Наемник
Шрифт:
Дощатая обшивка бесшумно всосала в себя цепи с якорями, паруса ожили и плавно опустились, чтобы через мгновение гибко выгнуться и наполниться теплым ветром.
«Дафна» заскользила к выходу из бухты. С одной стороны первозданные скалы вздымали из бирюзового моря свои отшлифованные спины, окруженные пеной бурунов, а справа по борту темнели отроги высоких гор с заснеженными вершинами, мягко подсвеченные нежными золотистыми лучами.
Запахи свежести пронизывали утренний воздух, и Найл, хотя и понимал искусственность всего
Хотя длиннолапый пустынник и сложился, скромно запихав себя в угол, небольшая площадка, возвышающаяся над баркентиной, оказалась тесновата для беседы.
Найл со Стиигом спустились с капитанского мостика по ступенькам, неторопливо направившись к бушприту, а паук легко перемахнул через ограждение и в два счета очутился впереди них.
Всюду с озабоченными лицами сновали матросы в мешковатых робах.
Каждый занимался своим делом,- кто надраивал до ослепительного блеска металлические детали, кто скатывал в бухты прокопченные канаты, кто карабкался наверх, чтобы подтянуть паруса.
Никто не обращал внимания на Хуссу, словно каждый день во время вечного плавания «Дафны» по кораблю разгуливал здоровенный головастый паук.
Через несколько метров на пути Найла поджидало очередное испытание. Компьютер постоянно подсовывал ему ловушки, словно все время по-дружески лукаво проверяя возможности Найла.
На этот раз ему была приготовлена глубокая дыра, открытый люк, ведущий в трюм.
Когда они приближались, в центре палубы с грохотом откинулась мощная брусчатая крышка. Из недр «Дафны» вынырнул вихрастый матросик, сразу метнувшийся к корме, а прямо перед Найлом возник глубокий провал.
Ковылявший впереди Хуссу даже не заметил опасного места. Хотя туловищем пустынник не особенно удался, вместе с головой оно не превышало и полуметра, голенастые лапы вымахали просто огромными, – стоило ему только раскинуться от фальшборта к переборке, как кожистое серое брюхо просто проплыло над чернеющей квадратной дырой.
Найл, беседуя с «капитаном» корабля, почувствовал, что тот оттесняет его, словно подталкивает прямо на открытый люк. Ничего удивительного в этом не было, предстояла лишь очередная проверка силы воли.
Значит, необходимо было мгновенно сконцентрировать энергию и пройти по открытому провалу, как по доскам. Такое случалось и прежде, но в этот день сил оставалось слишком мало. Мгновение поколебавшись, утомленный Найл все-таки обогнул глубокий проем и на всякий случай миновал открытый люк сбоку, по узкой полосе палубы, мгновенно заслужив ироническую усмешку наставника.
Темные глубокие глаза, глядящие из-под густых белых бровей, насмешливо сверлили его, но Найл смог достойно выдержать и ответил прямым спокойным взглядом.
– Должен тебе откровенно признаться, дорогой друг… оказывается, даже за те десять лет, что ты появляешься здесь,
– Должен тебе откровенно признаться, дорогой друг… я боялся сломать себе шею…- скопировал Найл насмешливую интонацию старца.
– Неужели ты до сих пор не знаешь свои возможности? Ты уже делал это…
Действительно, раньше Найл уже шагал в пропасть. Он ступал по воздуху в бездну, и не с какого-нибудь там безымянного утеса, а с Джомолунгмы, вознесшись по воле Стигмастера на самый высокий уступ в мире, где почти невозможно дышать от разряженного воздуха и лицо нестерпимо обжигает высотный ветер.
Но тогда пришлось долго внутренне готовиться. Машина умиротворения работала над сознанием до тех пор, пока он не смог представить собственную плоть средоточием благостного света.
Тело в тот момент все больше раскрепощалось, пока он не достиг желанной точки, когда смог заставить себя шагнуть в пустоту, почти прыгнуть в бездонную пропасть и ощутить под ногами пружинистую воздушную опору.
– Видишь ли, твоя «Дафна» создана настолько правдиво, что на этот раз я полностью поверил реальности,- сознался Найл.- Скрипят снасти и хлопают на ветру паруса, кричат чайки и поют песни матросы, все выглядит удивительно подлинным. Что же мешает компьютеру смоделировать настоящий вход в трюм, настолько глубокий, что нормальный человек не соберет костей, свалившись кубарем вниз?
– Даже если проем настоящий, а тебе нужно миновать его, поверь в себя! Забудь про страх и сомнение, освободи свой разум. Поверь и иди… Давай!!!
– Да, но тяжесть переживаний значительно ограничивает свободу ума,- горько вздохнул Найл, все-таки упрямо отдаляясь от открытого люка. Если признаться, сегодня я пришел за ответами на другие вопросы. Ты улыбаешься, а, значит, не подозреваешь о тех ужасах, которые творятся в городе и в округе?
– Почему я не могу улыбаться, когда где-то гибнут незнакомые мне люди? – искренне изумился его собеседник и равнодушно пожал плечами. Какое мне дело до всего этого? Людей так много… Пусть извергаются вулканы, трескаются площади, детей жрут крысы, что с этого?
– А, так ты прекрасно осведомлен обо всем?! – возмущенно взвился Найл.- Ты знаешь о постигших нас катастрофах, а нам предлагаешь сказочные сахарные картинки!
– Конечно. Я тоже хочу получать удовольствие! Не забывай, что компьютер многим отличается от человека… Помимо мыслительных органов, ты, например, можешь пополнять кладовые своей памяти еще и органами чувств. Твои глаза сообщают мозгу обо всех формах и красках, уши обо всех возможных звуках, ноздри обо всех запахах, кожа долго помнит о приятных объятиях молоденькой девицы… Мне это не дано…