Наемник. Дилогия
Шрифт:
В углу, где все продолжала колыхаться пелена зеленого свечения, сопровождаемые хлопками, словно кто-то огромный бьет в ладони, прямо из пелены света все появлялись громадные фигуры. Один, второй третий… Высокие, как те эльфы, с которыми пришлось столкнуться еще у себя на родине. Одетые в странные доспехи, показавшиеся смутно знакомыми… Точно! Такие же доспехи я видел на изображениях в затерянном в джунглях городе! Такие же доспехи, каждая часть которых оказалась живым существом, я видел на эльфе, появившемся из золотой фигурки в подземельях под руинами!
— Эльфы! — крик Нарив заставил меня очнуться. Воительница, обнажив мечи, прыгнула на врагов. Руки ее окутывало красноватое сияние — сила Роаса.
Я сорвал булаву с пояса. Привычно вскинул левую руку к груди, но не ощутил тяжести щита, оставшегося в комнате. Дарен! Я слишком привык сражаться в строю, надежно прикрытый щитом
— Куда, щенок?!! — я успел сделать лишь шаг вслед за Нарив, когда Ламил, сыпля проклятиями, дернул меня назад. — Куда лезешь, чтоб тебя о стену долбануло! Строем надо! Я тебе, раз башка твоя дырявая…
— Какой строй? — заорал я, вырываясь. — Посмотри вокруг! Ты видишь строй, Ламил? Или ты из кармана вытащишь два щита и мы вдвоем с тобой строй держать будем?
Ламил настолько опешил от моей отповеди, что вырваться из его хватки не составило труда. Я рванулся вперед. Туда, где Нарив в одиночку уже схлестнулась с эльфами. Пусть я знал, что этой женщине моя помощь не нужна. Пусть я знал, что сам вряд ли выстою против этих здоровенных воинов в странной броне и с не менее странным оружием… Почему я бросился ей на помощь? Я и сам не соображал. В голове билась единственная мысль — помочь Нарив.
Гномы, охраняющие короля, только успели схватиться оружие, когда Нарив врезалась в первого эльфа. Сверкнул ее изогнутый клинок. Эльф еле успел поднять руку, покрытую блестящей роговой пластиной. Его лицо — точнее, гладкая, покрытая цветными разводами маска шлема, в которой не было никаких отверстий для глаз, — повернулось к жрице. Из роговой пластины на правой руке вырастает короткое костяное лезвие — будто меч, закрепленный на наруче. И этот костяной клинок метнулся к воительнице. Звонко щелкнула сталь о кость. Нарив пригнулась и подсекла эльфу ноги. Ее силуэт размазался от скорости, когда она вновь выпрямилась и с хрустом вонзила один из клинков в грудь падающего противника.
Дальше я уже не следил за Нарив. Мне было не до того. Жрица перепрыгнула через поверженного врага как раз в тот момент, когда я налетел на ближайшего эльфа. Воспользовавшись тем, что тот еще не пришел в себя после перемещения, я изо всех сил обрушил на врага булаву. Шипастый шар врезался в грудь эльфа. Что-то хрустнуло и, показалось, я даже услышал какой-то тонкий писк… Но удар не сразил противника. Лишь несколько маленьких дырочек, засочившихся вязкой темной жидкостью, да небольшая трещина, пробежавшая по панцирю. Эльф отшатнулся, но остался на ногах. Я же, стараясь не обращать внимания на занывшую руку, продолжил атаковать. Кинжал в левой руке скользнул по предплечью эльфа, не оставив на его живой броне ни царапины. Противник наконец опомнился. Просвистевший сверху вниз костяной клинок чуть не раскроил меня пополам — только чудом удалось отскочить в сторону. Снова взлетела булава. Удар пришелся прямо по локтю левой руки эльфа. Я пригнулся, пропуская над головой его оружие. Вот! Торс врага немного развернулся, когда тот попытался снести мне голову, открыв маленькую щель между панцирем большой твари, служившей ему нагрудником, и тварей поменьше, защищавших нижнюю часть тела эльфа. Щель была узкая, не толще лезвия ножа. Но больше и не надо было — кинжал вошел в живот эльфа, как в набитый соломой мешок. Эльф отшатнулся. Кинжал, защемленный пластинами, вырвался у меня из рук, но тяжелый шар булавы уже опускался на голову врага.
— Дурень! — я полетел на пол от сильного толчка.
Скорее подняться! Ламил — вот кто меня оттолкнул! — бежит на эльфа, поднявшего в странном жесте руку. Еле слышный хлопок вырвался из небольшой трубки, выраставшей из панциря у самого локтя и шедшей до запястья. За мгновение до того Ламил с разбегу врезался плечом в грудь эльфа, сбив тому прицел. Что-то резко свистнуло в воздухе, пролетев в паре шагов от меня. Опомнившись, я бросился на помощь десятнику. Эльф, успевший восстановить равновесие, отмахнулся от него — Ламилу пришлось упасть на колено, иначе столь сильный удар с легкостью оставил бы на шлеме десятника вмятину. Падая, Ламил рубанул по ноге врага, будто дровосек по лежащей на земле колоде. Лезвие его меча начисто отрубило стопу эльфа, звякнув по каменным плитам пола. Здесь уже подоспел я. Перехватив булаву двумя руками, я широко размахнулся и, вложив весь свой вес в удар, опустил свое оружие на голову падающего эльфа. Его шлем раскололся пополам, словно глиняный горшок. На какой-то миг мое сознание зафиксировало отлетающие в стороны половинки колоколообразной твари, прикрывавшей голову эльфа — гладкий, чуть бугристый панцирь снаружи и что-то ярко-алое, трепещущие внутри, — открывшуюся абсолютно лысую голову с большими, заостренными ушами, тускнеющие глаза… Еще миг, и голова эльфа разлетелась во все стороны кровавыми брызгами ошметков костей и бледно-серой слизи.
