Наёмники 2. Дождливая Осень
Шрифт:
– Мой человек, а вы, тэрхон, обязаны были последовать за мной я, как ни как слово дал, что довезу вас живым и здоровым.
– Ценю вашу заботу капитан, но впредь не хватайте моего коня без моего разрешения.
– И развернувшись, занял место в поредевшем строю.
– Отряд не доехал до ворот стамов пятьдесят, Рут свернул вправо и минут через пять вывел людей к неприметной двери находившейся в одной из стенных башен.
– Что это за место капитан?
– Спросил Рут.
– Здесь живёт полковник Токрус Поул, мой давний друг. Надеюсь, он сможет открыть для нас ворота.
– Хм, дружба оно конечно
– Он залез в седельную суму, достал оттуда несколько кожаных цилиндров, и протянул их Руму. Тот отрицательно покачал головой.
– Боюсь, мой друг может обидеться.
– А я бы с удовольствием обиделся, и не раз.
– Влез Буй-Бык.
– Не все такие меркантильные как ты.
– Выдал ему Сандр.
– Кто бы говорил.
Кибан Рум спешился, подошёл к двери, постучал и вошел, не дожидаясь приглашения.
– Как думаешь, кэп сможет договориться?
– Спросил Буй-Бык.
– Будем надеяться.
– А откуда у вас деньги господа наставники и охранники?
– Спросил Рут, уже догадываясь, где они могли поживиться.
– Да ладно тебе дезар, мы взяли-то всего пятьдесят тысяч, от твоих миллионов не убудет.
– А вы часом не обнаглели друзья?
– Так мы же не для себя, - тут же обиделся Хомпа - и к тому же идею подал твой казначей.
– Вломил таки сволочь.
– А чего я должен один отдуваться?
– Деньги нужны для дела Рут, вполне возможно, что нам придётся покупать сменных лошадей, провизию, да мало ли чего ещё.
– Ответил Сандр.
– Путь-то не близкий.
– Ладно, проехали.
– Замял тему Ханэдав, но пятьдесят тысяч золотом это.... Это какие лошади должны быть?
Из башни через пару минут вышли двое, капитан Рум и невысокий пожилой мужчина, в кирасе и шлему полковника.
– Похоже, договорился.
– Прошептал Хомпа.
– Как знать.
– Господин Ханди!
– Окликнул Рум Ханэдава.
– Подойдите, пожалуйста, к нам.
– Доброй ночи полковник Поул.
– Поздоровался Рут спешиваясь. Токрус строго взглянул на молодого человека и строго спросил.
– Даёте ли вы слово чести, что не имеете никакого отношения к ограблению марвелина?
– Рут нахмурился, посмотрел на невозмутимого капитана и, переведя взгляд на полковника, ответил.
– Я не могу дать такого слова господин Поул, хотя имею лишь косвенное отношение к этому делу. Кое-кто использовал моих друзей в тёмную, и я, увы, ничего не знал об этом. Но могу со всей ответственностью заявить вам, что ни один из присутствующих здесь людей и нелюдей, не причастен к ограблению марвелина. В этом я даю вам слово.
– Вы ставите меня в трудное положение господа, как начальник городской стражи я просто обязан вас задержать, но как дворянин и человек чести я многим обязан капитану Руму.
– Вы мне ничего не должны Токрус.
– Отвернувшись, сказал Рум.
– Должен Кибан, должен. Господин Ханди, вы можете сказать кто были те люди, что ограбили марвелина Баттербита?
– Нет, но вы можете поговорить с ростовщиком Фетилом, именно он и подставил моих друзей.
– Ну хоть что-то.
– Поул ненадолго задумался.
– Хорошо, я вас выпущу, но боюсь, Сикрем не успокоится и пошлёт за вами погоню.
– Но как он узнает об этом?
– Поверьте, узнает у нашего марвелина кругом свои люди.
– Полковник тяжело вздохнул.
– Что будет с вами, когда Сикрем узнает о вашем проступке?
– Спросил Рут, ему очень не хотелось, что бы этот честный человек пострадал из-за него.
– Ну, - пожал плечами Токрус - как максимум лишусь своей должности, как минимум понизят в звании. В любом случае начальником городской стражи мне уже не бывать.
Сандр, имеющий острый слух, услышав такое, тоже тяжело вздохнул, слез с коня и подошёл к полковнику.
– Я старый воин йёр, я воевал почти шестьдесят лет, и поверьте мне, научился разбираться в людях. В вас я вижу достойного командира и честного человека, и никому из нас не хочется проехаться по вашей судьбе железным колесом, и поломать всё, ради чего вы трудились всю свою жизнь. Может быть, моё предложение покажется вам недостойным, ведь такие как вы даже медного гитрифи не возьмут со стороны, но всё же.
– Он отстегнул от седла сумку с золотом, подошёл к дверям башни и положи её за порог.
– Если это вам не нужно, пожертвуйте всё храму Милосердного Неба.
– И не добавив больше ни слова, уселся в седло и отъехал к отряду. Все уставились на слегка смущённого полковника.
– Надо же, под конец жизни дождался похвалы от цверга.
– Усмехнулся полковник.
– Вам повезло.
– Сказал Кибан Рум.
– Цверги донельзя скупы на похвалы, и особенно скупы сотники Серых Сов.
– Вон как. Ну ладно, нам надо торопиться господа.
Через полчаса отряд выехал из Баттербита и направился на постоялый двор, что находился в трёх вирах от города. Не прошло и нескольких минут, как круглую и сияющую как медный таз луну, затянули низкие тучи, и пошёл мелкий и затяжной дождь.
– Нет, это просто рехнуться можно, стоит только отправиться в дорогу, как тут же начинает портиться погода.
– Возмутился Буй-Бык.
– Может, раздует ещё?
– Понадеялся Рут.
– Ага, держи карман шире.
Борхус, поселившись вместе с отрядом наёмников на постоялом дворе близь Баттербита, несколько дней подряд чувствовал неясное беспокойство. Это чувство то обострялось, то снова затухало, превращаясь в какое-то непонятное пятно лёгкой тревоги на грани восприятия. На второй день такой маяты балар забрался на чердак и, погрузившись в глубокий транс, отправил свой дух бродить по окрестностям. Перемещаясь в пространстве со скоростью мысли, но при этом, пользуясь лишь визуальными якорями, его дух достиг стен города и, проникнув в него, почувствовал мощную волну зла исходящую из-под одного здания, весьма странной архитектуры. Вот только дух балара, по известным причинам, не мог преодолеть предел земной поверхности, призванный отделять живых существ от мёртвых, и поэтому Борхус настроился на единственного человека, способного стать проводником для него. То, что он увидел глазами Рута, мгновенно вывело его сначала из равновесия, а затем и из транса. Балар успел увидеть смерть монстра, но отчётливо понял, что эта тварь лишь одна из многих и далеко не самых сильных порождений тьмы, дремлющих глубоко в пещерах под городом. Борхус утёр холодный пот со лба и, растянувшись прямо на земляной засыпке чердака, задремал. Бродить бесплотным духом по земле, весьма утомительное занятие.