Шрифт:
Хронология:
1969 г. Нейл Армстронг ступил на поверхность Луны.
1990 г. Серия договоров между США и Советским Союзом положила начало Кодоминиум. Военные исследования и разработки объявлены вне закона.
1996 г. Французский Иностранный Легион образовал ядро вооруженных сил Кодоминиума.
2004 г. В Калифорнийском Технологическом институте усовершенствован двигатель Олдерсона.
2008 г. Первые исследовательские корабли с двигателем Олдерсона покинули Солнечную Систему.
2010 — 2100 гг. Спецслужбы Кодоминиума предприняли серьезные усилия для подавления всех исследований в технологиях с военным применением. Им помогают организации нулевого прироста/населения/. Большинство научных исследований прекращаются.
2010 г. Открыты необитаемые планеты. Начинается их коммерческая эксплуатация.
2020 г. Основаны первые межзвездные колонии. Созданы космический военный флот /ВКФ/ и десантные войска Кодоминиума, поглотившие первоначальные силы КД.
2020 г. Начинается период колонизации, названный Великим Исходом. Первые колонисты-диссиденты, недовольные и добровольцыавантюристы.
2030 г. В Москве родился Сергей Лермонтов.
2040 г. Бюро перемещения начинает массовую отправку за пределы Солнечной Системы недобровольных колонистов.
2043 г. В Риме родился Джон Кристиан Фалькенберг.
ПРОЛОГ
Острый, маслянистый запах бил в ноздри, непрерываемый шум оглушал. Сотни тысяч человек прошли через космопорт. Их запах пропитал погрузочный зал, и сливался с гомоном очередных жертв втиснутых за ограду.
Длинное и узкое помещение. Выкрашенные белым бетонные стены, скрывавшие яркое флоридское солнце потускнели от пленки налипшей грязи, которую не удалили рабочие-арестанты Бюро Перемещения. С потолка изливали яркий холодный свет люминесцентные панели.
И запах, и звуки, и свет сплетались с его собственными страхами. Его место было не здесь, но он никого не мог в этом убедить. Все, что он говорил, терялось в непреклонной грубости выкрикнутых приказов, рычании угрюмых охранников-капо в решетчатых загородках, тянувшихся рядами вдоль всего зала; в низком гуле испуганных людей, маршировавших вперед, к кораблю, который увезет их из Солнечной Системы навстречу неизвестной судьбе.
Одни колонисты бушевали и сопротивлялись, другие сдерживали ярость до тех пор, когда ее можно будет использовать. Серолицое же большинство плелось вперед без всяких эмоций, находясь по ту сторону страха.
На бетонном полу были начертаны красные полосы и колонисты старательно оставались в их пределах. Даже дети научились сотрудничать с охранниками Бюрнера. В колонистах была какая-то одинаковость: одетые в поношенную одежду из Благополучной ткани усеянной одноразовыми украшениями, выброшенными налогоплательщиками и собранными со складов вторсырья, или выклянченных в Миссии какого-нибудь благополучного округа.
Джон Кристиан Фалькенберг знал, что он не выглядел очень уж похожим на типичного колониста. Выросший в бандитском районе, в свои пятнадцать лет он приближался к шести футам роста, но худоба указывала на то, что он еще не исчерпал отпущенных ему природой пределов роста, так что никто бы не принял его за мужчину, как бы сильно он не пытался себя вести как таковой.
Прядь волос песочного цвета спадала юноше на лоб, угрожая ослепить его и он нервным жестом машинально смахнул ее. Осанка и поза отделяли его от других, так же как и почти комически серьезное выражение лица. Одежда тоже была необычной: новой, хорошо пригнанной и явно не бывшей в употреблении. На нем был и парчовый френч из настоящей шерсти и хлопка, ярко пылающие брюки, новый пояс и кожаная сумка-планшет на левом боку. Его одежда стоила больше, чем мог себе позволить его отец, но здесь от нее было мало проку. И все же он стоял, высокий и прямой, вызывающе сжав губы.
Джон шел вперед, чтобы сохранить свое место в длинной очереди. Его чемодан — обычный космический саквояж без ярлычков лежал перед ним, но он предпочитал пинком поддавать его вперед, чем нагибаться и поднимать. Он думал, что наклоняться выглядело бы недостойным, а достоинство было всем тем, что у него оставалось.
Впереди находилась семья из пяти человек: трое визгливых детей и их апатичные родители, возможно, подумал он, и не родители. Семьи граждан никогда не были стабильными. Агенты Бюрпера набирали свою квоту, где придется, и как придется, а их начальство редко заботила личность тех, кого они нахватали.
Беспорядочная толпа неуклонно продвигалась к концу помещения. Каждая очередь заканчивалась у решетчатой клетки, где находился лишь стол из пластистали. Очередная семейная группа заходила в клетку, двери закрывались и начиналось собеседование.
Скучающие чиновники-капо, ведавшие распределением едва слушали своих клиентов, а колонисты не знали что сказать. Большинство ничего не знало о планетах вне земной системы. Немногие знали, что на Танит было жарко, на планете Фульсона было холодно, а на Спарте жить тяжело, но зато там свобода. Некоторые понимали, что Хэдли обладала хорошим климатом и находилась под милостивой защитой «Америкэн Экспресс» и министерства колоний. Для приговоренных к транспортации без ограничений, знание столь малого могло бы сделать большую разницу в их будущем; большинство не знало и отправлялось на жаждущие рабочей силы горнодобывающие и сельскохозяйственные планеты, или в Танитский ад, где их уделом будет каторжные работы, чтобы там ни гласил их приговор.
Пятнадцатилетний мальчик — он любил считать себя мужчиной, но знал, что многие из его эмоций были мальчишескими, как бы упорно он ни старался их контролировать — почти достиг клетки собеседования. Он почувствовал отчаяние.
Коль скоро он пройдет собеседование, его запихнут в Бюрперский транспортный корабль. Джон снова повернулся к охраннику в серой форме, стоящему позади защитного ограждения в виде большой сети.
— Я все пытаюсь объяснить вам, что произошла ошибка! Мне не…
— Заткнись, — ответил охранник. Он угрожающе двинул своим ультразвуковым станнером с дулом в форме колокола. — Это для всех ошибка, верно? Всем здесь не место. Скажи это собеседователю, сынок.
Губа Джона искривилась, он хотел наброситься на охранника, чтобы заставить его выслушать. Он боролся с собой, чтобы удержать подымающийся поток ненависти.
— Черт вас побери, я…
Охранник поднял оружие. Семья граждан впереди Джона сбилась в кучу, толкаясь вперед, чтобы убраться подобру-поздорову от этого бешеного парнишки, который мог всех втравить в неприятности. Джон покорился и мрачно поплелся в очередь. Телекомментаторы говорили, что глушилки были безболезненными, но Джон не горел желанием испробовать их на себе. Телевизионщики много чего говорили. Они говорили, что колонисты были добровольцами, и они говорили, что Бюро Перемещения достойно обходилось с Транспортируемыми.