Наедине с футболом
Шрифт:
Еще один взлет лифта, и лица наших сопровождающих напряглись, что обычно предшествует главному номеру программы. Нам торжественно и тихо объявили, что сейчас мы будем допущены туда, где лежат деньги, и что это делается в виде небывалого исключения, в знак особого уважения к команде, сыгравшей вничью на «Маракане» с самой сборной Бразилии…
Вот заветная дверь. Круглая, стальная, такого диаметра, что высокий человек может войти не наклоняясь. Толщина – примерно полметра, вес – забыл уж, сколько тонн… На наружной поверхности штурвальное колесо, открывающее дверь. За ней комната-сейф. Внутри узкий проход, огороженный стальными
Блицы сверкали, объективы тыкались в наши лица, а мы с неподобающим легкомыслием вспоминали Остапа Бендера с его ключом от квартиры, где деньги лежат. И уж совсем, наверное, бестактно прозвучали слова кого-то из футболистов: «Они бы лучше холодным соком напоили – духотища в этом банке…»
Соком нас угостили чуть позже, в кабинете президента банка. Ананасовый сок со льда был превосходен, на лицах блаженство. Но здесь нас не фотографировали.
На следующий день я просмотрел все местные газеты, и ни в одной не нашел снимка, сделанного в сейфе. Что ж, так случается у фотокорреспондентов: изведут километр пленки, а то, на что надеялись, не вышло…
Портеро
Будучи в Ленинграде, попал я на матч «Зенита» с испанским клубом «Эспаньоль». До начала было еще долго, и я пошел в раздевалку. Едва открыл дверь в подъезд, как ко мне кинулся мальчишка. В круглых глазах отчаяние и мольба.
– Дядя, у вас есть ручка? Наша не пишет…
На ступеньке лестницы, ведущей к раздевалке испанцев, стоял высокий массивный старик, в очках, в синем форменном пиджаке «Эспаньоля». Возле него еще один мальчонка с раскрытым альбомом, с раскрытым от растерянности ртом.
– Понимаете, он дает нам автограф… А ручка вдруг не пишет. А у него нет… – наседал на меня первый мальчик.
Я дал им ручку, и человек в форменном пиджаке аккуратно, с нажимом, по-стариковски не доверяя своей руке, расписался в альбомчиках.
– Кто он? – шепнул я мальчишке.
– Как кто? – полоснул тот меня укоряющим взглядом. – Заморра!
Рука моя сама нырнула в карман за записной книжкой, и я протянул ее старику. Он оглядел меня поверх очков, кивнул и так же медленно вывел свою фамилию.
После матча зенитовцы зазвали меня на официальный ужин с руководителями «Эспаньоля».
Рассаживаемся за длинным столом, по одну сторону испанцы, по другую – мы, и я оказываюсь прямо напротив Заморры. Мы встречаемся глазами, он приглядывается и вдруг подмигивает: узнал.
Как водится, все произносили маленькие речи. Когда очередь дошла до меня, я встал и сказал следующие слова:
– Футбол имеет свои легенды, и они его украшают. Одна из таких легенд – Заморра. Я не видел, да и не мог видеть его в воротах, но еще в детстве услышал о нем и поверил в него. Мы, мальчишки, говорили тогда о хороших вратарях «как Заморра». Спасибо вам за это, синьор Заморра. Добрую славу любимому всеми нами футболу создают великие мастера. Мне тем более приятно сказать об этом, что и наша страна дала миру вратаря Яшина, чье имя тоже войдет в легенды…
Заморра, слушавший переводчика, наклонив голову, тут оживился, закивал, заулыбался: «Си, си (да, да) Яшин, Яшин…», – и протянул мне руку над столом: – «Грасио (спасибо)!»
Я
Заморра показал мне два пальца («второй раз!») и снова подмигнул.
Когда мы встали, я проводил его глазами. По-черепа-шьи, лысый, в очках, грузный, осторожно и мелко переставляющий ноги, опирающийся на трость, он решительно ничем не напоминал гибкого, с сильными плечами вратаря, виденного мною на старых фотографиях. Осталось одно имя. А вот живет оно и для сегодняшних мальчишек! Долгая жизнь таких имен прибавляет футболу силы.
Потом я побывал в Испании с нашей сборной. Нашим пришлось тогда туго, нужную им нулевую ничью они выстрадали возле своих штанг. Когда футболисты шли со стадиона к автобусу по живому коридору болельщиков, их сопровождало драматическим шепотом произносимое слово «портеро, портеро»… Это по-испански – вратарь. Публика, не дождавшаяся победы своих, с почтительным удивлением взирала на Евгения Рудакова, чьи длинные, быстрые руки в тот вечер без промаха хватали и останавливали мяч. Быть может, некогда такой же шепот сопровождал и Заморру…
Банкетная команда
Было это в шестьдесят пятом году. Завтра матч, а на сегодняшний вечер получено приглашение правления клуба «Коло-кола» отужинать в ресторане. Это вопреки спортивным обычаям, но нет права отказаться. В делегации подсчитывают, кому в канун матча не противопоказано «нарушить режим» и недоспать. Журналист, естественно, признан годным к банкетной службе. Надеваем белые сорочки, рассовываем по карманам матрешек и едем.
За длинным белым столом нас ждет лощеное мужское общество. Черные гладкие поблескивающие шевелюры, яркие галстуки с золотыми зажимами, крупные золотые перстни на волосатых пальцах и улыбки, тоже демонстрирующие солидное золотое обеспечение. Объявляются «составы команд». С их стороны – члены правления клуба, и каждый чем-нибудь владеет: магазином готового платья, рестораном, медным рудником, фабрикой, церковным приходом… Когда последним представили тренера, я на него взглянул как на своего.
С публикой этого сорта мне приходилось встречаться не только в Сантьяго.
Как-то раз наскучили мне дипломатические экивоки, и я затеял дерзкий разговор с одним из владельцев бразильского клуба «Фламенго», хозяином крупной фирмы счетно-аналитических машин. Передо мной сидел красивый седой человек с холодными голубыми глазами. Эти глаза монетного блеска, скорее всего, и вызвали у меня желание спросить его:
– Какую прибыль вы имеете от футбола?
Он улыбнулся, слегка удивленный, подумал, прикидывая свой ответ, и сказал:
– Немного. На эти деньги, между нами говоря, я содержу холостую квартиру. Только и всего…
– Ну а зачем же тогда вам, и без того богатому человеку, нужна футбольная морока?
– О, мой друг, вы не сильны в деловой жизни! У нас, в Бразилии, футбол – верная реклама. Марка «Фламенго»
дает моей фирме дополнительные шансы, открывает передо мной все двери…
И эти чилийские буржуа прилипли к футболу, к популярному в стране клубу «Коло-кола» в расчете на собственное благополучие… О банкете завтра наверняка сообщат газеты, перечислив всех присутствующих, и пожалуйста – даровая рекламка. Да и ужин, скорее всего, для них даровой, за счет клуба. В общем, та же категория, но помельче, чем бразилец.