Наемник
Шрифт:
Гутьеррес выстрелил три раза, а затем, через какое-то время, еще два, но то уже было показухой чистой воды. Мужчина отбросил пистолет и развернулся к Дамиану, довольно подмечая, что парень не выражал ни капли сочувствия или увиденное его хоть как-то встревожило.
Бланко выносил на себе и похуже. И дольше.
– Ты мне нравишься, – подметил Пабло, махнув одному из своих людей. – Удвой ему гонорар.
В зале царила атмосфера азарта и напряжения. За столом сидели семеро, каждый с несколькими стопками фишек перед собой. Крупье раздал карты, дав старт началу игры.
Дамиан, изредка
– Пас, – проронил один из игроков и отбросил карты.
Остальные переглянулись, оценивая шансы. Кто-то нервно курил, кто-то в кураже заказывал один коктейль за другим. Серьезность намерений подтвердил Пабло, кинув еще несколько фишек в центр стола. Сдаваться никто не собирался, и хоть сумма выигрыша возрастала, волновало это все тех же богачей, но по-прежнему не Бланко.
Парень никогда не считал, что у него хорошая рука, полагаясь лишь на аналитику. Он считывал мимику, жесты, взгляды остальных, как и всегда это делал. Умелые игроки манипулировали эмоциями соперников, искусно пряча свои, и в этом закладывалась часть успеха.
Одна женщина, в дорогостоящем черном платье, с переливающимися драгоценными серьгами, свисающими к плечам неровными треугольниками при каждом движении, вышла из игры, разойдясь смехом. То был спровоцирован не то алкоголем, не то нервным напряжением.
Дамиан взглянул на свои карты еще раз и поднял ставку, услышав, как это подстегнуло оставшихся игроков. В этот же момент рядом с его рукой приземлился стакан с небольшой порцией виски. Сидевший по правую сторону от Пабло мужчина рискнул и удвоил ставку, довольно откидываясь на спинку обшитого красным бархатом и золотом кресла.
Черт дернул Бланко поднять голову к столпившейся неподалеку кучке аристократов, распивающих шампанское. Они довольно приняли в свой круг подошедшую девушку, что искрилась приветливой улыбкой и кивала в ответ на какие-то балабольские речи. В ушах Дамиана зазвенело, все звуки слились воедино, когда взгляд заскользил по фигуре испанки.
Селии шел красный. Но не кричащий о вульгарности, не отдающий дешевизной, а именно тот глубокий, уходящий в бордо, коим было окрашено облегающее платье, подчеркивающее каждый изгиб женского тела. Горячая волна прокатилась по телу наемника, стоило Веласкес повернуться к нему спиной – вырез, берущий начало от плеч и достигающий поясницы, спровоцировал грязные образы в голове.
– Senor? – как сквозь вакуум пробивалось к Дамиану, и он, дернув головой, посмотрел на карты в своих руках, затем – на центр стола, где была видна обстановка.
Он вновь повысил ставку. Но вовсе не в игре.
Пабло, уловив переменившуюся вокруг парня атмосферу, проследил за его взглядом и усмехнулся, а после наклонился к наемнику, чтобы вынести вердикт:
– Хороша.
В представлении Бланко этого слова было недостаточно. Как первозданная красота, как бархатная тьма, как бездонное небо, Селия кружила Дамиану голову, и боле он не собирался противиться властному зову.
Взлететь, чтобы затем пасть.
Заканчивая разговор, Веласкес, смеясь, повернулась так, что теперь стояла
Веласкес сдавливали невидимые путы. Ей стало одновременно жарко и холодно, плохо и чертовски хорошо при виде Дамиана. Неправильно, безумно, и желанно до потери пульса. Она бежала от смерти, бежала с безнадежным отчаянием, затерявшись в ворохе чувств, и начала испытывать облегчение, лишь оказавшись наедине с собой в уборной, но виновник всегоэтогобуквально ворвался следом. Единственное, что пронеслось в голове девушки – громкий, душераздирающий вопль:
– Нет!
Дверь за Дамианом закрылась, и он, схватив Веласкес за талию, прижал ее к деревянной поверхности. Щелкнул замок.
– Зачем? – прошептала Селия, бегая взглядом по лицу парня, на котором вовсю ходили желваки.
Он дышал тяжело, и складывалось впечатление, что ему с трудом давалась сдержанность. Его пронизывающий взгляд, темнее самой ночи перед рассветом, выражал лишь одно.
Желание.
– Не могу, – хрипло обронил Бланко, и его губы впились в ее.
Он целовал Веласкес так, как если бы это было долгожданное возвращение домой, как если бы делал глоток воды после нескольких суток, проведенных в пустыне. Настойчиво и ненасытно, его руки блуждали по девичьему телу, что поддавалось на каждую ласку, не отталкивая и не сопротивляясь.
Селия ответила на его желание своим.
Обхватив лицо Дамиана ладонями, девушка углубила поцелуй. Наемник гортанно простонал, упиваясь мучительной страстью, и сжал упругие ягодицы в ладонях, прижимая Веласкес к себе еще ближе. Она застонала в ответ, почувствовав обжигающее возбуждение под натянутой ширинкой парня, и этот звук сорвал все оставшиеся петли самообладания Бланко.
Ему было мало.
С усилием оторвавшись от пьянящих губ, Дамиан стянул через шею девушки верхнюю часть платья, и тут же припал к оголенной груди. Несколько обжигающих поцелуев на глубокой ложбинке, заставивших розовые соски напрячься до предела, и Селия запрокинула голову, томно выдохнув. Сначала зубами, затем языком, Бланко игрался с одной горошиной, свободной рукой сминая мягкую плоть, пока Веласкес, запустив пальцы в шевелюру парня, в исступлении оттягивала жестковатые волосы.
Дверная ручка дернулась, свидетельствую о том, что они находились не в том месте, где сполна удалось бы насытиться друг другом, и Дамиан нехотя отпрянул.
Любуясь раскрасневшейся, потрепанной, полуобнаженной испанкой, Бланко улыбался самой нежной улыбкой, которую только видела девушка.
– Что? – выдавила Селия, возвращая себя к человеческому виду. Ноги подрагивали от возбуждения, уголки губ предательски дергались.
Веласкес также была счастлива в этот момент.
– Ты великолепна, – Дамиан по-хозяйски обнял девушку со спины, пока та поправляла себя, смотрясь в зеркало.