Наконец вступила в бой и королевская стража. Мимо меня пробежал, грохоча богатыми доспехами, седобородый гном. Вращая над головой тяжелым молотом, он подскочил к ближайшему эльфу. Взвыл, прорезая воздух, тяжелый боек, со страшным треском буквально проломивший грудь врагу и отбросивший эльфа на несколько шагов, будто сломанную куклу. Однако, эльфы уже успели прийти в себя. Другой великан, кажущийся еще выше от того, что противостоял ему гном, на целых две головы ниже меня самого, быстро скользнул вперед. И победитель стал побежденным. Костяной клинок прорубил шлем гнома, словно то было не кованное железо, а тонкая медь. Другой гном отчаянно отбивался от своего соперника — тяжелый топор едва успевал отражать удары. Пал еще одни стражник — длинный шип, пронзив панцирь, внезапно вырос прямо посередине его нагрудника. Вступили в бой и многие из придворных. Гномы, кто был в зале, бесстрашно бросились на врага, едва опомнились от первоначального удивления. К ним присоединились и большинство людей — лишь некоторые жались по углам, стараясь держаться подальше от кровавой схватки.
Эльфы были сильны. Огромные, свирепые твари. Каждый из них был гораздо выше меня и вдвое выше любого из гномов. Но численный перевес решил исход боя. Всего около трех десятков эльфов появилось в Тронном зале. Противостояли им два десятка королевских стражников, которым, как я увидел, не зря поручили охранять здешнего правителя, наша троица и множество придворных, также знавших, как орудовать мечом, топором или иным оружием. Вдобавок, едва зазвенели под сводами зала звуки битвы, как через ворота внутрь устремился новый поток бойцов — гномы и люди стремились на помощь своему королю. Даже придя в себя после перемещения, эльфы не смогли устоять. Дорогой ценой крови, от которой плиты под ногами стали скользкими, но враги падали один за другим. Вот удар гномьего топора отсек одному из эльфов ногу… Нарив, потерявшая где-то один из мечей, пробила кулаком панцирь противника… Мы с Ламилом, сражаясь в паре, выбили дух еще из одного чудовища… Гномы и люди тоже падали. Тихие хлопки, с которыми из трубок на предплечьях эльфов, вылетали острые шипы, способные пробить сталь, раздавались тут и там… Рядом со мной тяжело рухнул человек-придворный, отбивавшийся украшенным драгоценными камнями мечом от противника, но неосторожно повернувшийся спиной к другому — шип пробил тело, не защищенное доспехами, насквозь и звонко ударил о кирасу гнома рядом. Я неловко поскользнулся на луже крови, отчего мой удар прорезал лишь воздух, а Ламил на мгновение, потребовавшееся мне чтобы восстановить равновесие, остался с эльфом один на один… Лезвие эльфийского меча оставило кровавый след на плече десятника, но я уже спешил на помощь. Подоспел вовремя — булава приняла на себя удар, который должен был убить Ламила, и, вырвавшись у меня из рук, отлетела куда-то в гущу сражения. Этого дало десятнику достаточно времени, чтобы вонзить меч в щель между страшными эльфийскими доспехами.
— Вроде все… — Прохрипел Ламил, тяжело дыша. По лбу его струился пот, а кольчуга на плече, задетом врагом, покраснела от крови. — Гадство какое… — Он брезгливо поморщился, глядя на распростертое у наших ног тело эльфа. Хоть тот и был мертв, но доспехи, бывшие живыми существами, подрагивали, отчего казалось, будто враг все еще дышит.
Я заозирался в поисках своей булавы. Десятник был прав — на ногах оставалась всего лишь одна громадная фигура, но и этого эльфа окружало столько гномов, что я бы не поставил на то, что он протянет больше пары мгновений. Своего оружия я нигде не видел. Но взгляд зацепился за Нарив. Жрица стояла неподалеку, опустив меч и спокойно наблюдая, как падает последний эльф. На первый взгляд она была цела и невредима — кольчуга, пусть и забрызганная кровью, была цела.
— Когда вернемся в лагерь, напомни мне, чтобы я вдолбил в твою растреклятую пустую башку, что если десятник отдает приказ…
Не слушая дальше слов Ламила, я шагнул к Нарив. Точно ли ее не зацепило в этом сражении? Я вспомнил, как помутился мой разум, когда жрица в одиночку бросилась на эльфов. В том, что я ринулся за ней, не было неуважения к приказам десятника — только страх за жизнь этой женщины и желание защитить ее… Я чуть не расхохотался. Защитить ее? Да она кулаком пробила эльфийские доспехи!