Наедине с самим собой
Шрифт:
Он немного помолчал и поднял на меня взгляд, в котором уже не было ни страха, ни отчуждения.
– Ты знаешь, мне уже приходило в голову, что в тот вечер все было не совсем таким, как после обычного нарко. Я даже не уверен, что в самом деле ощущал то блаженство, о котором говорил на суде. Уже потом я действительно "поплыл", но на первых порах...
Вадим перегнулся через столик и схватил меня за руку.
– Ты знаешь, они спрашивали, не добавлял ли я в коктейли соль. Это же смешно: в такой коктейль - соль! Но теперь мне понятно: экспертиза обнаружила её в наших бокалах!
Я кивнул головой: кажется, об этом говорилось на одном из судебных заседаний. Но какое же она имеет отношение к делу?
– К сожалению или, точнее, к счастью соль не влияет на психику, вздохнул я
– Но она может быть продуктом разложения того вещества, которое на это способно!
– воскликнул Вадим.
Что же, всем нам уже не раз приходилось поражаться нестандартном ходу мыслей нашего товарища. Но вдруг это правда?
– Ты давал им на экспертизу сам порошок?
– поинтересовался я.
– Нет, у меня его больше не оказалось.
– Ты что, использовал весь?
– А черт его знает, - пожал плечами Вадим.
– Я теперь уже не уверен в этом.
– Послушай, - мне вдруг стало горячо, - а откуда взялось это нарко?
Вадим медленно разогнулся и прилег на спинку кресла.
– Так, та-ак, - протянул он.
– Его принес за день до этого Мирон. На суде он, правда, рассказывал, что совершенно случайно приобрел порошок у знакомого продавца магазина химреактивов, но мне ещё раньше признался, что этот парень сам назойливо предлагал ему, причем за полцены.
– А что это за один?
– я почувствовал, как мои ладони покрываются потом.
– Его имя - Славик, Ярослав Гузар. Я кое-что слышал о нем... Но зачем? Зачем ему или кому-то другому все это делать?
– Они хотели свалить моего брата, - процедил я сквозь зубы.
– Но кто, кто они?!
– Игорь, - Вадим оторвался от спинки и всем телом подался ко мне. Может, это и неправда, но я слышал, что этот Славик связан с людьми из службы безопасности Вереса...
Верес, Алексей Верес... "Резиновый Алекс"... Владелец или совладелец десятка больших и без счета мелких фирм, по сути властелин целой империи... Неужели он? Ах, сволочь! Кто-кто, а этот человек без сомнения заинтересован в том, чтобы обезвредить Богдана. Но есть ли прямая заинтересованность доказательством причастности Вереса к делу? Полночи я ломал свои две головы над этим вопросом, но в конце концов вынужден был признать: все-таки нет. Однако, чтобы окончательно отвергнуть или, наоборот, подтвердить обвинения, нужно распутывать клубок дальше. Но как? Время подгоняло, и хотя я просил Вадима хранить все в тайне, где гарантия, что он придержит язык? Вдобавок, возможно, полиция уже ищет меня, и тогда непременно когда-нибудь выйдет на мое убежище, если ещё раньше не вернется Валерий...
Окончательное решение вызревало долго. Из компьютерных справочников я вытянул некоторую информацию о Вересе, раздобыл несколько номеров, по которым можно было его искать, и раз пять подходил к видеофону, и все никак не мог отважиться. Однако ничего другого в голову уже не приходило. В конце концов я овладел собой и, после недолгих раздумий посадив за аппарат старое тело и выключив камеру, набрал первый номер.
Две попытки оказались безуспешными, однако на третий раз я все-таки попал в цель. Извинившись перед секретаршей за свой будто бы поломанный видеоблок, я попросил соединить меня с господином Вересом и получил стандартный ответ, что шеф страшно занят, да и, вообще, сперва годится называть собственную фамилию.
– Передайте ему, что это беспокоит Дмитрук.
Экран мигом погас, и через десяток с лишком секунд на нем появилось лицо Вереса. Оно было самой доброжелательностью.
– Я слушаю.
– Добрый день, господин Верес, - в моем горле будто что-то застряло, и я тут же принялся откашливаться.
– Здравствуйте, здравствуйте, Богдан Петрович, - заулыбался Верес. Позвольте поздравить вас с продлением прокурорских полномочий! Это было замечательное известие для меня. А что там случилось с Вашим видеоблоком? Я сейчас же пришлю своего лучшего специалиста, и все будет в порядке.
В последних словах явно слышалась насмешка.
– Извините, господин Верес, но это не Богдан, - затвердевшими губами выговорил я.
– Мое имя - Игорь.
– Игорь?
– брови Вереса поползли вверх.
– Да, Игорь, брат Богдана.
Произнеся это, я включил камеру, хотя и не был уверен, что Верес знает меня в лицо. Эффект оказался потрясающим. Алексей окаменел и, похоже, на минуту потерял дар речи. Впрочем, это едва ли могло прямо свидетельствовать о его причастности к делу.
– Это что-то невероятное...
– услышал я наконец почти совсем спокойный голос и удрученно опустил плечи. Такому умению обладать собой только позавидуешь. Ну что же, придется идти ва-банк.
– Господин Верес, у меня есть материалы, свидетельствующие о том, что преступление, которое якобы совершил я, было организовано вами с целью не допустить назначения моего брата прокурором региона. Вы использовали меня в качестве зомби, надеясь обмануть органы правосудия и общественное мнение, но в конечном итоге просчитались. Я остался живым, провел свое собственное расследование, и теперь заявляю: вся ответственность за убийства ложится только на вас.
Как убедительно прозвучал бы сейчас какой-нибудь конкретный факт или хотя бы намек на него, но у меня не было, не было ничего, и я мог лишь с надеждой всматриваться в экран: ну, вздрогни, Алексей, испугайся, запаникуй! Однако он только пожал плечами и невозмутимо промолвил:
– В жизни ещё не слышал подобной ерунды. Молодой человек, вам, похоже, нужно хорошенько подлечиться.
– Что же, тогда мне остается лишь передать все материалы полиции. Или моему брату, так будет надежнее, - ещё не сдался окончательно я, но уже почувствовал в себе полнейшую опустошенность и горький привкус поражения. Причем немедленно, как только завершу разговор...
Это было сказано в отчаянии. И вдруг...
– Подождите, Игорь, давайте не будем горячиться, - несколько торопливо отозвался Верес.
– Извините меня за последние слова - все это так нелепо... Давайте лучше встретимся, поговорим, и я уверен, что смогу убедить Вас в полнейшей беспочвенности подобных обвинений. Поймите только правильно, я не боюсь никаких материалов, потому что не имею к этому делу никакого отношения, но всякие там расследования, допросы, свидетельства... Хотелось бы их избежать...