к воротам противника.
И тут случилось неожиданное: вратарь соперников вдруг слабо ойкнул и пошел на дно. Ворота оказались пустыми. Гах неторопливо забросил
— Гол! — заорал Люликов, чуть не падая в воду от восторга. — Конец сухой воде!
Но судья, заподозрив неладное, не торопился засчитывать мяч.
Ушедший под воду вратарь пробкой вылетел на поверхность, глотнул воздуха и снова нырнул с криком:
— Я покажу, как за ноги хватать!
Над взбаламученной водой показалась красная физиономия Критикова. Он визжал, брыкался и вопил:
— Только без щекотки! Это не по-това...
— А топить вратаря, — грозно сказал капитан соперников, — это по-товарищески?
Кончился инцидент тем, что гол не засчитали, а Критикова дисквалифицировали на две игры.
В автобусе портовиков, который медленно отъезжал от бассейна, направляясь на тренировочную базу, стояла кладбищенская тишина.
Люликов, по обычаю сидевший справа от Вторых, сказал, как всегда, расслабленным голосом:
— На следующий раз я применю тактическую сенсацию. Чавелло наденет все свои жетоны-значки за спасение утопающих и будет подавлять деморализованного противника молниеносными прорывами, а Гах через головы растерявшихся защитников забрасывает мяч в ворота.
— Гах! — воскликнул Вторых, открывая глаза. — Гах и мяч — несовместимые понятия! У вашего Га-ха — мячебоязнь! — И начальник команды, махнув рукой, погрузился в мрачные думы.
В конце концов, не выдержав, Вторых постучал шоферу, и автобус остановился.
— Завтра всем быть в сборе в восемь ноль-ноль! — приказал команде старшина, вышел из машины и двинулся по улице — ему хотелось побыть одному.
«Неужели в порту суждено погибнуть такому виду спорта, как водное поло?! — думал Вторых, шагая вдоль набережной. — Ведь за нас уже перестают «болеть»! — с ужасом сказал он себе. — Это начало конца! Интересно все же, в чем причина успеха других команд?»
Где-то невдалеке раздался крик:
— Тама-а-а!!
Старшина огляделся. На свежевыкрашенном синем заборе («Высота воробьиного полета!» — улыбнулся Вторых) сидел мальчик-маляр в забрызганной брезентовой спецовке. Рядом с ним, на зубце забора, висело ведро с кистью. Мальчик махал руками и кричал:
— Молодец, Коля! Тама! Сидит!
— Как говорится: и человек красит место, и место красит человека! — сказал старшина. — Футбол, что ли? — подойдя, поближе спросил он.
— Футбол, да на воде — сказал маляр и чуть было не слетел с забора. — Пасуй, Ваня!
— А кто играет? — продолжал допрос Вторых.
— Порт против дока!
— Водное поло? — недоуменно развел руками старшина. — «Дикие» команды? Вот это да!
Вторых чуть на забор не взобрался от нетерпения — так ему хотелось поскорее поглядеть на матч. Но,
Ворота оказались совсем рядом — за углом. В них было видно поблескивающий водой док, мелькание загорелых рук, разноцветные шапочки игроков.
Первым, кого старшина увидел, был тренер и руководитель ватерполистов ремонтной базы.
— Пришли посмотреть на резервы? — спросил он у Вторых. — Правильно сделали. Я бы на вашем месте давно разогнал старичков и занялся подбором молодых... Критиков, конечно, когда-то был очень хороший игрок, но это было лет десять назад. То же самое и Гах. Чавелло вашему скоро сорок стукнет А здесь какие молодцы в порту имеются! Смотреть любо-дорого! Вот, например, Гладышев! Чем плох? А Митронин? Глядите, что выделывает!
— Да... есть талантливые ребята, — бодро сказал Вторых и почувствовал, что уши у него краснеют.
«Нашел на кого надеяться — мысленно ругнул себя старшина. — На Ай-Люли! Позор!»
— Тама-а-а! — бушевали болельщики.
Сборная дока на глазах пораженного Вторых, получив четыре прямых попадания в ворота, шла ко дну.
После матча возле выхода старшина, к своему великому удивлению, увидел Люликова, окруженного молодыми моряками.
— Пять шестых земного шара — вода. Но человек вспоминает об этом только тогда, когда начинает тонуть! — говорил Люликов, время от времени поднимая вверх указательный перст, что, по его замыслу, должно было означать восклицательный знак. — Поэтому, мои юные друзья, вы правы — надо развивать себя не только на суше, но и в воде! А что может быть полезнее игры в водное поло? Да, друзья, нет ничего полезнее! Прежде всего — плавание! В древней Греции говорили о некультурном человеке: «Он не умеет ни читать, ни плавать...»
— Видите ли, товарищ Люликов, — прервал тренера один из спортсменов, — у нас и читать и плавать ребята умеют. Мы хотели попросить у вас помощи: у нас организовались несколько команд по водному поло...
— Правильно, правильно, — озираясь, сказал Люликов, — каждый вид спорта лишь тогда имеет право на жизнь, является по-настоящему спортом, когда он массовый!
— Так вот, — продолжал матрос, — мы бы хотели, чтоб вы, как тренер, нам помогли. Наладили тренировки, занятия по тактике, теории. А то, сами понимаете, трудно так... индивидуально... Тем более что на базе и в других местах проводятся занятия среди низовых коллективов.
— У меня столько работы с мастерами, — сказал Люликов, изобразив на лице предельную усталость, — что нет времени руководить самодеятельностью. Для этого существуют всякие там клубы при купальнях и кружки при пристанях. Вот если в индивидуальном порядке, за наличный расчет — тогда другое дело... Обдумаете, позвоните! — водных дел мастер протолкался сквозь ряды огорошенной молодежи и скрылся за воротами.
— Слышали, каков гусь? — развел руками Сивидов. — Тренер, нечего сказать! Давай, старшина, я с твоим молодняком буду заниматься?