Надрыв
Шрифт:
– Закройся.
– И зачем ты косишь на нее взгляд? Ты хочешь проникнуть в ее душу и понять, что она испытывает? Может, хочешь найти в ее мимике фальшь, за которой будет скрываться глубокая печаль из-за случившегося? – усмехнулся Голос.
– Прошу тебя, прекрати…
С. опустил голову и тяжело вздохнул. Видимо, вместе с этим с губ все-таки сорвался мат, потому что в аудитории сразу повисла тишина.
– Саш, у вас что-то случилось? – поинтересовался преподаватель.
С. огляделся, не понимая, что происходит и где он находится. Как только С. встретился взглядом с Мари, он сразу же вскочил из-за стола.
– Мне
И он быстро вышел из аудитории, направившись по светло-серой кишке коридора в туалет.
Из зеркала на него смотрело чужое, изможденное недосыпом, чувствами и алкоголем лицо. Неравномерные темные волоски на щеках и под носом; под глазами мешки, набитые тенями; на лбу уже заметны тонкие линии морщин; вместо губ – сухое шелушащееся нечто.
С. попытался улыбнуться и не смог.
– Во что же я превратился… – вздохнул он.
Наконец-то этот проклятый учебный день подошел к концу. С. сложил свои пустые тетрадки и выбежал чуть ли не быстрее преподавателя. Увы, но его спешка оказалась бессмысленной – он все равно уперся в студенческую массу, скопившуюся около гардероба.
– Эй, Саня! – голос одногруппницы. – Ты за этот месяц ни разу не стоял за вещами, так что держи.
Она протиснулась в очереди, сунула ему красные квадратики с номерами и ушла обратно. С. обернулся. В уголке помимо нее стояли Мари и еще три девочки с его ряда. С. взял вещи, подошел к ним. Мари тихо, но уверенно проговорила: «Спасибо».
С. быстро оделся, махнул рукой в знак прощания и, не говоря ни слова, пошел на выход.
Тонкие нити взаимоотношений оборвались в один момент. До того дня он кое-как, но общался с ними. Теперь он даже не здоровается и не прощается. Раньше волны любви к Мари как бы распространялись на все вокруг, смывая плохие черты, сглаживая все неровности. Но теперь пришла более сильная стихия – цунами отчаяния и действительности, уничтожая все на своем пути.
Уже на улице он услышал до боли знакомый голос.
– Саш, подожди.
С. остановился и попытался придать себе спокойный вид. Не получилось. Руки в один миг покрылись льдом, а сердце замерло в страшном ожидании.
– Давай поговорим, – сказала она.
Он смотрел поверх ее головы, лишь бы не встретиться с голубыми глазами, которые все еще любил и видел во сне.
Поговорить? О чем они теперь могли говорить? Больше они никогда не смогут общаться. Разве после любви возможна дружба? Нет. Разве после любви могут быть разговоры? Нет.
– Почему же? – поинтересовался Голос.
– Потому что нет более чужого человека, чем тот, которого ты когда-то любил.
Он собрал всю волю в кулак, мысленно посчитал от пяти до одного и с огромны трудом проговорил:
– Прости, но давай как-нибудь в другой раз. У меня… дела.
– М, понятно, – быстро сказала она с интонацией, в которой читалась небольшая злость. Она явно ему не поверила. Мари более ничего не сказала и вернулась назад в институт.
С. некоторое время смотрел ей вслед.
Затем он перевел взгляд в сторону и в этот момент ему показалось, что даже бетонный столб теперь роднее, чем Мари.
25.12
Играла какая-то гадкая современная музыка. Парень кривлялся под нее, стоя в центре аудитории. Остальные
«Почему я не замечал этого раньше?»
– Потому что ты любил ее.
Как, как может человек, которого С. боготворил, оказаться таким же, как все они? За что? Он не мог вынести, как та, которую он так сильно обожает, в одночасье превратилась в частичку толпы. Но страшно было даже не это. Ему было страшно оттого, что он один, а они все вместе… Он-то один во всех смыслах этого слова, а они все вместе, они все заодно! Они могут спасти друг друга. А его не может спасти никто.
Пожалуй, С. еще никогда не испытывал настолько сильного отчаяния – когда понимаешь, что любил непонятно кого.
– Знаешь, – начал Голос, – а ведь ей просто нужно было с кем-то общаться, вот и все. Ты откололся – ну так не беда, она может общаться с кем-то другим.
И тут у С. перехватило дыхание. Еще один щелчок в голове. Больше ему не с кем делиться самым сокровенным. Полное осознание того, что ты один на один со своими переживаниями. С невыносимыми переживаниями.
Он шарахнул кулаком по столу, но физическая боль не заглушила душевную. Никогда не заглушала.
31.12
Новый год. Праздник, когда все люди, кажется, объединяются. Когда все становятся чуточку добрее и веселее. Очереди в магазинах, суета, оливье. Но для С. это праздник одиночества.
Улица встретила его падающим снегом и завыванием холодного ветра. С. глубоко вдохнул в себя зиму. Когда с неба опускаются снежинки, он всегда бродит по городу. Бесцельно… Просто ходит и рассматривает блестящие витрины, елки; слушает смех веселых людей – одним словом, пытается проникнуться атмосферой счастья. От ощущения того, что ты чужой на этом празднике жизни, к горлу подкатывает комок безнадеги.
С. хотел пойти домой, но вдруг услышал, как неподалеку с еле слышимым скрипом затормозил автобус. Двери открылись, приглашая С. внутрь.
– И куда же ты хочешь меня отвезти? Туда, где будут рады мне всегда?
Автобус, кажется, не оценил его юмора. С. пожал плечами и вошел. Смысла в том, чтобы идти в пустую квартиру немногим больше, чем в том, чтобы доехать до конечной остановки. Двери закрылись. Автобус тяжело вздохнул и тронулся. Салон оказался пустым.
Через окно С. наблюдал за городской суетой: люди, машины. Вскоре ему надоело убиваться. Он вставил в уши наушники и включил музыку, начал листать ленту VK. Новое сообщение. Руки задрожали. Сердце лопнуло, забрызгав теплой кровью все внутри.
Сообщение пришло от нее.
«Я не могу просто так встретить новый год, ничего тебе не написав. Прости, я не хотела делать тебе больно. Я не хотела, чтобы всё так вышло. Ты мне безумно дорог, и я хочу общаться с тобой. Это молчание и невозможность написать просто убивают меня…» – дальше С. уже не читал.
Опять вранье. Интернет всегда врет. Ты хочешь общаться? А ты не подумала о том, что он с тобой общаться уже не хочет? И не может… Он тебе дорог? Это бред. Нужно использовать другие слова. Такие слова дают ложную надежду.