Наедине с самим собой

Левченко Александр

На лицах медиков отразился испуг. Они быстро переглянулись между собой, потом мужчина наклонился ко мне и обеспокоено спросил:

– Что с вами, Игорь?

Я попытался что-то сказать, однако мое лицо было словно каменная маска, и мне с большими трудностями удалось выговорить непослушными губами:

– Не п-понима-аю... где это я?..

– Не волнуйтесь, Игорь, - мужчина немного успокоился.
– Вы находитесь на Кубе, в клинике доктора Габриэля, под самой Гаваной. Я вас поздравляю, эксперимент завершился удачно. Еще несколько дней реабилитации - и вы станете... совсем избавитесь от опеки медиков.

–

Что у м-меня с л-лиц-цом?
– пробормотал я, через силу шевеля губами.

– Не волнуйтесь, теперь уже все благополучно, - ответил незнакомец, бросив на девушку короткий взгляд.
– Правда... Но об этом позднее, когда Вы наберетесь сил. А сейчас Вам больше всего нужен глубокий, крепкий сон.

Я хотел было возразить, обеспокоенный недомолвками мужчины, но вдруг почувствовал, что уже не могу сказать ни слова. Несмотря на отчаянное сопротивление, мои веки начали смежаться, и через мгновение солнечная комната растворилась во тьме.

Ошарашенный всем этим, я ещё некоторое время полежал на полу возле лестницы и только тогда начал подниматься. Левый локоть отзывался глухой ноющей болью, но, ощупав руку, я убедился, что ничего серьезного там нет. Да и что можно считать серьезным после ТАКОГО! И что это было? Невероятное путешествие в пространстве и времени? Последняя стадия психической болезни? Раздвоение личности? И что будет дальше?

Я зашел в свою комнату и, не раздеваясь, упал на диван. Мысли двигались вяло, словно придавленные невероятностью и дикостью ситуации. И вдруг я все понял! Раздвоение! Меня раздвоили, сдублировали! Сняли матрицу и воспроизвели копию, абсолютную, молекула к молекуле, забыв при этом уничтожить оригинал! Я раздвоился! Я - единый в двух лицах!!!

Мое состояние было близким к отчаянию. Сорвись я на ноги - и неизвестно, чем бы это все кончилось. Однако я продолжал лежать, напрягая тело, стиснув кулаки и беспрерывно повторяя мысленно и вслух: "Спокойно, без паники, спокойно", пока не почувствовал себя совершенно опустошенным.

Теперь можно было думать о чем угодно. Я попробовал вернуться к невероятным событиям сегодняшнего вечера, но вдруг с удивлением обнаружил, что помню лишь одни голые факты. Знаю, что меня телепортировали на Кубу, что моя кровать там стоит в светлой комнате с белыми стенами, что мы там разговаривали с каким-то мужчиной, но никак не могу вспомнить ни самой комнаты, ни лица своего собеседника, ни его голоса. Все это, по-видимому, осталось в памяти того, другого меня.

Ночью я спал плохо, даже приняв снотворное, а потом целый день чувствовал себя, как на иголках, в ожидании пробуждения там, на Кубе. Это было что-то похожее на влечение боязливого к страшным фильмам, интеллигента к наркотикам, девственницы к мужчине - и страшно, и очень хочется попробовать. Я понимал, что это едва ли произойдет раньше, чем под вечер, и все же почти не покидал глубокого мягкого кресла, страхуя себя от повторения вчерашних неприятностей.

На дворе было ещё совсем светло, когда я интуитивно почувствовал приближение так долго ожидаемого события. Все то, что окружало меня в доме Валерия, словно побледнело, выцвело, отодвинулось на задворки восприятия, и я снова очутился в светлой комнате. Попробовал шевельнуть одной рукой, другой, потом ногами, и, почувствовав, что они полностью подчиняются, медленно поднялся и сел на кровати.

Со стула возле изголовья

на меня смотрел уже знакомый мужчина. Он приветливо усмехнулся и сказал:

– Здравствуйте, Игорь! Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо, - не очень выразительно пробормотал я в ответ. Губы слушались уже лучше, чем вчера, и одно только лицо казалось каким-то не совсем моим.
– А что случилось со мной?

– Прежде всего позвольте отрекомендоваться: Яромир, - мужчина протянул руку, и я вяло пожал её.
– По специальности биофизик, но несколько дней пришлось побыть медбратом. Но все это уже позади. Результаты обследования свидетельствуют, что ваши основные нынешние показатели практически не отличаются от прежних. Или вас что-то беспокоит?

– Кажется, не все благополучно с моим лицом, - ответил я.
– Какое-то оно вроде чужое...

Яромир виновато вздохнул.

– Это факт, был у нас небольшой сбой, уже в конце, как раз при воссоздании лица... Что-то отказало... Но вы не волнуйтесь, над вами поработали опытные хирурги. Никаких следов операции не останется. Вот только... Выглядеть вы будете немножко не так, как раньше...

В который уже раз мне наносили ошеломляющий удар.

– Нич-чего себе "небольшой сбой"!
– невольно вырвалось из моего рта. А если бы он произошел раньше?

– Что же, тогда бы мы с Вами не разговаривали, - философски ответил Яромир, и тон его стал ощутимо прохладнее.
– В конце концов, риск в этом эксперименте закладывался с самого начала. Вы добровольно пошли на него. Да и, мне кажется, все это даже к лучшему...

Действительно, я уже начал забывать, кем являюсь для окружающих. Яромир напомнил эту печальную истину, и между нами вмиг пролегло отчуждение.

– Вас, конечно, сейчас больше всего интересуют юридические аспекты дела, - вел дальше мой собеседник.
– Так вот, с момента... м-м... появления на Кубе вы - практически свободный человек. Без любого административного или иного надзора. Единственное только... что без права возвращения на Родину, - он пристально взглянул мне в глаза и, покачнув головой, добавил: - Но это не навсегда. Всего лишь на пятнадцать лет...

Конечно, то, что я услышал, было замечательной новостью, но она почему-то не вызывала у меня того восторга, которого ждал Яромир. Я сумел только не слишком весело улыбнуться и старательно вымолвить:

– Спасибо вам за это...

В глазах Яромира отразилось непонимание, однако он тут же решил, что в моем состоянии реакция может быть абсолютно непредсказуемой, и лучше всего сейчас просто оставить меня в покое.

– Ну что же, тогда я Вас покидаю, - сказал он, поднимаясь.
– Всю эту информацию следует хорошенько обдумать в одиночестве. Да и мне нелишним будет немного передохнуть. Кстати, вы знаете испанский?

Я отрицательно качнул головой.

– Значит, вы просто обречены на мое общество, - улыбнувшись, развел руками Яромир.
– Так что до завтра.

Когда дверь за ним закрылась, я снова прилег, но тут вошла уже знакомая мне чернявка с накрытым салфеткой подносом в руках. Поставив его на столик, девушка что-то промолвила на своем благозвучном языке и в конце прибавила:

– Заотрак...

– Спасибо, - благодарно ответил я, любуясь её симпатичным личиком. Потом покопался немного в закоулках памяти и объяснил: - Грацио.